— Кто? — спросил Тейт, не сводя с нее глаз.

«Папа?»

— Логан. — Ты ушел, а он остался среди ненавидящих его людей, но ему было все равно. Я никогда этого не забуду. Он боролся за тебя. Заступался за тебя. Он надеялся, что когда в тот день за обеденным столом мама будет смотреть на опустевшее место, она поймет что натворила и придет в себя.

«Вау... Почему я этого не знал?» А потом вспомнил, как в тот же день попросил Логана оставить его в покое, и, блять, захотел надавать самому себе по роже.

— Я никогда не видела отца таким злым, как в тот день. Когда Логан ушел, папа потребовал, чтобы Диана убиралась вон, а потом просто... сорвался. Сказал маме, что она перешла все границы и как она посмела выставить тебя из дома только потому, что не поняла сделанного тобой выбора. Отец взбесился, и мама прикрыла рот.

Тейт не знал, что ответить на это, поэтому просто отпил свой кофе. Он поморщился от едва теплого напитка и опустил стаканчик обратно на стол.

— После этого все стало отвратительно. Грустно и удручающе. И правда, будто в нашей семье кто-то умер. Мама обвиняла Логана, папа винил ее, а я — всех вокруг. В итоге оказалось, всем было легче не разговаривать друг с другом. Что мы и сделали в дальнейшем.

Тейт знал эту часть истории. Он слишком хорошо помнил, как пытался с ними связаться, но у всех были отключены телефоны. Было понятно, почему они перестали разговаривать с ним, но почему друг с другом?

— А потом нам позвонила Диана, — сказала Джилл, голос ее звучал глухо, слабо напоминая ее собственный. Тейт уставился в точку выше ее плеча, не в состоянии смотреть в глаза сестре на этой части истории, потому что догадывался, что это был за звонок. То самый, который должен был предназначаться Логану. С сообщением о том, что Тейт попал в больницу. Что он умирал. Но вместо этого, об аварии сообщили семье, которая предпочла облегчить себе жизнь и вычеркнуть Тейта из нее. Тот день до сих пор приводил его в бешенство.

— Мама была вне себя, — продолжила Джилл, прерывая его размышления. — Была убеждена, что таким образом Бог возвращал тебя к нам. Снова объединял нас в семью. Мы были там каждый день.

Тейт сжал кулаки на столе, этот разговор все больше разжигал в нем желание что-нибудь разнести.

— Как и Логан. Но вам всем было насрать на это, пока папино чувство вины не заставило его разыскать Логана. Где же тогда был твой стыд, Джилл? Где было твое сострадание, когда Логан торчал в приемном покое и гадал, жив я или умер? — Тейт покачал головой. — Я считал, что ты поймешь, в отличие от всех остальных.

— Знаю, — ответила Джилл, и ей хватило такта опустить глаза. — Даже не могу представить, что ты чувствовал. Что он чувствовал...

— Нет. Не можешь. Потому что для этого нужно по-настоящему обо мне беспокоиться. Любить меня.

Джилл вскинула глаза и закусила верхнюю губу.

— Это несправедливо.

— К черту справедливость, — ответил Тейт, боль и гнев которого достигли критической отметки. — Разве все это было справедливо? Меня угораздило влюбиться в того, кого вы не одобрили. Неужели это хуже, чем молча наблюдать, как отрекались от твоего родного брата, не дав ему и слова сказать?

Джилл сжалась на своем месте и прошептала:

— Нет.

— Вот именно. По крайней мере, мне хватило смелости сказать о своих чувствах. Любить того, кого хотел, независимо от мнения узколобых, фанатичных людей. Я просто разочарован, что этими людьми стала моя семья. Я очень жалею, что такой стала моя семья.

Тейт вскочил в раздражении, не в состоянии больше сидеть на месте. Но Джилл перехватила его за запястье раньше, чем он смог свалить отсюда. Он остановился и опустил на нее глаза, когда она попросила:

— Не уходи. Пожалуйста.

Заставив себя не замечать сожаление и грусть в ее глазах, Тейт спросил:

— Почему?

Подбородок Джилл задрожал, а слезы покатились градом по щекам, и она сказала:

— Потому что, мне нужно, чтобы ты услышал, как мне жаль, что я разбила твое сердце. Что не была такой же смелой, как ты, — она прикрыла рот ладонью и прошептала. — Боже, Тейт. Прости меня.

Тейт стоял, смотрел на Джилл и вспоминал Логана, уговаривающего его сегодня утром позвонить сестре, и его веру в большое и благородное сердце Тейта. В то, что он был хорошим человеком.

Поэтому не желая разочаровывать ни себя, ни тем более Логана, Тейт смахнул большим пальцем слезу с щеки Джилл со словами:

— Хорошо. Я останусь.

После обеда Логан сидел в кабинете и наслаждался последние полчаса заслуженными тишиной и покоем. Логан вымотался, успокаивая Робби, чтоб тот смог молча высидеть остаток совещания с Пристом.

Боже, эти двое, как небо и земля. Но, несмотря на забавность ситуации, Логан не хотел спугнуть Приста поведением Робби, характерным... ну, для Робби. И в довершение всему этому семейство Бьянки покинули встречу, так и не продвинувшись вперед ни на шаг. Ванесса настаивала на своей невиновности.

Досадно и немного пугающе, когда человек был настолько убежден в своей правоте, что не желал видеть преимущества в небольшой лжи ради спасения собственной задницы. И Ванесса не хотела врать. «Думаю, не стоит винить ее за принципиальность», подумал Логан и вздохнул, откидываясь на спинку своего кресла. Несомненно, именно эта принципиальность доставит им еще много проблем.

Логан крутил между пальцами ручку и размышлял о Тейте и о том, как прошло его утро. Он весь день не выходил у Логана из головы. Что он делал и с кем встречался. И уже несколько раз Логан откладывал телефон в сторону, подавляя в себе желание позвонить и убедиться, что с Тейтом все в порядке.

Он уже хотел закрыть на пять минут глаза, когда на столе завибрировал телефон. Будто Тейт почувствовал, что Логан думал про него, на экране высветился его номер.

Логан отшвырнул ручку, улыбнулся и принял звонок.

— Привет. Я только что думал о тебе.

«Как и всегда», подумал Логан, разворачиваясь в кресле к панорамному окну на противоположной стороне его кабинета. «Обязательно нужно проследить, чтобы в новом кабинете был такой же вид — или даже лучше».

— Правда? — спросил Тейт. — Раз ты можешь себе позволить думать обо мне, значит у тебя много свободного времени.

— Нет ничего более достойного моего времени, чем мысли о тебе. За исключением, конечно, неприличных мыслей.

Тейт засмеялся, отчего Логан улыбнулся. Приятно было слышать его смех. Логан не стал бы врать самому себе, что переживал из-за встречи с Джилл и о том, как это повиляет на Тейта. Но судя по тому, что он слышал, все прошло... хорошо?

— На это я никогда не стану жаловаться, — ответил Тейт, и Логан представил себе улыбку, которую слышал в трубке.

— Ты уже на работе? — спросил Логан, закрывая глаза и наслаждаясь голосом Тейта.

— Да, я, эм, приехал несколько минут назад.

Логан распахнул глаза на этих словах и глянул на часы.

— Серьезно?

— Да, мы проговорили несколько часов.

Логан не знал, почему так сильно заколотилось сердце. Каждый раз, когда в разговоре затрагивалась тема отдалившейся семьи Тейта, тревога Логана зашкаливала. Сам факт, что Тейт проговорил с Джилл несколько часов, вместо, по предположению Логана, тридцати минут, достаточных, чтобы послать ее на три буквы, сильно волновал Логана.

Что если она пыталась убедить Тейта в неправильности их отношений? Что если она настаивала, что семья важнее Логана? Что если Тейт поверит ей? Пусть их с Тейтом многое связывало. Но его семья неоднократно пыталась встать между ними.

И да, Логан догадывался, что чрезмерно параноил и вероятнее всего сильно поехал головой, но, «блять!» У него были не это причины. Логан глубоко вдохнул и заставил себя угомониться.

— И как прошло?

— Эмм, сложно, — ответил Тейт.

«Окей...»

— Она извинилась.

«Ну же, Тейт», подумал Логан и подскочил на ноги, отходя в сторону окна. Логан уперся лбом в стекло, уставившись на оживленное движение на дороге, мысленно призывая Тейта продолжать. Надеясь, что Тейт даст ему какой-то знак, что все нормально. Что с ними все нормально. Или нет. Любой вариант. Просто хоть что-то ему сказать.

— Логан?

— А? — ответил он, задерживая дыхание.

— Почему ты никогда не рассказывал, что наговорил моей матери, когда нас выставили из дома?

Логан вспомнил тот день, самый худший день его жизни, и поковырялся в памяти, припоминая тот разговор. Он был уверен, что матерился во время своего монолога и возмущался идиотским поведением семьи Тейта. Но никак не мог вспомнить точные слова.

— Не знаю. Я был сильно зол. Уверен, что ничего приятного не сказал, — повисла тишина, и когда Тейт ничего не ответил, Логан добавил: — Они просто выкинули тебя из дома. Я хотел привести их в чувства. Напомнить им, что они обидели самого лучшего человека, которого я встречал. Если я сказал что-то не то тогда...

— Логан, — перебил его Тейт.

— Что?

— Я люблю тебя.

Логан развернулся и уперся плечом в стекло, облегченно выдохнув, до конца не осознавая, что именно это ему было необходимо услышать.

— Я тоже люблю тебя.

— И прости меня, что оттолкнул тебя в тот же день.

Логан зажмурился, очень ясно представляя себе лицо Тейта. Боже, он мечтал оказаться сейчас рядом и коснуться его.

— Тебе не за что извиняться. Это было очень давно.

— Да. Но совсем не означает, что я не сожалею о своих действиях в тот день.

— Ну, не стоит. В твоей жизни много чего произошло, и если это единственное за что следует извиниться, тогда у вас прекрасно получилось, мистер Моррисон.

Тейт усмехнулся и спустя несколько секунд спросил:

— Как ты думаешь, мы сможем съездить в эти выходные в загородный дом?

Логан открыл глаза и вернулся к столу, просматривая свое расписание. Когда понял, что переносить встречи не придется, он ответил:

— Конечно. Когда ты хочешь? С пятницы до воскресенья?

— Да. Амелия дорабатывает до конца недели, а потом мне придется отработать несколько выходных с Робби, поэтому нужно не упустить момент. К тому же я хочу поговорить с тобой о Джилл и о том, что она сказала, поэтому подумал, что было бы хорошо съездить за город и развеяться.