— Леодан. Я любимый раб прекрасной Шеммер-Та-Нат.

— Видать, твоя госпожа не очень-то тебя любит, если ты здесь очутился… Раб, говоришь? Слишком ухожен для раба.

— Я же сказал, я любимый раб.

— Раб для любви? — Вислав хмыкнул. — И кто тебя чаще любит, хозяйка или хозяин?

— Я не понимаю тебя, господин, но твои речи кажутся мне оскорбительными.

— Ах, прости! И чем же занимается любимый раб?

— Я помогаю хозяйке идти путем красоты. Она ценит мой вкус и мое чувство прекрасного. Я очень искусен в выборе одежды и грима, сведущ в искусстве ношения украшений. Еще я могу петь, декламировать стихи, играть на цитре и свирели.

— Мой друг, эти таланты тебе нескоро пригодятся, если вообще пригодятся. А я, признаться, подумал, глядя на тебя, что ты просто педик из лупанара.

— Что?

— Да так, ничего… Зови меня Виславом. Или Висом. Теперь у тебя нет ни господина, ни госпожи. Ты свободный человек, Леодан. Только вот свобода твоя окажется недолгой.

— Мой господин обязательно узнает, что я здесь, и сделает все, чтобы вернуть меня обратно домой.

— Сомневаюсь, что он узнает. А если даже узнает, к тому времени мы с тобой будем уже в желудке у Игерабала.

— Тебе это кажется смешным?

— Вовсе нет. Топай за мной.

Каста никак не могла понять, где она находится. Шум в ушах и тошнота мешали сосредоточиться, сердце прыгало в груди, ноги и руки невыносимо болели. В первое мгновение ей показалось, что ее везут на мерно раскачивающейся телеге. Наверное, на Площадь Вздохов, к месту казни. Она повернула голову, чтобы разглядеть возницу, но увидела только синее бездонное небо. Почему-то пахло морем. Потом в сознание ворвались голоса.

— О, оклемалась! — На нее упала тень, и Каста увидела склонившееся над ней безобразное лицо с глубоко посаженными обезьяньими глазками и кривой улыбкой, обнажающей гнилые зубы. — Проснись, невеста, женишки заждались!

— Отвали, Клоп, — пробасил другой, и мерзкая рожа исчезла, зато появилась другая, не менее отталкивающая: бледная, вытянутая, с крючковатым носом и сизыми губами. Сильные руки встряхнули Касту, отчего горечь волной подступила к горлу девушки. — Что-то мордашка мне твоя знакома, лапуня. Где мы могли с тобой свидеться? Уж не в веселом ли доме старой грымзы Хушшур?

— Где… я? — прохрипела Каста, пытаясь пересилить тошноту и слабость.

— Говорит! — Сизые губы растянулись в довольной усмешке. — Если говорит, значит, жива. А если жива, значит, даст. Просто не сможет не дать.

Кто-то противно загоготал под самым ухом. Каста оперлась руками в дощатый пол, поднялась, осмотрелась. Она находилась на палубе какого-то корабля. А вокруг стояли люди (о, Берис, ну и рожи! Одна другой похабнее!) и смотрели на нее.

— Где я? — повторила Каста.

— У друзей, — сказал обладатель вытянутой физиономии. — И нам, по совести сказать, не терпится свести с тобой более близкую дружбу.

— Я жива, — пробормотала Каста, запустив пальцы в свою растрепанную гриву. — Проклятье, что происходит? Почему я на корабле?

— А все потому, лапуня, что у легавых тоже есть чувство юмора, — сказал сизогубый. — Вообще-то говорят, что баба на корабле к несчастью. Но это не так. Нам вот с тобой подфартило. Судейские крысы сделали нам крутой подарочек. Будет чем заняться на досуге. Давненько у нас не выходило телочек молоденьких потискать.

— Эй, Самбар, эта давалка уже очухалась, пора ее в дело пускать! — крикнул кто-то.

— Молчать! — рявкнул сизогубый Самбар. — Это мой корабль, и я здесь капитан. Я решаю, что и когда делать, ясно?

— Ясно, капитан, — донесся до слуха Касты чей-то насмешливый голос. — Только корабль у тебя говеный. Того и гляди, рыб кормить пойдем.

— А тебя вообще никто не спрашивает, чохи, — проскрежетал Самбар. — Будешь рот раскрывать не по делу, не посмотрю, что ты из фартовых. Камень на шею, и в море.

— Веревки тут вроде были, Самбар, — ответил насмешливый голос. — Но вот камней я что-то не видел. И повесить меня не на чем — ни мачты, ни реи. У нас даже воды нет, а ты корчишь из себя шофета. Надо думать, как всем вместе выбираться из этого дерьма. Не смеши богов, лучше толковое что-нибудь скажи.

Каста тем временем смогла сесть, разглядеть всю окружавшую ее картину. Она уже окончательно поняла, что каким-то образом оказалась на корабле, и люди вокруг нее — такие же узники, как она сама. Но где охрана? На какое-то мгновение ее ожгла радость: верно, их перевозили куда-то, но заключенные подняли бунт и захватили корабль. Однако потом радость прошла — что бы ни случилось на борту, она во власти этих людей, и совершенно ясно, какую роль на этом корабле разбойников ей собираются отвести.

— Толковое? — Самбар оскалился, как пес. — Ты, как я погляжу, мальчиков предпочитаешь. Так мы их тоже жалуем. А еще по нашим понятиям оно как получается: коли ты в братстве, так все твое и братству принадлежит. Верно? Так что выбирай, чохи — или ты с нами, или…

— Не имею счастья принадлежать к почтенной гильдии разбойников и убийц, — ответил насмешливый голос. — Я всего лишь вор и игрок. А поскольку сойти с корабля я не могу, придется тебе терпеть мою недостойную персону, капитан. Считай, что я твой пассажир, а этот юноша — мой багаж. Если доставишь благополучно в порт назначения, сочтемся, не обижу.

— Сочтемся? — Самбар хмыкнул. — Чем платить будешь?

— Золотом. Только придется сначала выжить, Самбар. И подождать, пока я свои заначки отрою.

— Эй, вы слышали, мальчики! — Самбар захохотал. — Какой щедрый пассажир! Поверим ему, или нет?

Каста тем временем рассмотрела обладателя насмешливого голоса. Незнакомец сидел на ступеньках лестницы, ведущей на бак, а за его спиной Каста увидела еще одного пассажира этого странного корабля — женоподобного юношу, перепуганного донельзя. Судя по всему, эти двое не принадлежали к шайке, захватившей корабль.

— Придется поверить, — сказал незнакомец. — Если бы ты знал меня лучше, капитан Самбар, то не стал бы сомневаться в моем слове.

Интересный мужчина, подумала Каста. Не красавец, но может произвести впечатление на любую женщину. Уже немолод, но хорошо сложен, подтянут и крепок. Сколько ему лет? Тридцать пять, сорок, больше? В коротко стриженных волосах полно седины, но лицо почти без морщин — и открытое. Славное лицо. Такому можно довериться. Такой не подведет. Но вот спутник у него… Неужели этот женоподобный тип, прячущийся за его спиной, в самом деле его любовник?

— И сколько ты мне заплатишь, Вислав Везучий? — поинтересовался Самбар, казалось, позабывший о Касте.

— Твой корабль, Самбар, ну совсем не похож на галеру его величества шофета, на которой, как я слышал, гостям подают лучшие яства и вина и устраивают для них представления и травлю зверей. Так что тридцать мин за троих будет достаточно. Хотя и это, по совести сказать, перебор.

— За троих?

— За себя, за этого мальчишку, — Вислав показал на Леодана, — и за девушку.

— Ишь ты, какой шустрый! — игриво воскликнул Самбар, и бандиты подобострастно захохотали. — Только за тебя тридцать мин, чохи. И то по дружбе. А петушок и девчонка не продаются. Они мои, понял?

— Обойдешься!

Возглас Касты был негромким, тем не менее его услышали все. Но девушка была готова к последствиям. Она уже достаточно пришла в себя, чтобы полностью контролировать свое тело. Раскачивания палубы еще отдавались тошнотой, но она уже чувствовала прежнюю силу. И растущую ненависть к этому грязному сукиному сыну Самбару, изображающему из себя капитана.

— Что ты сказала? — Самбар сразу забыл о торге, который вел, резко обернулся к Касте. — А ну-ка, повтори, шлюшка портовая! С капитаном вздумала спорить, стерва?

— Ты не капитан. Ты кусок кошачьего говна, прилипший к палубе этого судна. От тебя смердит, как от кучи отбросов. И я тебя не боюсь.

— Не боишься? — Самбар позеленел. — Ну гляди, падла белозадая, сама напросилась. Я убью тебя медленно. Разрежу на части. Вырежу только те места, которые сгодятся моим парням для потехи, остальное скормлю акулам!