— Ну, коли не сплю, — говорит Дуванис, — то мне нужно поскорее ехать к товарищу Гардиону и обо всем ему рассказать. Вот удивится-то!.. До свиданья, болтунья, с ужином меня не жди!

Через минуту фонарик его велосипеда мелькает по ночному шоссе, стремительно уносясь к Марабране.

Весть о появлении в провинции Марабрана самого бога единого вначале совершенно раздавила гросса сардунского и повергла в отчаяние. После беседы с Куркисом Браском он целых полчаса провел в каком-то полубреду, парализованный неотвратимостью надвинувшейся катастрофы. Но потом первое потрясение прошло и, взяв себя в руки, гросс развил самую лихорадочную деятельность.

Его циничный, изворотливый ум (не обладай он таковым, ему никогда не удалось бы занять престол сына божьего!) принялся сплетать сложную и хитрую паутину. Гросс сардунский решил встретить бога единого во всеоружии своей земной силы и славы.

Во все крупные города Гирляндии, в резиденции митрархов и гремов, во все значительные монастыри и даже в некоторые местечковые приходы абов полетели телеграммы-«молнии», призывающие служителей бога единого срочно явиться в Гроссерию. Послушные приказу сына божьего, митрархи, гремы, абы и настоятели монастырей — синапы кинулись в гаражи, на вокзалы, в аэропорты. Там, где не было быстрого рейсового сообщения из отдаленных мест, они, не задумываясь, нанимали частные самолеты…

До полуночи большинство выдающихся священнослужителей гирляндской религиозной общины собралось у подножия божественного престола гросса сардунского…

Гроссерия бурлит, как кипящий котел. На всех мостах, на всех въездах в резиденцию сына божьего расставлены усиленные наряды тайной полиции Барбитского Круга. Эти мрачные молодчики, в черных пиджаках и узеньких брюках в полоску, вооружены пресловутыми карточками с изображением бога единого на облаке и с текстом моления о дожде, а также многозарядными автоматическими пистолетами и слезоточивыми бомбами.

Тысячи монахов, абов, мелких чиновников верховных кабинетов, студентов-богословов и всевозможных разночинцев, населяющих Гроссерию, в смятении носятся по улицам, перешептываются, делясь самыми невероятными слухами, и трепещут от ужаса. Для туристов же доступ на территорию Гроссерии временно закрыт…

Гросс сардунский, одетый в свое самое богатое торжественное облачение, сидит у себя в кабинете перед камином и отдает бесчисленное множество приказов. Протер-секретарь, уже успевший привести себя в порядок и вновь блистающий утонченностью манер, записывает распоряжения гросса и передает курьерам.

Особый телефон, соединяющий по прямому проводу кабинет гросса с дворцом верховного правителя Гирляндии, то и дело звонит. Верховный правитель очень встревожен осадным положением в Гроссерии и тысячами противоречивых слухов, расползшихся по столице. Он просит гросса объяснить, в чем дело, но гросс не считает нужным до поры до времени разглашать правду. Он дает уклончивые ответы, от которых у верховного правителя волосы встают на голове дыбом.

— Пока что это касается только гирляндской религиозной общины, ваше высокопревосходительство, — говорит сын божий. — Правительству нет необходимости принимать какие-либо меры.

— Как же нет необходимости, ваша святость! — кричит трубка голосом верховного правителя. — Я прошу, ваша святость, я настаиваю, наконец, чтобы вы открыли мне правду! Меня осаждают министры, депутаты парламента, корреспонденты, представители деловых кругов, даже домашние хозяйки! Все требуют каких-то мер! А я решительно не знаю, что предпринять! Марабранский губернатор тоже не имеет ни малейшего понятия о том, что творится у него в провинции. Он наслушался по радио столичных слухов, дрожит от страха и просит военной поддержки. Если вы не скажете мне правду, ваша святость, я объявлю всеобщую мобилизацию и двину в Марабрану войска!

— Сохраните спокойствие, ваше высокопревосходительство! В ближайшие дни все выяснится. А пока я советую вам выступить по телевидению с речью и опровергнуть все нелепые измышления газетчиков. Скажите, что значение катастрофы преувеличено, что в Марабране царят полный порядок и спокойствие, что пострадавшим крестьянам правительство окажет всестороннюю помощь. Это — самое разумное из всего, что вы можете сейчас предпринять. А теперь, ваше высокопревосходительство, позвольте передать вам мое благословение и пожелать твердости духа и благоразумия! Ашем табар!

— Но ваша святость!..

— Ашем табар! Ашем табар! Я очень занят!

И гросс решительно вешает трубку. До очередного звонка верховного правителя он снова занимается своими неотложными делами.

— Скажите, беспорочнейший, — обращается он к протеру-секретарю, — ведеор Браск уже направил телеграмму в Марабрану этому своему доморощенному Эдисону?

— Да, ваша святость, уже направил. Я лично присутствовал при ее передаче! — угодливо отвечает протер.

— Ответа еще нет?

— К сожалению, еще нет, ваша святость. Да и вообще, я сомневаюсь…

— В чем вы сомневаетесь, беспорочнейший?

— Ведеор Браск мне признался, ваша святость, что изобретатель эмэм-прибора не совсем в своем уме. Оно и следовало ожидать, коли он выпустил из рук такой ценный патент!

— Не в своем уме?! Пишите приказ! Немедленно разыскать Куркиса Браска и доставить ко мне!

Протер-секретарь не успел передать приказ курьеру, как в кабинет неожиданно вбегает сам Куркис Браск и, размахивая в воздухе какой-то бумажкой, кричит, захлебываясь от радости:

— Можно, ваша святость! Можно! Ура! Спасены!

Лицо гросса проясняется.

— Садитесь, ведеор Браск! Вы получили ответ из Марабраны?

— Так точно, ваша святость! Замечательный ответ! Мой Эдисон пишет, что конкретизацию можно…

— Погодите! — останавливает его гросс и обращается к протеру: — Будьте любезны, беспорочнейший протер, оставьте нас с ведеором Браском наедине!

Лицо протера-секретаря кривится в кислейшей гримасе, но ослушаться он не смеет. Поцеловав мантию гросса, он смиренно удаляется.

— Итак, ведеор Браск, — говорит сын божий, лишь только захлопывается дверь за ушедшим протером, — вы посылали изобретателю прибора «ММ-222» телеграфический запрос, можно ли конкретизацию мысли вернуть в первоначальное полевое состояние. Что же он ответил?

— Он ответил, что можно. Вот текст его ответной телеграммы: «Вернуть конкретизацию первоначальное полевое состояние можно посредством того же прибора эмэм направленным лучом рекомендую соблюдать осторожность возможно бурное излучение тепловой энергии звездного уровня распаде вещества лично опытов не проводил почтением ваш…» и так далее. Тут стоит его фамилия и больше ничего… Но как замечательно мы вывернулись, ваша святость! Не только можно, но к тому же можно именно при помощи нашего прибора «ММ-222»! Значит, и расходов у нас не будет почти никаких! Вот это называется повезло!.. Теперь пожалуйте, ваше божеское всемогущество! Мы вам так дадим прикурить, что даже мантии от вас не останется!

Ведеор Браск весь охвачен радостным возбуждением. Гросс сардунский тоже приободряется. Но он более сдержан и умен, чем этот провинциал из Марабраны.

— Не увлекайтесь, сын мой! — говорит он Куркису Браску, с виду совершенно спокойно. — Ответ из Марабраны во многом упрощает дело. Но нам не следует забывать о бесконечно опасных качествах вызванной вами конкретизации. Тут нужно действовать сугубо осторожно, дабы не попасть в еще более ужасное положение… Кстати, о мантии. Насколько мы уразумели из вашего первого доклада, эта мантия покрыта сплошь рядами необыкновенно крупных бриллиантов. Так ли это?

— Безусловно так, ваша святость! Я стоял от бо… от этой конкретизации в двух шагах!

— Ну вот, видите! Следовательно, мантию нужно обязательно уберечь от дематериализации и реквизировать для нужд нашей святейшей общины. Это можно будет осуществить?

— Не знаю, ваша святость!.. Ведь мантия на нем, а он вряд ли станет раздеваться… Нет, скорей всего мантию сохранить не удастся. Она взорвется и улетучится в первую очередь!..