— Так вы согласны, господин? — добавил он вслух.

— Я дам тебе одну вещь, которую я когда-то подарил своей жене. Остальное — твоя забота. Однако помни, что мою дочь не так-то легко будет убедить в виновности Леодана.

— Но могу ли я надеяться, что в случае успеха вы согласитесь отдать прекрасную Шеммер-Та-Нат мне в жены?

— Слово Узмая.

— О, господин! — Самедьяр опустился перед купцом на колени, прижался губами к его пухлой руке. — Вы не пожалеете о вашем великодушии. Даже пес не будет вам так предан, как я.

— Знаю, знаю! Приходи ко мне сегодня вечером на ужин, там мы обсудим, как и что делать. А сейчас оставь меня. Мне еще нужно просмотреть счета за эту неделю.

— Непременно приду, господин. Пусть Игерабал осыплет вас и ваш дом своими милостями!

— Иди же. И не забудь сообщать мне все, о чем узнаешь в Доме Бога.

— Я помню, кому я служу. До вечера, господин!

— До вечера, — Узмай дождался, когда молодой человек исчезнет за деревьями сада, потом растопыренной пятерней почесал свой необъятный живот и прошествовал мимо бассейна к мраморному столику, который рабыни-афаристанки уже уставляли всем тем, что повар Узмая приготовил для хозяина к послеполуденной трапезе.

Новый подарок от шофета был просто чудесным — никогда в жизни Шеммер-Та-Нат не видела ничего подобного, хотя в дома купца Узмая было предостаточно дорогих диковинок. Золотое гранатовое яблоко было сделано так искусно, что его хотелось разрезать и съесть. Когда же Шеммер-Та-Нат нечаянно нажала скрытую в плодоножке яблока тайную пружину, яблоко с мелодичным звоном раскрылось на шесть долек, и восхищенная девушка увидела множество скрытых внутри золотого граната рубиновых зернышек, искрящихся красными огоньками. К удивительному яблоку вдобавок шофет прислал нить великолепного жемчуга, но на нее Шеммер-Та-Нат даже не обратила внимания.

— Боги, как красиво! — воскликнула она, захлопав в ладоши.

— И изысканно, — добавил Леодан. Он сидел на подушках подле своей госпожи и тщательно полировал бронзовой пилкой ногти на левой руке. — Солнце из Дома Солнца всегда делает тебе изысканные подарки.

— Он влюблен в меня.

— Тебя это удивляет?

— Это мне кажется непонятным, — Шеммер-Та-Нат провела ладонью по своим черным, завитым в мелкие кольца волосам. — Жена шофета редкая красавица. Я не могу с ней соперничать.

— Глупости! — Леодан дунул на пилку, критически осмотрел ногти, остался доволен. — Ты прекрасна. Царица Куати тоже красива, но ей не хватает твоей женственности. У нее красота холодная, вызывающая только восхищение, не больше. В тебе же горит пламя Куа, твоя красота будит в мужчинах безумное желание. И наш шофет не может этого не видеть.

— Иногда я боюсь будущего, Леодан, — сказала Шеммер-Та-Нат, проведя пальчиком по губам, чтобы снять комочки помады. — Любовь шофета меня страшит. Конечно, это великая честь, когда Сын Солнца обращает на девушку свой благосклонный взгляд, но… Царица не простит мне этой любви, понимаешь? А попросту отвергнуть шофета я не могу, даже страшно себе представить, чем это может закончиться.

— Пустяки! Шофет так влюблен в тебя, что простит тебе любые капризы.

— Однако я не готова принять его ухаживания. Это может разгневать его, ведь так?

— Шофет всего лишь мужчина. А мужчины, едва завидев тебя, забывают обо всем на свете.

— Ты так часто говоришь мне это, Леодан, что я начинаю сама в это верить, — сказала Шеммер-Та-Нат, очень польщенная словами юноши. — И не отрицай, что во многом ты мне помогаешь быть красивой. У тебя безупречный вкус. Никто не сравнится с тобой в умении выбрать для женщины наряд или украшение так, чтобы они идеально подчеркнули ее красоту. Я очень это ценю.

— Ты очень добра ко мне, — Леодан сложил накрашенные губы в усталую улыбку. — Я так люблю тебя, Шеммер-Та-Нат! Как жаль, что в этом грубом и несовершенном мире слишком мало людей, подобных тебе! Точнее сказать, их вовсе нет. Твоя красота делает тебя подобной божеству.

— И я тебя люблю, — Шеммер-Та-Нат поднялась с подушек, подошла к Леодану, обняла его и поцеловала. — Ты хоть и мужчина, но понимаешь женскую душу лучше иной женщины.

— Ты мне уже говорила об этом сегодня. — Леодан внимательно посмотрел на девушку. — Ты надела берилловые серьги? Сапфировые тебе идут гораздо больше. Они изумительно подходят к твоим синим глазам и к твоей смуглой коже. Надень их, прошу.

— Да? — Шеммер-Та-Нат схватила зеркало, критически осмотрела себя. — Пожалуй, ты прав. Просто это новые серьги. Подарок Самедьяра.

— Фу! — Леодан скривился в брезгливой гримасе, в театральном ужасе распахнул подведенные глаза. — Ты все-таки принимаешь от него подарки?

— Почему бы и нет? Он очень милый юноша.

— Милый? У него пахнет изо рта. И он скверно одевается. Надеть оранжевую с золотом хламиду вместе с сандалиями зеленой кожи — о, боги! У него совершенно нет вкуса. И его подарки просто убоги. Всего лишь берилловые серьги! Он просто скупердяй. Мог бы подарить тебе украшение подороже и поизысканнее. А в прошлый раз он подарил тебе эту мерзкую обезьяну. После нее целую неделю в покоях воняло мочой.

— Однако у него красивые глаза, — сказала Шеммер-Та-Нат, рассматривая себя в зеркало. — И он в меня влюблен. Он не может делать мне дорогие подарки, потому что денег у него не так много. Но ты прав, Леодан, эти серьги мне не идут. Я послушаюсь тебя и надену сапфировые.

— Не стоит давать Самедьяру надежду, — сказал Леодан. — Он никогда не станет твоим мужем. Ты привыкла к роскоши, а в доме Самедьяра ты ее не получишь. Он всего лишь офицер, хоть и служит в гвардии самого шофета. Ты достойна того, чтобы твой муж осыпал тебя золотом, будто алтарь Шат-Цебу… Ты послушалась моего совета, а теперь мне нужен твой совет. Каким лаком мне лучше покрыть ногти? Позавчера я выбрал перламутровый лак. Сегодня мне хочется чего-нибудь новенького, праздничного.

— Цвет царского пурпура. Тебе ведь нравится этот цвет, не так ли?… Ого, нас с тобой потеряли!

Восклицание Шеммер-Та-Нат заставило Леодана отвлечься от ларца с туалетными принадлежностями и обернуться. В дверях покоя появился управитель Шебтар, осанистый, важный и разодетый, как на праздник.

— Поди сюда, дориец! — велел управляющий, подкрепив свои слова призывным жестом. — Есть работа для тебя. Хозяин поручает тебе важное дело.

— И какое же? — Леодан с видимой неохотой поднялся с расшитых подушек.

— В эту субботу хозяин намерен принять очень высоких гостей. Нужны новые драпировки для трапезной. Ты отправишься в Торговый город и выберешь ткани для этих драпировок. Деньги я тебе дам.

— Я должен идти немедленно? — Леодан вопросительно посмотрел на Шебтара, потом на Шеммер-Та-Нат.

— Конечно. Или ты думаешь, что хозяин будет ждать, пока ты соизволишь поднять свою холеную дорийскую задницу и выполнить то, что он велит?

— Выбирай слова, Шебтар! — нахмурилась девушка. — Леодан принадлежит мне, и только я могу отдавать ему распоряжения.

— Прости, госпожа, но дело спешное, а лучше твоего раба никто задание хозяина не выполнит. Если только ты сама…

— Ну уж нет! — Шеммер-Та-Нат перевела взгляд на Леодана. — Тебе ведь нетрудно будет выполнить поручение отца?

— Конечно, нет. Я и сам хотел бы немного пройтись по магазинам и посмотреть новинки.

— Очень хорошо, — Девушка подошла к низкому комоду из резного дерева, открыла стоявший на комоде ларец и достала из него несколько золотых монет. — Возьми, купи себе подарок. Порадуй себя. А потом мы вместе посмотрим твои покупки.

— Отличная мысль! — лицо юноши просветлело. — Ты очень добра ко мне, милая Шеммер.

— Потому что ты у меня самый лучший, — девушка поцеловала Леодана. — Ступай и возвращайся быстрее. Мне будет скучно без тебя.

День был знойный и пыльный, рынок был полон народу, и Леодан, пробираясь между рядами торговцев, с тоской вспоминал приятную прохладу покоев Шеммер-Та-Нат. Его вышитая виссоновая одежда промокла от пота, на зубах хрустел песок. Леодану казалось, что грим начал течь у него по лицу. Обмахиваясь веером, он шел по рынку, втихомолку проклиная жару, Узмая с его заданием и вонючих плебеев, окружающих его. Торговцы принимали его за знатного господина и глядели на него с любопытством. Сам же Леодан бросал равнодушные взгляды на горки разноцветных ароматных плодов, зелени и пряностей, на глиняную, медную и стеклянную посуду, останавливаясь лишь у лотков с тканями, обувью и одеждой, но ничего стоящего не увидел. Продвигаясь по рынку, он оказался в его восточной части, там, где находились самые дорогие лавки, торгующие привозными товарами.