— Майор Рудаков Александр Павлович. Передал бордовую книжечку Петрову, тот взглянул мельком и опустил удостоверение к себе в карман. Хреново, ох как хреново!

— Ого, — снова сказал Тоболов.

Теперь он достал из другого кармана удостоверение Главного разведывательного управления. Там значилось: майор Александр Карлович Берг.

— Слышь, Андрей, — после короткой паузы медленно произнес он, — это не наш клиент. Ксивы-то подлинные, похоже. Дела!

— Может, и не наш, — задумчиво ответил Петров, — а может… Ладно. В любом случае — вне нашей компетенции. Докладываем в управу, пусть сообщают по инстанциям.

Кто бы ни был этот новый покойник — грушник или фээсбэшник, а может кто-то еще, — лезть сюда незачем. Пока не прослеживается явная связь с их делом. А даже если и прослеживается — коллеги из смежных ведомств их скорее всего в свою кухню не пустят. Петров представил, сколько народу будет здесь через два-три часа: люди ГРУ, ФСБ, представители как минимум двух — областной и военной — прокуратур и, разумеется, свои, руоповские, начальники. Все они будут имитировать кипучую деятельность, мешать друг другу, отдавать противоречивые указания. Петров выругался, грубо и зло. Тоболов посмотрел понимающе, промолчал.

Первыми, спустя час сорок, приехали на серой «Ниве» с частными номерами двое мужчин в штатском. Очень похожие друг на друга. «Калиброванные», — заметил про себя Петров.

Представились коротко:

— Армейская разведка. Майор Петров. Подполковник Шилов.

Андрей усмехнулся, на него посмотрели пристально. «У меня-то хоть фамилия настоящая», — подумал он. Вслух представился:

— РУОП. Майор Петров.

Теперь понимающе усмехнулись приехавшие.

— Ну, майор, показывайте, — сказал тот, который назвался Шиловым.

Было уже прохладно, он зябко поежился. «Наверно, в машине у них печка работала, — догадался Петраковец, — вот ему и холодно». Прошли втроем — армейские и Петров, остальные не лезли — к Пилигримовой «шестерке». Когда Шилов разглядел номер, то сразу посерьезнел лицом. Второй посмотрел вопросительно — первый кивнул. Они подошли поближе. Тело убитого лежало на асфальте, ноги — в салоне.

Первый присел на корточки. Долго смотрел в мертвое лицо. Было очень тихо. Край солнца показался из-за деревьев.

— Кто же тебя так, брат? — спросил разведчик.

В голосе открыто прозвучала горечь. Петров понял, что Шилов хорошо знал этого Рудакова-Берга. Возможно, они были приятелями, может быть, даже друзьями. Что такое терять друзей, майору знакомо. Он чувствовал себя очень неловко, лишним. Так бывало, когда на опознаниях трупов встречались близкие люди. Живые с мертвыми.

Солнце поднималось на глазах, лучи упали на лицо мертвого, осветили твердо очерченный рот, плотно сжатые губы. Лица двух разведчиков были в тени, оттого казались темными. Петров деликатно отвернулся, сделал несколько шагов прочь, но его окликнули.

Сейчас у офицеров ГРУ на скорбь времени не было: работа.

— Где его документы, майор? — спросил старший,

— У меня, — неохотно ответил Петров, доставая из кармана удостоверения на имя Берга.

— Я их забираю.

— Простите, товарищ подполковник, но… я не знаю ваших полномочий. Даже ваших документов я не видел… Извините.

Шилов внимательно и жестко посмотрел майору в глаза. Показалось — в зеркало.

— Документы у меня такие же, как у него, — кивнул на покойника. — А полномочия… Полномочия, поверьте мне, более чем достаточные.

Петров колебался, книжечку зеленого цвета не отдавал. Шилов слегка наклонился к нему и тихо, грубовато-доверительно добавил:

— Не дури, майор. Ты же понимаешь: они все равно попадут ко мне… по другим каналам. Это дело не по вашему ведомству.

— Это все документы, которые у него были? — продолжил грушник.

Он был благодарен Петрову за то, что тот сделал. Формально он не являлся процессуальным лицом, настаивать на изъятии документов или других вещдоков не имел права. Позже всю информацию ведомство, которое представлял подполковник Шилов (а на самом деле полковник Комаров), получит в полном объеме по официальным каналам. Сейчас его задача состояла в другом: проверить сообщение об убийстве офицера их ведомства. В случае, если подтвердится, получить первичные материалы и — это главное! — изъять все документы и предметы, которые могут носить секретный характер. Задача, учитывая «полуофициальный статус» миссии полковника Комарова, деликатность и конфиденциальность поставленных вопросов, весьма непростая. Да плюс ко всему тот криминальный фон, на котором погиб Александр Берг. Черт его знает, есть здесь какая связь или нет? Да, в любом случае — головная боль надолго. И вообще, офицер ГРУ, тем более работающий автономно (даже куратор по северо-западному региону не в курсе), просто так на нож не попадает… не должен, по крайней мере. А вот попал!

— Нет, не все, — ответил Петров, — есть еще одно удостоверение. Догадываетесь какое?

— Догадываюсь. Можно на него взглянуть?

— Взглянуть можно. А вот отдать я вам его, извините, — не отдам. Вы же понимаете.

— Понимаю, — ответил «подполковник».

Пересечение интересов силовых ведомств всегда было чревато… нюансами. Каждое выполняло свои задачи, и «коллег» в свои дела впускало весьма неохотно, только по мере необходимости.

Тем временем подъехали еще два автомобиля — черная «Волга» и «Рафик». ФСБ, поняли руоповцы, машины прокуратуры они знали. Петров почувствовал облегчение: теперь следствие возьмут в свои руки комитетчики, как называли сотрудников ФСБ по старинке.

Вот пускай они сами с разведкой или контрразведкой, как их там правильно, и разбираются. А мне своих проблем хватит, подумал Петров. Вся нервотрепка впереди.

Из «Волги» вышли трое. Подтянутые, цепкие, внимательные. Несколько настороженные. В одном из них Петров узнал начальника следственной службы УФСБ подполковника Любушкина. Однажды, год назад, работа свела их вместе в одном стремном деле. Петров запомнил Любушкина как профессионала с хорошей хваткой, острой реакцией и отличной работоспособностью. Работалось с ним легко. Друзьями они, разумеется, не стали, но после окончания того дела расстались с чувством уважения друг к Другу.