– Что хотели копы? – спросил он.

Дилан замешкался, разум пытался сшить слова.

– Ничего.

– Да? – Холт вскинул брови. – Просто интересно стало, какой у меня дом внутри?

Дилан выдохнул носом.

– Я звонил им, чтобы доложить о случившемся на мосту. Они, наверное, прибыли взять показания.

– Насчет чего именно?

Дилан расправил плечи.

– Может, стоило спросить у них, а не выгонять сразу.

Холт прищурился.

– Что ты сделал?

– Почему ты так думаешь?

– Не играй со мной. Я задал вопрос.

Дилан склонился, чтобы встать, но отец ударил ладонью по столику, и предмет содрогнулся.

– Я миллион раз говорил, – стальным голосом сказал Холт, – завязать с этой чушью.

Дилан молчал. Попытки оправдаться только все ухудшат.

– Ты снова перестал принимать лекарства? – Холт указал на Дилана, тот отвел взгляд. Он потер щетину и отклонился в кресле, грудь опустилась от выдоха. – Хорошо. Ладно, – он сказал уже мягче. – Что именно ты увидел, когда позвонил?

Дилан поднял голову.

– Я увидел вертолет в воздухе, и… – он замешкался.

– И… что?

Дилан сглотнул.

– И он врезался в мост. Я позвонил из–за этого.

– Стал свидетелем и позвонил, – сказал Холт. – Это так?

Дилан смотрел, и Холт отклонил голову, не разрывая контакта взглядом.

– Что ты скрываешь? – спросил Холт.

Дилан выдохнул носом.

– Я позвонил до случившегося.

Холт моргнул, а потом посмотрел на задний двор.

– Я пытался дать им шанс приехать раньше.

– Что? – Холм вскинул возмущенно руки.

– Скорые. Им потребовались бы…

– Боже правый, – Холт потер лоб.

Тишина затянулась, и Дилан начал:

– Я знаю, что ты думаешь.

– О, ты понятия не имеешь.

– Конечно, я знаю, – Дилан скривился. – Ты – человек науки. Если что–то не имеет смысла, ты от этого отмахиваешься. Называешь суевериями.

Холт сцепил пальцы, уперев локти в подлокотники.

– Ты знаешь, как часто человеку ночью снятся сны?

– Я не могу сделать это.

– Что?

– Объяснить все. Доказать статистикой. Так не опишешь то, что происходит.

– Дело в том, Дилан, что из всех случайных сценариев в твоем разуме некоторые совпали с реальностью! Почему тебе так сложно это понять? Мысль не пробивается через волосы?

– Мои сны не случайны, пап, – Дилан вытащил прядь волос из–за уха. – Они не могут такими быть. И если я пойму закономерность…

– Разум человека устроен так, чтобы видеть закономерности. Тенденция такая сильная, что ты замечаешь их, даже когда их нет. Мозг так заполняет слепые места окружающими формами.

– Ты звучишь как Алекс, – фыркнул Дилан, понимая, что отец не посчитает это похвалой. Он всегда считал философию ниже науки.

Дилан не понимал, как они с Алексом дружили десятки лет.

– Рад слышать, что мы с ним сошлись в чем–то… – Холт сделал глоток напитка.

– Это не значит, что ты прав.

– Дилан, – Холт закрыл глаза, его терпение заканчивалось. – Ты видишь закономерности на пустом листке бумаги, если долго на него смотреть.

– На это нет времени, – Дилан встал и пошел к входной двери.

– Дилан…

– Я же говорил, мне нужно идти.

– Что ты сказал полиции? – Холт повысил голос.

– Я позвонил в 911, – сказал Дилан, не оборачиваясь, – и сказал, что вертолет врезался в мост Лайонс–Гейт, – он склонился и начал обуваться. – И через минуту это произошло.

– Дай–ка угадаю, – протянул отец. – И они пришли сюда, чтобы вовлечь тебя в свои подозрения о намеренном акте терроризма.

– Что? – Дилан посмотрел на него и выпрямился. – Нет, – он нахмурился, пока отец потягивал напиток. – Нет, они…

– Они, – перебил Холт, – пересмотрели камеры на мосту и не увидели ничего подозрительного, а потом подумали: «Хм, может парень, что сделал это, вдруг ощутил угрызения совести и решил позвонить».

Сердце Дилана сжалось. Он подозревал проблемы, но обвинение в терроризме?

– А теперь, – продолжил Холт, – я позвоню своим в полицейском департаменте Ванкувера, чтобы они не арестовали моего сына, который снова жалко пытался привлечь внимание.

Дилан смотрел, рука приклеилась к дверной ручке.

– Тебе, вроде, куда–то было нужно, – Холт осушил остатки напитка.

Несмотря на яркие краски, что медсестры добавили в честь весны, больница казалась сегодня особенно мертвой. Может, дело было в синтетическом запахе лекарств и дезинфекции в воздухе. Или в ощущении беспомощности, пропитавшей каждый дюйм этого места.

С букетом белых лилий и маленькой книгой в руке Дилан повернул за угол и пошел по узкому коридору.

Он пришел к предпоследней двери справа, спрятал цветы и книгу за спиной, провел рукой по волосам и кашлянул.

– Уборка, – он постучал в дверь, а потом услышал милый смех на другой стороне.

Он широко улыбнулся и вошел в комнату.

Она была там, светлая и хрупкая, выглядя еще меньше на скромной кровати, чем когда он в последний раз навещал ее. Лиз, маму Ромера, наверное, самого сильного человека из всех кого он знал.

– Ну как жизнь, Лисбон? – он закрыл за собой дверь.

– Дважды в неделю? – она просияла, пока Дилан подходил. – Люди не так поймут.

– О–о, так им и скажите, – Дилан склонился и поцеловал ее в лоб. – Во всех шикарных подробностях.

Лиз рассмеялась.

– Где Роми?

– На работе.

– Почему ваши визиты не пересекаются? Не помню, когда я видела вас в комнате вдвоем.

– Потому что я хочу быть с вами один, – Дилан хитро вскинул брови, и Лиз покачала головой с широкой улыбкой на лице.

– Что у тебя там? – она кивнула на цветы, что Дилан все еще держал за собой.

– Ничего, – невинно покачал головой Дилан. – Трусы поправляю.

Смех Лиз оборвался от хрипа, ее плечи затряслись. Когда она снова открыла слезящиеся глаза, перед ней был большой букет любимых цветов.

– О–о–оу, – протянула она, Дилан устроил букет в ее ладонях. – Диллибоб…

– О, это еще не лучшая часть.

Лиз подняла голову, и Дилан протянул книжку. При виде названия ее улыбка чуть увяла, а потом она снова рассмеялась.

– Боже, – она притянула книгу ближе, качая головой из–за того, что Дилан дописал к названию шариковой ручкой.

«ИСЦЕЛЯЮЩАЯ СИЛА ИСКУССТВА газов».

– Ты шутишь, – посмеивалась она.

– Ага, в книге было мно–о–ого ошибок, – сказал Дилан, – но не переживайте. Я ее вычитал и все исправил.

– Мне жаль автора, – Лиз отдала книгу, чтобы Дилан добавил ее к ее растущей коллекции.

– Эй, я сделал ей одолжение, – Дилан опустил книгу на столик рядом с ванильной свечой, которую он принес на прошлой неделе. – Вы не представляете, как дорого стоит профессиональная редакция.

– Уверена, она это оценит, – Лиз коснулась щеки Дилана.

Он прижал ладонь к ее ладони, и ее тепло впитывалось в его кожу. Он пытался растянуть это мгновение в вечность.

– Как дела с твоей девушкой?

– Честно? – он опустил свою руку с ладонью Лиз, нежно поглаживая ее. – Я серьезно подумываю расстаться с ней.

– Почему? – Лиз смотрела на него как влюбленная с разбитым сердцем.

– Она хочет, чтобы я перешел на диету без глютена.

Она рассмеялась.

– О, это ужасно.

– Серьезно. Жизнь без хлеба? – Дилан закрыл глаза и покачал головой, уголки губ опустились.

– А как учеба?

– Скучно. Подавляюще. Фу, – он пожал плечами.

– Потому что ты изучаешь не то, что любишь.

– Вы не видите во мне предпринимателя?

Лиз слабо тряхнула головой.

– Это не ты.

Улыбка Дилана чуть смягчилась.

– Тогда что?

– Что–то глубже. Бизнес – это только деньги.

– Глубже… – он задумался. – Работник канализации?

Лиз рассмеялась.

– Может, инструктор подводного плавания, – сказала она, задумавшись. Она тяжелой рукой коснулась щеки Дилана, смотрела на него, как озеро на солнце. – Ты был бы рыбкой–клоуном, – сказала она, взгляд был далеким. Сердце было не здесь.