Некоторых из них не было даже у меня. Некоторых я даже не видела.

У него была и другая папка, «изображения-Р», которая содержала фотографии моих родителей. Только тогда буква «С» для Зои обрела смысл.

Родители. Сестра.

Среди файлов с фотографиями находились ещё две папки, одна под названием «Фауст?» (с вопросительным знаком), а другая под названием «Фаэлен».

Открыв обе, я с удивлением обнаружила, что узнаю людей на этих фотографиях.

Изображения в папке «Фауст» оказались фотографиями моего дяди Чарльза, единственного кровного родственника папы, которого я когда-либо встречала. «Фаэлен» оказался старым другом моей мамы, «дядей Филом» - мужчина, который не был кровным родственником, но мы обращались с ним как с родным.

Я не видела их обоих со дня смерти моих родителей, когда мне было десять лет.

В детстве мы много времени проводили с ними, ходили в походы, сплавлялись на каяках несколько раз в год, а также устраивали обычные барбекю, ужины, вечеринки в честь дня рождения. Вдобавок к этому мы несколько раз в году навещали дядю Чарли в его большом доме в Биг Бейсин, часто проводя там все выходные и отправляясь на побережье.

Когда я в последний раз спрашивала о них, сестра моей мамы сказала, что дядя Фил болен, возможно, раком, и живёт за границей. О дяде Чарли я ничего конкретного не слышала, но ходили слухи, что он признался в том, что он гей, и теперь живёт со своим бойфрендом где-то в Азии.

Я подумывала попросить Ника помочь и отследить их. Я несколько раз уже почти попросила его об этом, но в конце концов решила оставить их в покое.

Если бы кто-то из них хотел поддерживать контакт, они бы это сделали.

Я даже не знала, в курсе ли они, что Зои была убита.

Теперь, глядя на их лица на мониторе и то, какими счастливыми и беззаботными они выглядели на этих фотографиях, я невольно заметила в этом счастье безразличие. Я ощутила, как сдавило горло при осознании того, какую большую часть своего прошлого, принадлежавшего к периоду до смерти родителей, я забросила на грязный чердак своего разума.

По большей части я хотела забыть, что это вообще происходило.

Мы с дядей Чарльзом были близки. Даже ближе чем мы с папой в какой-то мере.

Он даже не передал записку с соболезнованиями, когда его брат с женой умерли. Он даже не потрудился послать открытку насчёт Зои.

Ощутив, как моё горло сдавливает ещё сильнее, я закрыла файл, стараясь выбросить это из головы. Эмоциональные американские горки, на которых я каталась последние несколько месяцев, совсем не упрощали задачу. Я ощутила, как опять возвращаюсь в период, когда мама и папа только что умерли, когда я усиленно старалась сохранить эти искры для Зои. Но когда Зои погибла, и все это оказалось впустую, я знала, что какая-то часть меня никогда не простит их за то, что их не было рядом. Не простит моих дядюшек, которые исчезли. Не простит семью моей мамы, просто не понимавшую.

Какая-то часть меня немного ненавидела их. Даже маму и папу.

Зло потерев глаза, я снова выбросила это из головы, заставив себя сосредоточиться на текущем задании.

Другие папки содержали фотографии более дальних родственников.

Практически все они были родственниками со стороны мамы.

Фотографии бабушки и дедушки со стороны матери, включая дедушку, который сделал подвеску с косаткой и звёздами, висевшую теперь на моей шее. Он умер, пока я была в Афганистане, во время войны. В то время я работала на разведку и ни о чем не знала, пока похороны не закончились, и он не оказался в земле.

Борясь с усиливавшейся тяжестью в груди и просматривая фотографии, я вновь пыталась игнорировать то, какую большую часть своего детства и прошлого я просто замела под коврик. Все это резко нахлынуло назад, пока я смотрела на фотографии семейных встреч на севере, обедов вскладчину и индейских церемоний у костра на северо-западном побережье. Фотографии меня с дядей Чарльзом, держащих весла рядом с каяками. Фотографии меня с папой на рыбалке. Фотографии моей мамы и моего дедушки, смеющихся над какой-то историей у огня.

Фотографии родственников, чьи имена я забыла, но чьи лица и улыбки я помнила. Фотографии тётушек и кузин, которым я перестала звонить и перестала писать даже в социальных сетях.

В конце концов, все это оказалось слишком. Я вышла из папки с фотографиями.

И все же я задавалась вопросом... третий или четвёртый раз вытирая глаза тыльной стороной ладони с тех пор, как начала это... как, черт подери, Блэк сумел найти все это.

Прочистив горло, я вернулась в главную папку М.

Я могла потом разобраться с эмоциональной составляющей попыток забыть свою семью. Пока мне нужно было найти то, на что указывал мне Блэк.

В другой подпапке я нашла ещё минимум два анализа крови, и что-то вроде отсканированного изображения фамильного древа, в этот раз написанного на знакомом языке, на котором я все равно не могла читать. Это была письменная форма языка индейцев одного из кланов, из которых происходила моя мать.

Нахмурившись, я закрыла и этот файл.

Блэк просто хотел, чтобы я знала, что у него есть это все? Или это доказательство чего-то обо мне? Записи того, как я появилась на свет? Или так он признавался, что все это время копал под меня в свободное время?

Конечно же, я более-менее догадывалась об этом.

Он ни капли не скрывал своего восторга относительно того, откуда я родом и кем я являлась - с самого первого дня нашей встречи. Он прямо сказал мне, что намеревается заглянуть в моё прошлое, как только он осознал, что я не пришла через «дверь», через которую пришёл он, а действительно родилась на этой версии Земли и имею одного человеческого родителя.

Черт, да я хотела, чтобы он поискал эту информацию.

Я тоже хотела ответов - вероятно, даже намного сильнее его.

Но с чего вдруг Блэк захотел, чтобы я увидела это сейчас? Здесь было что-то, что я могла использовать против Счастливчика? Или Блэк хотел, чтобы я уничтожила это и не дала Счастливчику узнать, кто я такая?

Я наткнулась на очередной документ со списком слов, которые я не могла прочесть, только в этот раз слова сопровождались цифрами. Как и некоторые другие, этот документ был отсканирован с бумаги.

Внизу я узнала почерк Блэка на английском.

Общая оценка уровня:

Потенциальный: 8, может, даже 9 (???!!)

Действительный: 2-2,3 максимум.

В основном блокировка и введение в заблуждение. Практически ноль в боевых навыках, слежении, во всем агрессивном, в основном защитные навыки. Практически ноль в навыках давления и иллюзий. Сомневаюсь, что она вообще работала с памятью или прыжками. Даже не уверен, что она осознает 90% навыков. Отец, должно быть, учил её скрывать свою расу.

Я ощутила, как моё сердце забилось тяжелее к концу этой записи.

Он говорил обо мне.

В Таиланде Блэк кое-что сказал мне. Что он не может использовать меня в основном потому, что у меня «ноль боевого опыта» в том, что он называл навыками видящих.

Он никогда не говорил этого открыто, но мы оба предполагали, что если у меня был родитель-видящий, то это был мой отец. Он был сиротой, почти не имел семьи. У моей матери была семья, задокументированная на сотни лет назад, согласно одному из кланов её родословной.

Если предположить из чистого азарта, Блэк оценивал меня в каком-то плане.

Пытался, во всяком случае.

Я не понимала, что такое «потенциальный», хотя могла предположить. Вероятно, он имел в виду, что таким может быть моя оценка, если меня подобающе натренировать, поскольку тренировки, кажется, имели для него большое значение. Я понятия не имела, что значили числа, поскольку не знала, какой шкалой он пользуется. И что значили знаки вопроса? Это значило, что он лишь предполагает? Или это означало, что цифры кажутся ему неправильными?

Вздохнув, я закрыла и этот документ.

Раздражённо закрыв папку М, я вернулась на уровень папки «Косатка».

На несколько позиций выше папки М находилась папка под названием «Истории».