— Сам цел? - поинтересовался он.

Николаев быстро осмотрел себя. Укусов нет, в крови почти не перепачкался. Вроде цел.

— Нам туда, - указал Петрович за угол. Судя по крикам, сиренам и выстрелам, повсюду творится одно и то же.

— Что... - начал было Николаев, очень уж странно вёл себя старик. Слишком спокойно и уверенно. Понятно, что фронтовик, многое пережил, но чтобы такое?

— Подержи. - Петрович отдал трость, и сдвинул аккордеон вперёд – чтобы играть, понял Николаев. И заиграл – то самое, «На сопках Маньчжурии». И пошёл, в указанном им самим направлении.

Николаев шёл, озираясь, готовый стрелять. Странно: перед тем, как старик заиграл, к ним двоим бежало трое или четверо зомби (слово пришло на ум неожиданно) – но, едва только Петрович заиграл, как мертвецы потеряли интерес к добыче, и поспешили в другую сторону. Что всё это значит?

— Держись рядом и береги заряды, - посоветовал Петрович. Так и пошли. Идти оказалось недалеко, к школе за углом, и сколько вокруг бегало этих – словами не описать. Много. Но на них с Петровичем внимания не обращали, хотя пробегали иногда совсем рядом. Конец света, подумал Николаев. Я наблюдаю конец света. Самый настоящий.

Дверь школы открылась перед ними – там стояла девушка в чёрном плаще и чёрной же повязке на лбу. Что-то она сжимала в руке, но не было времени приглядываться. Петрович, не переставая играть, кивнул ей – и получил ответный кивок. Девушка отошла в сторону, и махнула Николаеву: проходи, мол.

Он и прошёл. Девушка заперла за ними дверь. Петрович не переставал играть, и они втроём шли и шли, по пустынным коридорам и лестницам. Ну хоть здесь нет крови или тел.

— Заходите, - указала девушка на дверь в учительскую.

— Ого! - трое человек поднялись на ноги. Два парня, лет двадцати, и пожилой мужчина – как написали бы раньше, кавказской национальности. На лицах их читались удивление и радость. Тот из парней, что был немного выше, первым протянул руку. - Одиннадцатый! Ну, Петрович, ты даёшь!

— Стараюсь, - степенно ответил Петрович и прекратил играть. - Знакомьтесь, это Сергей. - Он принял у Николаева трость, и взял его за руку. - Здесь все свои, не бойся. Это Мария, - девушка кивнула, - это Валера, - указал на парня повыше, - это Степан, - кивнул на второго, - а...

— Чёрт! - воскликнула Мария, и в комнате словно вспыхнул магний. Кошка выпрыгнула из кармана куртки и, Николаев успел заметить, увернулась от чего-то ярко-синего, похожего на плеть. - Отойди! - крикнула девушка, глядя на Николаева. - Отойди, придурок!

Николаев обернулся – Кошка забилась в угол за его спиной, и шипела оттуда. Шипела, глядя на девушку. А та сжимала меж двух пальцев диск – музыкальный или видео, не понять – обод диска светился синим.

— Отойди! - приказала девушка. Остальные тоже уже стояли, у каждого в руке что-нибудь, да было. После того, что Николаев успел сегодня увидеть, он не удивился бы, если всё это оказалось оружием.

— Она мне жизнь спасла, - холодно ответил Николаев, и поднял свой бластер – ни в кого не целясь, просто приподнял. И осознал, что остальные предметы в руках собравшихся смотрят ему в лицо. Николаев медленно присел, протянул левую руку за спину и поманил кошку. Она тут же подбежала и потёрлась о ладонь, громко мурлыча. Николаев поднял её в горсти, и так же медленно встал.

— Маша, - позвал Петрович – так и стоял, опираясь на трость, с сигаретой в зубах. - Всё в порядке.

— Идиот! - заметила Мария, убирая диск куда-то под куртку. - Чтоб больше не мельтешила, ясно? Попадётся мне под руку – пришибу!

— Маша, - пожилой, не названный пока, тоже убрал что-то в карман. - Не волнуйся. Петрович кого попало бы не привёл.

— Ладно, - буркнула Мария, и протянула Николаеву руку. - Извините.

— Всё в порядке. - Николаев убрал бластер в кобуру (никто и глазом не моргнул), и принял руку. - Что происходит?

— Конец света, - отозвалась Мария. - Дядя Гоша, что вокруг?

Пожилой достал из кармана небольшой прозрачный шар – с кулак размером – и посмотрел в его глубины.

— Чисто, - сообщил он. - Всё в порядке.

Говорит без акцента, понял Николаев, а на лицо грузин. Ну и ладно.

— Что мы тут делаем? - Николаев осознал, что ноги еле держат, и опустился на один из стульев. - Чёрт!

— Ждём, - Мария скользнула по нему взглядом. - А вот оружие не убирай пока. Есть хочешь?

— Я – нет. - Николаев достал из кармана Кошку – та явно оживилась, услышав вопрос. - Кусок в горло не полезет. А она, похоже, будет.

— Корми её сам. - Мария поставила на стол перед ним банку консервов и одноразовую тарелку. - Дядя Миша, больше никого не было?

— Никого, - подтвердил старик, доставая сигареты. - Теперь просто дождаться остальных.

О многом хотелось расспросить, Николаеву по-прежнему казалось, что он спит. Но Кошка уже смотрела ему в лицо, и резко мяукала – требовала еды.

— Не верите, - задержанный не спрашивал, утверждал. - Я сам не верил. До сих пор не во всё верю. Рассказывать дальше?

— Рассказывайте. - Смирнов налил им обоим ещё по стопочке и пододвинул газетный лист с закуской. И рассказывает вроде полный бред, и слушаешь – не оторваться. По глазам видно: не врёт. Хоть убейте, не врёт!

- - -

— О, новенький! - Николаев отнял ладони от лица и понял, что народу прибавилось. С Петровичем говорила пожилая женщина, на вид – учительница; один тощий и нескладный мужчина его, Николаева, возраста, что-то обсуждал с теми двумя парнями, а Георгий Платонович, он же дядя Гоша, что-то показывал весело смеющейся девочке – очень похожей на Дарью. Чёрт! Николаев вспомнил Дарью, забившуюся под раковину Елену и стало тоскливо.

— Проснись! - его похлопали по плечу. Точно, ещё один – высокий, габаритный, как говорила Мария – с изрядным пузом – но при этом молодой, ему едва ли за тридцать. И говорит, как бабка Николаева – с украинским выговором. - Ты Сергей? Я Жора. - ладонь, хоть и пухлая, оказалась крепкой. - Примем на дорожку? - круглолицый и веснушчатый Жора протягивал стакан. Самый настоящий гранёный стакан советских ещё времён.

— Примем, - согласился Николаев, и словно бы стал видимым – все остальные умолкли и посмотрели в его сторону. В стакане было на три пальца водки. В голове зашумело и... прояснилось.

— Нормально. - Жора ещё раз похлопал его по плечу. - Ты в который раз? В первый?

— В первый, в первый. - Мария подошла к ним. - Сергей, вот, возьми, - протянула ладонь, а на ней пара таблеток. - Ничего страшного, чтобы голова не кружилась. Сейчас легче станет. Не тошнит?

— Нет. - Николаев запил таблетки оставшейся в стакане водкой, чуть не поперхнулся. Кошка молча прыгнула ему на колени, и громко мяукнула.

— О, какой шикарный зверь! - восхитился Жора. - Не кусается?

— Потом! - Мария поймала его за руку. - Сергей, нужно будет пройти в другую комнату. Справишься? Туалет прямо и направо, если что.

— Прямо и направо, - повторил Николаев и поднялся, помогая кошке забраться на плечо. - Это хорошая мысль. Да, справлюсь.

- - -

В туалете встал такой комок в горле – вспомнился вид Дашиной комнаты, весь тот ужас – но потом отпустило. Николаев постоял перед умывальником, время от времени бросая в лицо пригоршню холодной воды. Вот это окончательно помогло. Кошка возмутилась, когда вода досталась и ей, но почти сразу умолкла и сидела, тёрлась о шею человека и мурлыкала.

Когда Николаев вышел, остальные уже собрались в коридоре возле учительской.

— Пора! - Мария постучала по запястью. - Федя уже на месте. Идёмте. Идём! - она поманила Сергея. - Потом, потом всё расскажем, что нужно. Нет времени сейчас.

По пути Николаев достал из кобуры бластер, убедился, что тот выглядит, как прежде – не игрушка, а неведомо откуда взявшееся грозное оружие – и вернул на место. Кошка, сытая – вон как пузо набила – и довольная, мерно мурчала в кармане. Лоток ей теперь искать, мелькнула неуместная сейчас мысль. Ладно, поди не будет прямо в кармане дела свои делать.