Конец XIX века — новая волна иммиграции. На этот раз в Нью-Йорк прибывают уроженцы юга Италии и евреи из Восточной Европы и России. Следом приходит черед китайцев. Появляются Литл-Итали и Чайна-Таун. Нью-Йорку становится тесно в рамках Манхэттена, и он «захватывает» четыре соседних района: Бруклин, Куинс, Бронкс и Стэйтен-Айленд. Нью-Йорк становится «Big Apple» — Большим Яблоком, испытать свои зубы на котором желают не только иммигранты, но и жители других районов США. И уже неважно, кто они — католики или протестанты, иудеи, дзен-буддисты или агностики. Они стремятся в Нью-Йорк, потому что для них существует лишь одна религия — Амбиции.

Тысячи и тысячи людей, приезжающих в Нью-Йорк со всех концов света, чувствуют главное: именно здесь, в Нью-Йорке, пропасть между нищетой и богатством самая узкая, именно здесь ее можно перепрыгнуть — надо лишь как следует разбежаться. Правда, не все понимают другое: для разбега может не хватить всей жизни.

Тем, кто хотел бы умерить амбиции, полезно спуститься в метро и поехать в Uptown — северную часть Манхэттена. До 96-й стрит в вагонах толпится обычный пестрый люд. К 110-й стрит толпа редеет, утрачивая существенную часть белых лиц. На 116-й белых почти не остается, на 125-й в вагон входят одни чернокожие. Это Гарлем.

До первой мировой войны Гарлем был белым. Но однажды банки перестали выдавать кредиты на строительство, земли Гарлема упали в цене, следом обесценились здания. Средний класс покинул Гарлем, и его место после войны заняли миллионы чернокожих. Так сформировалась одна из двух подлинно этнических общин Нью-Йорка. Вторая — китайская — обосновалась на юге Манхэттена, в Чайна-Тауне. Внутренняя жизнь и Гарлема, и Чайна-Тауна непроницаема для остального общества. Но внешне Чайна-Таун открыт для всех: это один из самых гостеприимных районов Манхэттена, жизнь здесь всегда бьет ключом. На улицах Гарлема тоже многолюдно, но белые американцы предпочитают не ступать на его территорию. Впрочем, Гарлем неоднороден. Западная его часть сравнительно благополучна: здесь старые ухоженные кладбища, классическая архитектура, напоминающая о славном прошлом Нью-Йорка. Что касается Ист-Гарлема, или так называемого Эль-Баррио, то этот район, облюбованный издавна пуэрториканцами, имеет у жителей Нью-Йорка наисквернейшую репутацию: говорят, получить нож в спину здесь можно среди бела дня!

Жизненное пространство и в Гарлеме, и в любом другом, даже самом на первый взгляд спокойном районе Нью-Йорка разделено на кварталы, или блоки. Люди знают, какой блок абсолютно безопасен, а какой следует избегать, и делают это уже подсознательно. Самое удивительное, что блоковой системы придерживаются и преступники!

Авеню и стриты, пересекаясь под прямыми углами, разделяют блоки, но единственное, что их связывает, — это подземка. Нью-йоркское метро — старейшее в мире, и вначале поезда ходили над землей — до сих пор в некоторых районах Бруклина, Гарлема и Бронкса все так и осталось. Подземка — это, с одной стороны, «особый квартал» Нью-Йорка, с другой — неотъемлемая часть всей его стихии, имеющая свои собственные неписаные законы. С утра и до 9 вечера метро безопасно, включая и дальние ответвления. С 9 вечера и до 12 ночи безопасность подземки не вызывает сомнения только в оживленных районах Манхэттена. После полуночи ни один нормальный житель Нью-Йорка в метро спускаться не будет.

Как бы то ни было, нью-йоркское метро — основная кровеносная система города, ну а сердце Нью-Йорка, разумеется, бьется в Манхэттене. Это сердце сделано из стали, стекла и бетона — одним словом, каменное сердце!

Чтобы усилить первое впечатление от Манхэттена, лучше всего «вынырнуть» в окрестности Рокфеллер-Центра, где на крохотной по меркам любого города площади громоздятся 14 умопомрачительных «билдингов» — этих материализованных воплощений человеческого стремления жить или поближе к Господу Богу, или подальше от цен на землю. Ложь, что рядом с небоскребами чувствуешь себя жалким червем. Величие этих сооружений, созданных человеческими руками, возвышает как всю современную цивилизацию, так и каждого ее индивидуума.

Первый небоскреб появился в Нью-Йорке в 1888 году, а инженерное решение задачи его устойчивости и прочности нашел один архитектор по фамилии Дженни. Однажды он увидел, как растяпа-жена уронила тяжеленный книжный том на его любимую птичью клетку. К удивлению архитектора хрупкая клетка нисколько не пострадала. Мистер Дженни не стал ругать жену, потому что благодаря ей решил сложнейшую строительную проблему. Скелет из стали — это и есть секрет небоскреба!

Строительство небоскребов в Нью-Йорке шло в характерном для города стиле: «победить во что бы то ни стало». Когда мистер Сиверэнс, архитектор небоскреба по Уолл-стрит 40, заканчивал свое 282-метровое «сокровище», главным для него было обогнать хотя бы на один метр высоты своего соперника — мистера Ван Аллена, строившего одновременно с ним знаменитый Крайслер Билдинг. Судя по тому, что плоская крыша Крайслера близилась к завершению, Сиверэнс видел свое преимущество и готов был праздновать победу. Но в последний момент коварный Ван Аллен нанес неотразимый удар: буквально в течение полутора часов, словно из ничего, над плоской крышей Крайслера вознесся 37-метровый сверкающий шпиль!

Как выяснилось впоследствии, все 27 тонн деталей шпиля были заранее подняты на 65-й этаж небоскреба и собраны внутри здания. Однако торжество Ван Аллена осталось неоцененным: его обвинили во взяточничестве, и Уолтер Крайслер, хозяин небоскреба, отказался платить архитектору положенный гонорар. Впрочем, и сам Крайслер не воспользовался плодами труда Ван Аллена и не разместил в небоскребе свою штаб-квартиру, потеряв к нему интерес: просто буквально через полгода, в апреле 1931-го, Крайслер Билдинг уступил более ста метров высоты непревзойденному в течение следующих 40 лет Эмпайр Стейт Билдингу.

Любимое «детище» Джона Рэскоба, вице-президента компании «Дженерал Моторс», — «Empire State Building», вознесся над Манхэттеном в годы Великой депрессии и по этой причине имел большие проблемы с заполнением своих помещений. В народе его в шутку называли «Empty State Building»: Empty — пустой. Проверку на прочность небоскреб-рекордсмен прошел в 1945-м, когда двухмоторный бомбардировщик врезался в него на уровне 79-го этажа, убив при этом 14 человек. Повреждения ограничились только внешними стенами, хотя внутри и возник пожар, а один из моторов самолета даже «прошил» здание насквозь.

Впрочем, небоскребы не были бы столь устойчивы, если бы не был прочен и стабилен сам Нью-Йорк, да и весь американский мир в целом. Но еще более прочна гранитная скала, на которой стоят небоскребы Манхэттена. Этой скале 400 миллионов лет, и она простоит еще столько же, несмотря на тот сумасшедший вес бетона и стали, который на нее взгромоздили неугомонные люди.

Андрей Нечаев | Фото автора

Всем известно, что народ, живущий на территории современного Татарстана, называют татарами. Но многие ли знают, что народ этот имеет очень мало общего с таким привычным для нас понятием, как монголо-татары, а также то, что гораздо раньше нашествия Чингисхана междуречье Волги и Камы населяли жители огромного высокоразвитого государства — волжские булгары. А ведь именно их нынешних потомков исторически правильно было бы называть не татарами, а булгарами…

Мы продолжаем начатый в предыдущем номере рассказ о великих завоеваниях монголов. Великая Монгольская Империя начиналась с завоевания Китая. Произошло это за 20 лет до появления монгольских полчищ у берегов Волги. Напомним, что к этому времени монголы уже завоевали Бухару, Самарканд, дошли до Каспийского моря, опустошили территорию современного Пенджаба, побывали в Армении и Азербайджане, нанесли сокрушительное поражение большой грузинской армии, захватили Астрахань, Крым, взяли штурмом генуэзскую крепость Судак…