И тут, заглянув за ширму, Кулакова внезапно увидела картину, о которой давно мечтала.

— Ах, батюшки-шветы мои, — заорала она и, как стояла, так и ринулась к Колькиному заду. Согнувшись, она крепко впилась в него губами.

Колька же, почувствовав неладное, резко выдернул все так же упруго стоящий член из попки Вари и, не дав баб Дуне опомниться, резко подтянул штаны.

— Ты чего это, шинок? — приуныла Кулакова. — Не боишь меня, я же швоя.

— Э нет, баб Дунь, вы сюда, кажется, пришли мерить давление, — и, не сказав больше ни слова, Заебулин скрылся за дверью, громко хряснув ею напоследок.

— Какое такое давление? — разочарованно завизжала Варя, выскакивая из-за перегородки, она ведь только-только вошла в раж и надеялась получить еще несколько оргазмов. И тут — приперлась Кулакова, — Я вам сейчас дам таблетку. Ох, как дам. Мало не покажется, — показала она бабке кулак.

— Ну, што ш такое? — удивилась та. — Ражве ш я помешала, шо ли? Да я же ничего. У меня прошто давление упало…

— Да задолбали вы со своим давлением. Отчего оно может у Вас упасть? — Варя вопила просто баб Дуне в ухо.

— Да не ори ты так…

— Вечно вы со своими губами. Зачем вы Кольку спугнули? Мы только-только начали процесс…

— А не надо жаниматься пошторонними делами на рабочем меште, — ни село ни впало, упрекнула баба Дуня.

— Что? Да кто бы говорил. Это разве не Вы превратили библиотеку в бордель? Да туда же нормальному человеку и зайти-то страшно. А я… Я оказывала, между прочим, скорую врачебную помощь человеку.

— Жаебулину?.. Дейштвительно? — усомнилась баба Дуня.

— Ага. И из-за вас, возможно, человеку так и осталось плохо. А я давала клятву…

— Ну ладно не шерчай, — улыбнулась Кулакова. — Я, што ль, виновата, что по телевизору сказали — "бури"

— О господи, баб Дунь, да вас не осилит даже волна от взрыва атомной бомбы, не то что какие-то там бури. И вообще, на будущее: в нашей стране никаких бурь нет и быть не может, это все происходит где-то там…

— В Америке?

— Ага.

— Жначит, в капиталиштичешких странах? Ну и шлава богу. Так я пойду?

— Идите.

И когда баба Дуня ушла, Варя, повернувшись к настенному зеркалу спиной, задрала повыше халат и, согнувшись вдвое, внимательно осмотрела свою дырочку.

— Вроде так ничего, — хмыкнула он. — Ну, Колька и дает. А вообще, нужно будет поближе сойтись в этой Сусанной. И что она за штучка?

Катька. Конфликты нравов.

А Катька, выпросив у мужа десять долларов и личного водителя с машиной, поехала в село, как бы проведать своих родителей. А сама решила поразвлечься да подразнить деревенских девок своим богатством. Вот, мол, смотрите какая я. А вам-то неповадно вот-так вот жить.

Устроив водителя на постой в единственной комнате общежития (во второй половине теперь жила Сусанна с мужем), денек-другой она, по давней привычке, до обеда просто спала в кровати, потом еще часа два красилась, кушала, что приготовила для нее мать, и садилась возле телевизора смотреть все подряд (и даже слушала рекламу). Тут же Катька и засыпала, лежа с пультом от телевизора в руках.

Но на третий день отцу такое надоело и он, как только стало рассветать, подошел к спящей дочери и, гаркнув, столкнул ее с кровати.

— Подымайся, лодырь несусветная, — кричал отец. — Мать вон к свиньям пошла, хлев нужно месить, да двор мести, а она дрыхнет. Хватит, — и стукнул Катьку по уху кулаком.

— Да что ж Вы, папаня, так сильно осерчали-то? — недоуменно хлопая наклеенными ресницами, сказала Катька, в поисках запропастившегося куда-то паричка шаря рукой по тумбочке. — Что опять-то не так?

— Да все не так, — кричал отец. — Вон у других людей дети как дети. Ходют на работу, или за скотом, или замуж на худой конец, а ты?..

— Я тоже замуж вышла, папа, — наконец-то отыскав свои искусственные волосы, Катька напялила их на голову, и на душе ей сразу же сделалось уютней.

— А муж-то где? Где муж твой, а? Людям в глаза уж стыдно смотреть.

— Мой муж в столице, — сказала Катя.

— А че-й это ты не привезла его к нам сюда? Он что, гей?

— Нормальный он. Геи, папа, на девках не женятся.

— Да и на свадебке мы как-то вроде бы не отгуляли. Вон, даже баб Дуня Кулакова говорила, что как бы ты… это… того… что все это не по закону, не по обычаях наших, а значит, как бы неправда, — и батя опять посунул на Катьку с кулаками.

— Значит, муж не приехал? На свадьбе не погуляли? — подпрыгивая на кровати, Катя вдруг стала в стойку (уроки айкидо, которые она начала посещать в столице, не прошли для нее даром). — Да я не хотела его вами стращать, — визжала Катька, так что отец даже отпрянул, испугавшись. — А на свадьбе вы все бы упились. И самая первая — баб Дуня. Да если бы я взяла ее в столицу, она бы, наверное, перекинув всего одну рюмашечку, бросилась бы сосать у всех мужиков подряд. А они там все культурные люди, и о такой дикости слыхом не слыхали. У них там, папаня, знаешь как?

— Как?.. — опешил он от такого сильного напора и даже подался немного назад.

— У них там даже мужики ведут себя как бабы.

— А это как?

— А вот так. Они там ухаживают за своими ногтями, чистят зубы и ходят к парикмахеру. Да что к парикмахеру. Они делают маски для лица и даже массаж на все тело.

— А это еще зачем?..

— Чтобы нравиться женщинам, папа.

— А разве такое может нравиться, это же тьфу, — Катькин батя сплюнул на пол и, не зная, что еще сказать, ошарашенно захлопал глазами. — Но ты убираться-то хоть в доме будешь? И еще — а покажи-ка мне свой паспорт.

— Для чего?

— Если там нету штампа, я выгоню тебя вон из своего дома. Чтобы Кулакова не смеялася над нами, вот как, — и батя показал Катьке на перекосившуюся и всю в облезлой краске дверь.

— Да пожалуйста, — став ногами с наращенным педикюром со стразами (за который ее муж уплатил двести баксов) на холодный пол, Катька пошла к вешалке, сняла оттуда сумку от Гуччи (стоимостью с родительский дом, и то вместе с родителями и еще хозяйством в придачу); она достала оттуда паспорт и, открыв его на нужной страничке, тыкнула отцу под вздувшийся от непробудного пьянства нос. — Вишь, что это? На, подавись.

— Ну, будя, будя, — сказал отец. — Теперь верю. Так и быть, живи… Но. Дом то все равно будешь убирать, а то — валяется тут она.

— Хорошо, уберу, — пообещала Катька, и тем же утро она пошла к фельдшерско-акушерскому пункту, чтобы договориться с Варей.

Варя. Неожиданная встреча.

— Ты что, с ума сошла? — с осуждением глядя на Варю, Юлька перебирала руками карамельки, откладывая в сторону те, которые совершенно поплыли и теперь их за прежнюю цену никто не купит (но чтобы выгнать водочку, еще сгодятся). — И ты, после того, как побывала замужем за иностранцем, пойдешь туда мыть пол?

— А что такого… — Варя упорно отмывала огромное пятно от разбившейся бутыли с "чернилами". — Доллары на дороге не валяются. А мне позарез нужны деньги…

— И зачем они тебе?

— Хочу отсюдова свалить.

— И куда ж это ты поедешь, опять в Эмираты? — дрогнувшим голосом спросила ее Юлька.

— Сама еще не знаю, но куда подальше.

— А че это тебя не устраивает в нашей-то деревне? Неужто Светка заела, а?

— И она тоже, — вздохнула Варя. — Скучно мне как-то тут, после всего что было раньше… Как вспомню, какие времена были.

— Это когда ж?

— Ну, когда жив был Улебай…

— А что тебе мешает завести еще одного бычка? Ну и, повесить свою тряпку.

— Тесно мне, Юль, стало жить в деревне, негде развернуться.

— Ага, понятно, это на тебя звездная болезнь напала, знаю я такое, как-то читала в газете, как Алла Пугачева чуть-чуть было не загнулась. Но вовремя спохватилась — и теперь у нее все пучком.

— И у меня тоже будет, — вздохнула Варя. — Только вот поднакоплю деньжат…

— И что дальше?

— А не твоего ума дело, — она вдруг огрызнулась.