Ткань для драпировок он купил сразу: во-первых, ему побыстрее хотелось разделаться с заданием Узмая, а во-вторых, ткань ему действительно понравилась. Сопровождавший его раб с готовностью принял купленные штуки материи, и Леодан знаком велел рабу возвращаться домой. Теперь он был свободен, и стоило выбрать подарок для себя.

Ювелирных лавок на рынке было много, и Леодан обошел их все. Рассматривал золотые и серебряные безделушки, примеривал, вертясь перед зеркалами. Торговцы прятали улыбки, наблюдая за ним. В лавке рябого Туме Леодан купил серебряное ожерелье с крупными нефритами — вещь была изысканная и на удивление недорогая. Расплачиваясь за покупку, он даже не обратил внимания на худого одетого в лохмотья человека, который вошел в лавку и остановился справа от Леодана у прилавка, делая вид, что рассматривает выложенные на нем бронзовые и медные украшения. На деле оборванец все время посматривал на молодого раба. Он подскочил к Леодану, когда юноша собрался было выйти из магазинчика.

— Айван[2]! — зашептал он, глядя в глаза дорийца взглядом, полным собачьей преданности. — Добрый айван, прекрасный, как лучезарный Ин-Нубас! Пожалей бедного страдальца, одели его своей милостью!

— Чего тебе? — Леодан брезгливо отодвинулся от оборванца: от тощего крепко пахло заскорузлым потом и псиной.

— Айван, я страдаю от голода и лишений. Мои жена и дети больны. Только одна монета…

— Возьми, — Леодан бросил нищему один из медных кавашей, полученных сдачей от Туме. — И дай пройти.

— О, айван! — взвыл нищий. — Да благословит тебя Игерабал. Вижу, что ты истинный отец добродетели и ценитель прекрасного. Твоя душа так же прекрасна, как и твое лицо. Нечем мне тебя отблагодарить, но один из моих товарищей нынче собирается продать прекрасную вещицу, которой нет равных.

— Что за вещица? — Леодан с любопытством посмотрел на нищего: с виду сущий доходяга, а льстит и плетет словеса не хуже придворных поэтов.

— Перстень с сапфиром, о айван. Прекрасный, как луна и солнце. Подобного ему перстня нет во всем Дарнате, клянусь головой! Такому доброму айвану мой друг уступит перстень недорого — если я попрошу…

— Врешь! — Леодан недоверчиво нахмурил насурьмленные брови. — Откуда у таких голодранцев как ты драгоценный перстень? Только если он краденый, но краденого мне не надо.

— Айван несправедлив! — Нищий ударил себя кулаком в грудь. — Видят боги, что я за свою жизнь не украл даже корки со стола в трактире. Мой друг выиграл этот перстень в кости у одного знатного юноши. Таким беднякам, как мы, он ни к чему, но вот деньги… У тебя есть деньги?

— Есть. Три саккара.

— Клянусь Игерабалом, мой друг продаст тебе перстень за два. Пойдем же, айван.

Леодан подозрительно глянул на нищего. Тощий не был похож на бандита, но все же… А вдруг это какая-нибудь хитрая западня? Стоит быть осторожнее.

— Два саккара за драгоценный перстень? — спросил он, искусно изобразив недоверие. — Твой перстень просто подделка.

— О нет, айван! — зашептал нищий. — Когда-то, много лет назад, я был подмастерьем у золотых дел мастера, пока не заболел и не потерял силы. Клянусь, что сапфир в перстне самый настоящий.

— Чего же твой друг собрался продать его так дешево?

— Сапфир нельзя съесть, как кусок хлеба, айван.

Леодан подумал о сапфировых серьгах, тех, что подарил Шеммер. — господин, хозяин

Та-Нат правитель. Если нищий не врет, и в перстне действительно хороший сапфир… В конце концов, сейчас день, вокруг полно людей; вряд ли его попытаются ограбить у всех на виду. Гораздо проще было бы подкрасться к нему в рыночной толчее и тихонько срезать кошелек с пояса. Он вышел из лавки и, следуя за нищим, оказался у восточных ворот рынка — там, где шла бойкая мелочная торговля.

Приятель тощего сидел на корточках под большим платаном — такой же грязный, изможденный, вонючий, оборванный, да еще и косой. На удачливого игрока в кости он был похож так же, как ишак на боевого жеребца, и Леодан опять заподозрил подвох. Однако тут косой увидел их и визгливым голосом закричал:

— Кто это такой, Мушки? Кого ты тащишь, Мушки? Ты совсем дурак, Мушки?

— Не кричи! — зашептал горячо тощий. — Это добрый айван. Он дал мне денег и хочет купить кольцо.

— Купить кольцо? Кто тебе сказал, сын грязи, что я хочу его продать?

— Ты же сам говорил…

— Тьфу на вас! — Леодан кончиками пальцев поправил на груди свою лиловую хламиду и пошел к воротам. Однако косой внезапно бросился за ним следом, схватил за полу хламиды и зачастил:

— Добрый айван, не прогневайся на глупца, не ведающего, что творит, не отвращайся от негодного, оскорбившего тебя в своем глупом неведении… Ты и в самом деле хочешь купить перстень, про который тебе сказал Мушки?

— Отпусти меня, — не скрывая брезгливости ответил Леодан. — Твой дружок что-то говорил про кольцо с сапфиром. Но я вижу, ты не хочешь его продавать. Да и не верится, что у такого грязного скота может быть настоящий сапфир. Так что убирайся к демонам.

— О-о-о-о, айван, погоди, постой! Я и в самом деле не хотел продавать это кольцо, но теперь вижу, что могу тебе доверять. Знаешь, мы ведь люди бедные, с ворами и мошенниками не знаемся, оттого-то некому нас защитить. Ни к кому у нас нет доверия, ни к единому человеку… Но ты хороший айван, в твоих глазах мерцает пламя великой Куа. Скажи мне, сколько ты дашь за сей драгоценный перстень?

— Сначала надо взглянуть на перстень.

— Золотые слова! — Косой в мгновение размотал грязную тряпку, в которую была замотана его левая ладонь, и Леодан не смог удержать вздох восхищения. Перстень был великолепен — из светлого золота, с большим квадратным сапфиром, окруженным маленькими бриллиантами. И еще, сапфир в перстне был того же оттенка, что и камни в серьгах Шеммер-Та-Нат. Его милая хозяйка будет в восторге от его подарка. Сами боги дают ему возможность отблагодарить Шеммер-Та-Нат за ее доброту.

— Подделка, — сказал Леодан, прекрасно понимая, что камень настоящий. — Один саккар.

— Айван просто хочет ограбить меня! — всхлипнул косой. — Этот перстень был поставлен в игре против ста саккаров. Камень настоящий, клянусь чреслами моего отца и чревом матери!

— Сколько ты хочешь?

— Два саккара. Всего два саккара за это чудо ювелирного ремесла.

— Мне надо подумать. — Леодан с трудом поборол в себе желание сразу развязать кошелек. — Говоришь, перстень не краденый?

— Как можно, айван. Я не вор, я честный игрок.

— Хорошо, давай перстень.

Оборванец ловко стянул перстень с пальца и с поклоном вручил юноше. Засунул полученные от Леодана два золотых в рот и тут же исчез в толпе, толкущейся у ворот. Леодан вздохнул, еще раз глянул на перстень. Камень был просто великолепен. Конечно, проклятый косой плут солгал, и это кольцо наверняка краденое. Но кто об этом будет знать? Он представил себе глаза Шеммер-Та-Нат, когда она увидит его подарок, и на душе стало светло и хорошо. Не зря он сегодня терпел вонь, пыль и жару на рынке. Можно возвращаться домой со спокойной душой.

Он почти дошел до ворот, когда к нему подошли два воина из городской стражи и хорошо одетый молодой человек с насмешливыми глазами.

— Ты Леодан, раб почтенного Узмая? — осведомился молодой человек, хотя Леодан сразу понял — неизвестный и так прекрасно знает, кто перед ним.

— Да, я Леодан. Чего ты хочешь, господин?

— Покажи-ка, что ты носишь на пальцах левой руки.

— Я… — Леодан задохнулся, будто на него опрокинули ведро ледяной воды. Все поплыло перед глазами, ноги ослабли. Он будто во сне наблюдал за тем, как неизвестный схватил его за руку и с торжествующим возгласом стянул с пальца проклятый сапфир.

— Это оно! — воскликнул он, обращаясь к стражникам. — Тот самый сапфир, о котором говорил почтенный Узмай.

— Мерзкий пес! — сказал Леодану один из воинов. — Как ты посмел обокрасть своего господина? Ты знаешь, что тебе за это будет?