— Не беспокойтесь, сын мой. Мы заставим его раздеться! — уверенно заявляет гросс и, немного подумав, добавляет: — Вы укроетесь с малым прибором позади моего трона. Аппарат должен действовать абсолютно безотказно!

— Так точно, ваша святость! Все будет, как надо!.. Слегка покачиваясь на ходу, Куркис Браск уходит из кабинета. В ту же минуту перед сыном божьим вновь предстает его беспорочество протер-секретарь. Он сгорает от любопытства и надеется, что из очередного приказа узнает, какую приятную новость доставил гроссу марабранский промышленник. Но гросс не намерен посвящать протера (имея в виду его причастность к Барбитскому Кругу) во все свои деловые секреты. Вместо того чтобы диктовать, он перебирается к письменному столу и принимается собственноручно трудиться над листом бумаги. Закончив пространное послание, он запечатывает его в конверт и приказывает протеру лично доставить по адресу.

Адрес на конверте предельно краток: «Особой комиссии».

Украдкой вздохнув и тряхнув бородкой, протер отправляется выполнять роль курьера.

Особая комиссия находится в специальном закрытом помещении святейшего собрания. Здесь собрались лучшие богословы, философы и юристы гирляндской религиозной общины Им задана трудная задача: решить, следует ли считать богом единым то удивительное существо, которое возникло в результате «научного эксперимента» на полях провинции Марабрана. Своим людям гросс открыл подоплеку дождевого чуда, чтобы не усложнять понапрасну и без того каверзный вопрос о боге. Особая комиссия роется в тоннах пыльных богословских фолиантов, жарко спорит до полного изнеможения, но никак не может прийти к согласованному решению. Новое послание гросса, доставленное протером-секретарем, встречается членами особой комиссии с огромным энтузиазмом. Теперь у них дело пойдет быстрее!..

Старенький мираль стрекочет по темным гирляндским дорогам, поглощает трудолюбиво километр за километром, неумолимо приближаясь к столице. Он миновал рудники Робры Верры, одолел крутые перевалы поднебесного Ардилана, пробежал по спящим городам и селам богатой провинции Тартахона и к полуночи допыхтел до Ланка, первого крупного населенного пункта Сардунской провинции.

Здесь аб Субардан покорнейше просит разрешения передохнуть. Но его грозный пассажир в блистательной мантии и слышать не желает об остановках. Он позволяет лишь набрать у бензоколонки горючего и приказывает немедленно ехать дальше.

— Да исполнится воля твоя, о повелитель вселенной! — шепчет аб Субардан и, припав к рулю, снова выводит машину на пустынное сардунское шоссе…

Когда они удалились от Ланка километров на двадцать, им навстречу выезжает из темноты военная колонна из пяти мотоциклов и бронетранспортера с замаскированными фарами. Бог предусмотрительно сбрасывает с плеч мантию и заталкивает ее под сиденье. И правильно делает, так как передний мотоциклист приказывает миралю остановиться. Потом машину окружает группа военных с автоматами и начинается допрос:

— Кто такие?

— Служитель бога единого благочестивейший аб и крестьянин, старейшина храма! — отвечает старец, а аб Субардан лишь согласно кивает.

— Откуда?

Старец называет одну из деревень Тартахонской провинции.

— Куда следуете?

— В Сардуну по делам религиозной общины!

— По вызову его святости гросса сардунского?

— Нам не велено разглашать тайну, ведеор капитан, но коли вы знаете, что сын божий призывает к себе своих самых верных слуг, то считайте, что мы едем именно по его вызову. Но мы вам об этом не говорили!..

— Вы слишком гладко выражаетесь для крестьянина!.. А что скажете вы, ваше благочестие? Почему вы молчите и предоставляете говорить за себя простому старейшине?

— Его благочестие простудился и потерял голос, ведеор капитан, — поспешно поясняет бог, стараясь умерить раскаты своего бесподобного баса.

Аб Субардан быстро кивает и сипит едва слышно:

— Мой старейшина говорит правду, капитан! Будьте добры, не задерживайте нас!

Офицер немного подумал, потом козырнул абу и пожелал ему доброго пути… Мираль затрещал мотором и торопливо покатил дальше…

— Мой приход уже всполошил все государство! Подлый гросс двигает против меня воинскую силу. Посмотрим, поможет ли ему воинская сила!.. Торопись, червяк! А при следующем дозоре помни, что ты должен отвечать! Я не могу губить этих невинных солдат, а задерживаться тоже не могу!

— Воля твоя для меня закон, о лучезарный! Ашем табар! — покорно отвечает аб Субардан, уже начисто лишенный способности думать и действовать самостоятельно…

В два часа пополуночи на горизонте появляется множество огней.

— Смотри, о повелитель вселенной, вон Сардуна! — осмеливается доложить аб.

— Знаю без тебя, червяк, что это Сардуна! Наддай газу! — раздается в ответ громовый голос всеведущего бога…

Машина, судорожно рванувшись, мчится вперед на предельной для своего возраста скорости…

Путешественники благополучно миновали погруженные в сон трущобы рабочего предместья, дымные районы гремящих заводов и шумные, полные людских толп центральные улицы. Но проникнуть на другой берег Лигары оказывается нелегким делом.

Тайная полиция Барбитского Круга останавливает на мостах все машины, придирчиво осматривает пассажиров, проверяет документы. Однако скромному, невзрачному миралю и здесь сопутствует удача.

Барбитские головорезы как раз вытаскивают из шикарного лоршеса какого-то дородного бородатого митрарха, прибывшего, по всей вероятности, из далекой восточной провинции. Они настолько увлечены опросом этого духовного вельможи, что совсем не замечают паршивого, кашляющего, покрытого пылью мираля.

Видя на мосту кордон, аб Субардан собирается тормозить, но бог тычет его кулаком в спину и рявкает:

— Гони, червяк!

Через десять минут, добежав до дворца гросса сардунского, автомобиль испускает последний вздох, останавливается и как-то нелепо заваливается на сторону…

Три часа ночи. В конференц-зале святейшего собрания при ослепительном свете пяти огромных люстр сошелся весь цвет гирляндской религиозной общины. Среди подавляющей массы желтых сутан благочестивейших абов приятно ласкают глаз синие с серебром мантии гремов, лиловые с золотой отделкой облачения митрархов, черно-зеленые ризы настоятелей монастырей — синапов и, конечно, белоснежные, сверкающие своей беспорочностью одеяния протеров Гроссерии. Всего по зову гросса сардунского в зале собралось более тысячи священнослужителей гирляндской религиозной общины. Среди гигантских полотен с символическими знаками и синих священных знамен пылают не электрические, а настоящие жертвенные светильники, огромные, древние, выбитые тысячу лет назад безвестными мастерами из пластин литого золота…

Торжественность и благолепие!

Сиятельный сын божий восседает на своем высоком престоле под балдахином во всем своем блеске и великолепии. Сколько торжественности, сколько сознания собственного величия в его горделивой осанке!

Позади престола, скрытый пока что от глаз собравшихся, томится под надзором двух дюжих монахов наш незадачливый фабрикант чудес Куркис Браск. Он выглядит далеко не так геройски, как выглядел два часа назад в кабинете гросса. Перед ним стоит раскрытый чемодан с малым прибором «ММ-222», приведенным в полную боевую готовность. Но мысли марабранского промышленника заняты отнюдь не предстоящей операцией. Он думает только об одном: как бы отсюда улизнуть! Как бы развязаться с проклятыми попами!

Его беспорочество протер-секретарь, заикаясь от волнения, зачитывает очередную сводку мнений, поступившую от особой комиссии. Собравшиеся священнослужители слушают сводку и согласно кивают мудрыми головами.

— … И посему мы считаем, — несется по залу дрожащий голос протера-секретаря, — что явление, возникшее в результате научного эксперимента в полях провинции Марабрана, в силу того, что оно сопутствовало самому эксперименту в качестве непредвиденной ассоциации, следует рассматривать как некую субстанцию божественной схемы, которая хотя и имеет прямое отношение к естеству непостижимого бога единого, тем не менее не может быть рассматриваема как самостоятельный стимул вселенского образования. Исходя из вышесказанного, рекомендуется отнести явление, возникшее в провинции Марабрана и именующее себя повелителем вселенной, к такому разряду явлений, которые не выходят за рамки реального бытия. Однако, если же это явление окажется, паче чаяния, наделено сверхъестественным могуществом и станет присваивать себе божеские прерогативы, рекомендуется не вступать с ним в тщетные и опасные пререкания, не раздражать его, но стараться мягкостью, покорностью и любовью снискать его благорасположение и всецело привлечь его на сторону гирляндской религиозной общины, которая от такого союза получит неизмеримые выгоды. В случае же, если это явление окажется строптивым, несговорчивым и, следовательно, для общины опасным, то рекомендуется со всей решительностью поступить с ним по закону обратного действия, то есть вернуть его в первоначальное полевое состояние, конфисковав у него предварительно все имущество в пользу казны его святости гросса сардунского. В этом же случае рекомендуется после исправления марабранской ошибки вызвать силами вернейших служителей гирляндской религиозной общины истинного бога единого, полностью тождественного со вселенским учением и канонами общины. Такой повелитель вселенной…