Но и это не все, - голос Барту стал еще глуше. - Тела их покрыты соленой грязью. Скорее всего поливали соленой водой из какой-то грязной лужи. Внутренние органы не повреждены совершенно, оба скончались от болезненного шока.

Лобов облизал пересохшие губы.

- Пора на корабль. Наверное, Клим и Алексей уже беспокоятся.

На полпути к «Торнадо» Лобов неожиданно спросил:

- Помнится, когда я вошел в лабораторию, вы начали говорить о каком-то фантастическом везении.

Барту нервно передернул плечами, словно ему было холодно.

- Удивляюсь я вам, - сказал он почти враждебно, - произошла непоправимая трагедия, а вы спокойны, как… как камень!

Приостановился и Лобов.

- Успокойтесь, - мягко посоветовал он и, медленно двинувшись вперед, уже суше добавил: - Надо больше думать о живых, а не о мертвых. Ведь погибшим уже не поможешь.

Торопливо догнав Лобова и заглядывая ему сбоку в лицо, Барту спросил:

- Так вы надеетесь? Вы и после всего этого, - он махнул рукой в сторону склада, - надеетесь, что Дина Зейт и Вано Балавадзе могут оказаться живыми?

- Надеюсь. - Лобов помолчал. - Итак, в чем состоит ваше везение?

- Когда я не обнаружил даже следов наследственного вещества в тканях животных и, честно говоря, не знал, что и думать, мне пришло в голову взять пробу мозга юкантропа. Каково же было мое изумление, когда проба оказалась целиком состоящей из дезоксирибонуклеиновой кислоты!

Они дошли до «Торнадо», и Лобов приостановился, держась одной рукой за ступеньку трапа и незаметно, чтобы не обидеть Барту, оглядывался по сторонам. А тот, начав вяло, неохотно, быстро увлекся, даже на бледных щеках проступил легкий румянец.

- Для меня было совершенно очевидно, - продолжал Барту, - что весь мозг только из ДНК состоять не может, поэтому я взял серию контрольных проб вокруг исходной точки. Мне быстро удалось установить, что ДНК содержится лишь в своеобразном мозговом придатке размером с лесной орех. От этого ДНК-образования, которое я позволил себе назвать геноидом, тянулись стволы и ветви, - для наглядности Барту пошевелил длинными пальцами расставленных рук, - которые сливались с нервными стволами. Так вы понимаете, Иван, как уникально мне повезло? Возьми я первую пробу сантиметром левее или правее - и ничего бы мне не удалось обнаружить!

- Понимаю, - серьезно сказал Лобов.

- Остальное, - продолжил свой рассказ Барту, - было делом элементарной логики. Конечно, размножение и рост организма на основе нескончаемого деления наследственного вещества естественны. Но как нерационален этот путь! Какой колоссальный избыток информации несет, - Барту не лишенным изящества жестом провел по своим бокам, - наш многоклеточный организм! Ведь каждая клеточка нашего тела в своем хромосомном наборе содержит потенциальный фенотип. И я подумал, что возможен другой, неизмеримо более рациональный с информационной точки зрения путь развития. Это путь живого мира Юкки. Организм имеет единственное ядро наследственности - геноид, расположенный в головном мозге. И вся информация, которая нужна для конструирования частей организма, его жизнедеятельности, поступает централизованно. Хотя, возможно, клетки и сохраняют некий минимум биохимической автономии, который будет обнаружен более тонкими исследованиями.

Барту не без торжества взглянул на Лобова:

- Что вы скажете на это?

- Вы молодчина.

Лобов хотел сказать еще, что гипотеза Барту с совершенно неожиданной точки зрения освещает все события на Юкке, включая и трагедию «Метеора», но в этот момент из низких облаков бесшумной черной птицей вынырнул униход.

Приближаясь к товарищам, Клим с укором проговорил:

- А мы чего только не передумали! Неужто было трудно продиктовать ответ автомату?

- Извини, вылетело из головы, - ответил Лобов.

- Вылетело, - Клим внимательно разглядывал своего командира, - сколько мне помнится, это всего второй случай, когда у тебя вылетело. Что случилось?

- Сначала расскажите о поиске.

Клим коротко доложил о том, как был обнаружен искалеченный глайдер и расстрелянные из лучевого оружия юкантропы.

- Все верно, - устало подтвердил Кронин, когда штурман замолчал, - я бы хотел обратить внимание на одну деталь. Все юкантропы, а их шесть, убиты выстрелом в голову.

Лобов промолчал, погрузившись в размышления. Клим, словно извиняясь, продолжил:

- Может быть, случайно взял прицел слишком высоко, вот луч и пришелся по головам?

- Сомнительно, - вздохнул инженер, - они же стояли рядом, как на смотре. Скорее всего били из скорчера - прицельно, аккуратно и на выбор. Может быть, это Майкл? Иначе трудно объяснить такую жестокость по отношению к антропоидам. Да и не в наших это обычаях, Иван, сам знаешь.

Клим хмуро молчал. Барту посмотрел на его склоненную голову, на измученное лицо инженера и зло сощурил глаза.

- А если это лишь ответ на другую жестокость?

Кронин удивленно посмотрел на него и перевел взгляд на Лобова.

- Может быть, ты все-таки расскажешь, что тут у вас случилось?

- Плохо, ребята. Мы нашли погибших Аллена Рисса и Ватана Рахимова. Скорее всего они… - Лобов замялся и с некоторым трудом продолжил: Скорее всего они погибли при аварии глайдера, может быть, и юкантропы приложили руку. Майкл подобрал их, перевез сюда и спрятал в том самом складе, который мы с Климом не осмотрели своевременно.

- Они сильно пострадали, Иван? - с неожиданной проницательностью тихо спросил Кронин.

Лобов отвел взгляд.

- Во всяком случае, Майклу Дивину было за что мстить, - глухо проговорил Барту.

- Об этом позже, - твердо проговорил Лобов. - Сейчас нужно думать не о погибших, а о живых. Что с Вано Балавадзе и Диной Зейт? Где искать их? Возле разбитого глайдера или здесь?

- И там и здесь! - решительно проговорил Клим.

Кронин прислонился спиной к корпусу корабля, видно, ноги совсем не держали его, и предложил:

- Надо разбудить Майкла и расспросить.

Барту с некоторой обидой взглянул на него:

- Вы не верите моему заключению? Он способен сейчас только бредить.

- Ну и что ж? - Кронин был невозмутим. - Надо внимательно выслушать его бред, в нем не может как-то не отражаться реальный ход событий.

- Мы можем ухудшить его состояние.

- Иногда жертвы необходимы, - вздохнул инженер, - или вы думаете, что мне приносит большую пользу непрерывное трехсуточное бдение?

- Решено, - Лобов повернулся к Барту, - надо разбудить Майкла, осторожно расспросить, а разговор записать и проанализировать на логомашине. Займитесь этим немедленно. Помощь вам нужна? Тогда действуйте.

Барту начал подниматься по трапу, а Лобов обернулся к штурману:

- По ходу поиска мне не понятна одна деталь, Клим: почему вы начали розыск возле той купы деревьев, а не какой-нибудь другой. Ведь упавшее дерево вы увидели уже потом, сначала вас заинтересовало что-то другое. Что?

- Сработал биолокатор, - подсказал инженер.

- Верно! Но, - Клим поморщился, - не то чтобы он наверняка сработал, а так…

- Да, - согласился инженер, - отметка была очень неуверенной.

- По какому же объекту он сработал?

Клим пожал плечами:

- Наверное, простые помехи. Это случается не так уж редко.

- Помехи, - почти про себя проговорил Лобов, - а если не помехи?

Он поднял глаза на товарищей:

- Идите на корабль. Ты, Алексей, немедленно и без всяких разговоров ложись отдыхать, прими на свой вкус препарат, чтобы углубить сон, и через два-три часа быть в рабочем состоянии. Ты, Клим, помоги Барту. С Майклом будет нелегко, а Поль перенервничал и выбился из колеи. Если выяснится что-нибудь важное, передавай на борт унихода немедленно.

- Мы тебя проводим, Иван. - Кронин оттолкнулся спиной от корпуса унихода и повел усталыми плечами. - Двигатель немножко барахлит, надо прибавить усиление.

- Что ж, прибавь, - улыбнулся Лобов.

Пока Кронин возился в отсеке двигателя, Клим склонился к командиру, уже сидевшему на рабочем сиденье унихода.