- Но кто пойдет на такие чудовищные приписки?

- А взятки?

- Но ведь вы выходите уже на государственный уровень! Там своя система проверок! Там... президент, там парламент, там разведка. Вы что, можете все это подкупить?

- А почему бы и нет?

- Но ведь есть честные люди! Они не будут молчать!

- А кто им поверит?

- А если у них есть факты?

- Их можно заткнуть.

- Убить, что-ли?

- Ну почему, сразу так убить.., - Павел Амадей Саха ухмыльнулся и постучал пальцами по столу. - Можно отправить их куда-нибудь в Якутию. В тундру... Или в город Мирный. В алмазный карьер. Или еще куда-нибудь...

- Значит, ваше благополучие стоит на костях?! - возмущенно выкрикнул Софрон.

- Нет, на алмазах. Что плохого в том, что мы выгодно продали свои алмазы и построили здесь прекрасный город с одним из самых высоких уровней жизни в мире?

- Но остальным-то плохо! И вообще: это не ваши алмазы!

- А чьи же?

- Общие! Алмазы нашего государства!

- Советской Депии?

- Да, в конце концов! То есть, нет! Якутии! Эти алмазы принадлежат Якутии!

- Да здесь якутов-то никогда и не было. Здесь была одна тайга. Пришли геологи, нашли алмазы. И все.

- Но это территория Якутии!

- А почему не Эвенкии?

- Блин, да потому что есть такая страна - <Якутия>, и нету такой страны - <Эвенкия>. А в Якутию входит все.

Павел Амадей Саха вскочил и налил себе большой бокал шампанского.

- Дорогой вы мой, да ведь это ж правда!.. И я так считаю! И поэтому я вхожу в партию! И я хочу, чтобы нашими деньгами и связями пользовала вся Якутия! Ведь мы уже давным-давно вложили алмазные деньги в оборот, и теперь уже существуем за счет своих банковских дел. Но можно и всю Якутию преобразовать! Чтобы везде были пальмы и цветы! Я сам из Намцев, и знаешь, паря, как мне больно, что у нас вот так, а у них вот так! У нас жарко, а там холодно. У нас настоящий киви, а у них совстско-депский. И я готов бороться за это! У нас-то, ясное дело, все думают: пошли они все!.. Но я - истинный якутянин, патриот. Давай выпьем!

Жукаускас встал, прослезившись.

- Спасибо друг, - сказал он, хлопнув Саха по плечу. - Ты - настоящий человек. Они чокнулись и резко выпили.

- А почему вы ничего не говорили Дробахе обо всем этом? - спросил Софрон, садясь на свое место.

- Я говорил! Я говорил! Я говорил! А он мне отвечал: иди, проспись, и так далее. Ведь моя идея была такой: соединить наши связи. Точнее: подменить здешнюю связь вещей. Замкнуть два конца. Чтобы никто ничего не понял. Чтобы здесь думали, что деньги поступают в Мирный, и там думали, что отправляют в Мирный разные штучки-дрючки-товары-машинки, а все это шло бы в ЛДРПЯ. Ну а уж там Дробаха, или вы, друзья, внедряли бы это во всю Якутию.

- Да, но ведь у нас пока советско-депский режим... - задумчиво сказал Софрон. - Как же это все внедрить? Вот если бы у нас была власть...

- Так ее можно взять.

- Как это? Восстание, что ли?

- Восстание организовать нетрудно. Ты читал Ленина?

- Да, но ведь, послушай, здесь-то поймут, что деньги и штучки-дрючки-товары-машинки идут не вам. И что делать?

- А взятки?

- Но ведь реально же ничего не поступает! Как же этот человек выкрутится, даже получив взятку?!

- А приписки?

- Но ведь есть же какой-нибудь у вас самый главный, которого не проведешь. Иначе, как же это все функционирует?!

Павел Амадей Саха налил себе еще шампанского, и посмотрел Жукаускасу прямо в глаза.

- Да, - сказал он просветленно. - Он есть. Его зовут Адам Купча, и он придумал и осуществил все, что произошло. Когда-то он был Семеном Копошилко, первым секретарем Мирненского горкома партии, но сейчас его духовное имя в Мирном - Адам Купча. И он давно больше не секретарь. Хотя для Якутского начальства все по-прежнему. Но я знаком с ним! - слеза умиления повисла на реснице Павла Амадея Саха. - И я уверен, что он согласится. Он любит Якутию; он просто ее Бог, который есть ее река, и ее море, ее спокойствие и ее страсть, ее внутреннее напряжение и ее внешний облик, ее душа и ее сила, ее надежда и ее высший путь. И он также есть отбросы ее помоек, и говно ее уборных...

- Ладно, - перебил его Софрон, - скажите мне лучше, как это вы построили тут такую огромную хренятину, и про это никто не знает. Ведь летает же в Мирный разное начальство, люди...

- А мы сохранили старый Мирный, - тут же сказал Саха. - Когда летят всякие непосвященные, они попадают прямо туда. И там все нормально, прохожие ходят... Это их работа. Они работают жителями старого Мирного. Очень, кстати, неплохо платят. По-моему, четыре тысячи рубляшников в месяц. Давайте выпьем,

- Давайте, - согласился Софрон, наливая себе <чучу>. - И что, так никто и не узнал, что у вас тут?! Что же это - незаметно?!

- Мы маскируемся. Нет, был один юркий третий комсомольский секретарь из Якутска Осипов. Он как-то пролез. Но мы ему тут же дали дом, стипендию, машину и все такое. До сих пор живет здесь, и не думает возвращаться. А там считается погибшим. Но, кажется, жена тоже не больно-то тоскует. Так что, все так.

- Какой же все это маразм, - вдруг задумчиво сказал Абрам Головко.

Павел Амадей Саха одобрительно посмотрел на него, хитро улыбнулся и мигнул левым глазом.

- Милый мой! - воскликнул он. - Милый! Я вот что хочу вам заявить: завтра вы полетите к третьему агенту. Его зовут Ефим Ылдя, и живет он в городе Алдане, Пароль: <Заелдыз>.

- Ничего себе, - заметил Жукаускас, смешивая пополам <жиздру> и <чучу> в своем бокале. - Опять <заелдыз>?

- Да. Да, Но это еще не все. Главное, что там сейчас происходит какая-то глупая война, или просто буча. Говорят, что комитет <Ысыах> захватил власть и установил национальную якутскую диктатуру. Тамошние эвенкы, они же тунгусы, конечно же против. И эвсны, они же тунгусы, тоже конечно же, против. И русские против. И советско-депские, а особенно армия. И другие якуты, В общем, хрен их там разберет, по крайней мере, самолеты сейчас туда не летают. Во всяком случае, от нас.

- Ну и что же делать? - озабоченно спросил Софрон.

- Вам надо будет лететь до Чульмана, а там в Нерюнгри, или прямо в Чульмане договориться, чтобы вас привезли в Алдан на машине. Придется так.

- А это далеко?

- Да нет, километров двести пятьдесят, правда вечномерзлотные советско-депские дороги...

- Ну и похождения!.. - ошарашенно проговорил Софрон.

- Что, надоело странствовать по миру? - насмешливо спросил Саха.

- Для меня это лучшее время в моей сегодняшней полуглупой, длинной, как якутское шоссе, жизни! - торжественно сказал Абрам Головко, булькнув кальяном.

- Я по жене соскучился... - грустно проговорил Жукаускас.

- Ничего, - жестко произнес Саха. - Ничего. Якутия требует странствий. Надо полететь туда через <не хочу>. Как лекарство!

- Послушайте> - устало сказал Софрон, - ну, может быть, вы знаете, где, хотя бы примерно находится этот последний агент? На Индигирке, на Колыме?..

- Да все возможно! - выкрикнул Саха. - Но я не знаю! Я говорил Дробахе: дай мне координаты, и я сам все сделаю, мы бы уже осуществляли прекраснейший план. Может быть, в Якутске уже сегодня бы рос не тальник, а нежный бамбук!

- Ох! - мечтательно выдохнул Софрон.

- Но он заладил: конспирация, да конспирация. И вообще, говорит: <Я не знаю>. Вот и получается. Но ничего, когда вы все сделаете, вы сразу получите полмиллиона. И мемориальные доски на роддомах, где вы появились на свет. Уже это я вытребовал от Дробахи.

- Правда?.. - трепетно спросил Софрон.

- Правда.

- А можно будет потом поселиться... ну, скажем... здесь, у вас?

- Посмотрим, приятели, посмотрим! - важно сказал Саха. - Конечно, не так просто получить гражданство в городе Мирном, но с моей поддержкой...

- Какой же это все маразм... - проговорил Абрам Головко.

- Милый> - сказал Саха, - ничего страшного. Давайте теперь пить, танцевать, слушать нашу музыку и смотреть мои картины!.. В конце концов, вся эта политика - дерьмо, и она нужна нам только для того, чтобы получить свои деньги, блага и удовольствия, и заниматься всякими желанными вещами с легким чувством подлинного наслаждения и страсти! Баанай!