Словно читая его мысли, Макар сердито произнес:

- Че ты все пялишься? У Левы сегодня Днюха. И я везу тебя в подарок. Че не понятно? - он заметно нервничал, похоже, его ломало.

Егор интуитивно вжал голову в плечи и, подтянув к себе колени, собрался в дрожащий комок - он не пристегивался, с целью отбиться от Макара, если тот вздумает приставать, но у того и в мыслях не было. Более того, Макар даже головы не поворачивал в его сторону, с неприязнью вспоминая тот вечер, когда он под влиянием друга и марихуаны переступил запретную черту.

На каждом светофоре Макар недовольно бубнил что-то невнятное, беспокойно похлопывая себя по карманам, а Егор собирался с духом, чтобы рвануть прочь из салона, но так и не собрался, остановленный мыслью об угрожающем видео.

Автомобиль долго петлял по переулкам, пока, наконец, не остановился возле заброшенного многоэтажного дома, который, похоже, забыли снести еще пару десятков лет назад. Дом окружал дощатый забор, прикрывавший бетонную коробку от непрошенных гостей, но Макара, который, по всей видимости, бывал здесь и раньше, это не остановило. Держа в одной руке воздушный шарик, с зажатой бутылкой водки под мышкой, он отодвинул в разные стороны две исцарапанные доски и, пинком придав Егору начальное ускорение, заставил его проникнуть на закрытую территорию.

Это было ужасно до какого-то оголтелого абсурда: Егор шел молча, словно на казнь, понуро опустив голову, утешая себя одной только мыслью, что сегодня его точно не убьют. Рядом шагал Макар, нервозно почесывая свободной рукой то шею, то подбородок, оставляя на коже красные отметины от нестриженных ногтей. Поднявшись по обломанным ступеням ставшей крохкой от времени невысокой лестницы, Макар, время от времени подталкивающий Егора в ссутулившуюся спину, устремился на второй этаж в помещение, отдаленно несущее в себе признаки жизни. И если на первом этаже запах экскрементов и мочи сразу заставлял дыхание замереть, пропуская порцию испорченного кислорода, то здесь, на втором этаже, все было немного иначе.

Осторожно переступая через битое стекло, бочком обходя какие-то кучи свалявшегося тряпья и разбросанные щедрой рукой пустые бутылки, Егор оказался в комнате, намеченной Макаром в качестве зала для торжественного мероприятия.

Едва только взглянув на место предстоящей экзекуции, он окончательно пришел в ужас. Выгоревшие со временем, бывшие некогда цветастые обои грязными кусками изломанного гербария топорщились на стенах, бывшая некогда белой потолочная краска потрескалась, превращая комнатное небо в иссохшую, облупленную коростой пустыню.

На полу, покрытом местами отслоившимся линолеумом, были разбросаны отходы бесцельного досуга: жестяные банки из-под пива, окурки, использованные инсулиновые шприцы, пачки из-под чипсов и прочая дрянь, постепенно копящаяся затхлыми стенами заброшенного дома, как блохи у бездомной собаки.

Продавленный диван, облокотившийся об одну из стен, засаленный и протертый своими лучшими местами, словно умолял: «Оставьте меня в покое!»

Несколько стульев и большое мутное зеркало в громоздкой оправе, пустившее трещины по гладкой поверхности, - это неказистое убранство встретило Егора с распростертыми объятиями.

Быстрыми шагами подойдя к окну, Макар поставил водку на подоконник и выпустил под потолок воздушный шарик.

- Послушайте, - пальцы Егора с силой сжали темную ткань несчастного рюкзака, а глаза, абсолютно потеряв весь свой отпечаток непроизвольной улыбки, в умоляющем порыве устремились на Макара. - Я все-все выплачу через несколько дней, клянусь вам! Отпустите меня! Дайте просто уйти! - вид этой мерзкой обители заложил зерно страха в его душе, мгновенно давая нездоровые ростки, пугающие своими размерами.

- А давай поговорим об этом завтра, - нетерпеливо ответил тот, рывком стягивая с дивана верхний тюфяк и подтаскивая его к батарее. - Мне сейчас абсолютно плевать на твои проблемы.

Егор судорожно вздохнул, делая несколько осторожных шагов назад.

- Куда пошел? - стоя спиной к своему пленнику, Макар словно видел затылком его жалкую попытку ускользнуть от грядущего возмездия за собственную опрометчивость.

Егор не ответил, делая еще один шаг назад и упираясь лопатками в холодную стену.

Макар резко обернулся и в несколько быстрых движений оказался возле него.

- Не смей со мной шутить! - с этими словами он с силой ударил кулаком Егора в солнечное сплетение и, ухватившись за ворот его рубашки, поволок согнувшегося пополам узника к брошенному возле окна тюфяку.

Рюкзак, выпущенный из рук, жалобно плюхнулся на пол, поднимая в воздухе едва заметное облачко пыли.

Пытаясь вырваться из цепкой хватки, Егор завозил ногами по полу, заставляя попавшие под подошвы туфель жестяные банки с грохотом разлетаться по углам грязной берлоги.

- Отпустите! Я же сказал, что достану деньги! - Егор попытался дотянуться до лица Макара, чтобы подтвердить свои слова отчаянным ударом, но у него ничего не вышло. Макара ломало, и он хотел покончить с этим делом как можно быстрее, не отвлекаясь на брошенные в застоявшийся воздух пылкие фразы.

Ухватив с подоконника припасенную заранее веревку, он сделал подсечку, вынуждая Егора упасть на колени.

Егор мученически поморщился, когда безжалостные петли с силой обвили запястья заломленных за спину рук. Виток за витком отдаляя свободу, скользящей змеей веревка сцепила кисти и, заспешив к батарее, несколько раз обогнула чугунную трубу, закручиваясь крепким узлом.

Макар торопился. Кости выворачивало дикой болью, умоляя их хозяина скорее, как можно скорее принять хоть какую-нибудь дозу.

В позе абсолютной беспомощности, стоя на коленях с заведенными за спину руками, Егор с содроганием в душе наблюдал за дикой картиной, развернувшейся в паре метров от него. Прямо перед ним, на обшарпанном стуле, закинув ногу на ногу, Макар выдернул из кармана какой-то шнурок и, обмотав им руку повыше локтя, зубами затянул один из концов, умелым движением маневрируя импровизированным жгутом. Затем, нетерпеливо елозя на драном сиденье, он опустил руку в свой бездонный загашник и извлек оттуда инсулиновый шприц и какой-то флакончик.

В этот момент Егор ясно ощутил, как волосы на его голове шевельнулись от жути - надпись на флакончике гласила: «Тропикамид». Тот факт, что Макар собирается запустить по своим венам глазные капли, заставило Егора впасть в абсолютный ступор и наблюдать широко раскрытыми глазами за его манипуляциями.

Подковырнув пожелтевшим ногтем пластиковый колпачок, Макар отбросил ставший ненужным этот чехол блестящей иглы и погрузил металлический хоботок в прозрачную влагу. Черты его лица напряглись, губы до побеления сжались, скулы заострились, выдавая сильную сосредоточенность на этом процессе.

Напившись вволю, шприц отпрянул от прозрачного флакончика, торопясь к проступившей жилке. Вены были еще не пуганными, поэтому с любопытством отозвались на просьбу хозяина показаться перед ним во всей своей красе. Острое лезвие вонзилось в бледную кожу, безошибочно прокалывая сосудистую стенку и впрыскивая яд в жизненное русло и без того отравленного организма.

Егор взволнованно наблюдал за тем, как постепенно начало проясняться лицо Макара, медленно впадающего в расслабленную эйфорию. Игла покинула вену, и опустевший шприц выпал из безвольной руки, откатившись куда-то в сторону. С чувством глубокого удовлетворения Макар откинулся на спинку стула, с опьяняющей негой прикрыв глаза и запрокинув голову.

- Ты же сгниешь заживо! - не выдержал Егор, лихорадочно ерзая на коленках. - За несколько месяцев!

Макар медленно выпрямил спину и поднял тяжелые веки:

- А разве ты этого не хочешь?

- Хочу, но я давал клятву Гиппократа и не хочу хотеть, - не задумываясь ни на секунду, выпалил Егор, глядя, как быстро расширяются зрачки его собеседника.

- Не всем желаниям суждено сбыться. Ты ведь сам себе не враг? - с этими словами Макар поднялся с сиденья и начал приближаться к Егору. Тот едва ли не вжался в ребристую батарею, стараясь оставаться как можно дальше от непредсказуемого наркомана.