– Я могла бы сказать, что в то время, пока женщина вынашивает и выкармливает младенца, ее саму кормит ее муж. Но даже не это главное – если женщины Лияры пока продолжают рожать, то вскоре рожать им станет не от кого! Все мужчины перемрут от старости, и в стране останутся одни молодые вдовы. Которые тоже вскоре помрут, если не озаботятся запасами, как вы выразились, семенного материала. Или им вступать в браки с собственными детьми? Среди тех, кстати, тоже будет наблюдаться повышенная смертность мужского населения по причине неизбежной старости!

– В твоих словах есть смысл, дитя. Но что ты хочешь? Вернуть твоему мужу молодость просто так я не могу – ничто и никому в этом мире не дается даром. Это закон, введенный Создателем. Нужна плата. С тебя плата уже взята – ты принесла миру шестерых детей.

– Я могу родить ребенка в уплату за возвращение молодости моему мужу!

– Одного? И ты считаешь подобное предложение справедливым? Для тебя молодость стоила шестерых!

– Но вы же сами только что сказали, что мужчина в рождении детей принимает значительно меньшее участие – он не вынашивает и не вскармливает детей, а, значит, молодость моего мужа стоит не более двоих детей!

– Четверых! И я верну твоему мужу молодость.

– Троих, госпожа, причем авансом – сначала вы вернете моему мужу молодость, а потом я расплачусь за этот подарок тремя своими детьми. Мой муж уже достаточно стар – если вы не вернете ему молодость сейчас, то вскоре может оказаться, что рожать мне будет не от кого.

– Мне нравится твоя дерзость, дитя, и я исполню твою просьбу – приводи завтра своего мужа в храм, и он получит просимое. Однако помни, что с этого момента каждая последующая молодость для тебя и твоего мужа будет дарована после рождения тобой девяти детей! И так отныне будет для всех, кто захочет видеть своего мужа молодым …

Вот так Дэнни оказался членом дружной семьи немногочисленных старожилов империи – его мать выпросила у богини для его отца сначала вторую, а потом и третью молодость. Сейчас его отец, уже четырежды пройдя омоложение, выглядел молодым красивым мужчиной, которому на вид не дашь и тридцати лет. Мать Дэнни, после последнего омоложения родившая своему мужу уже пятерых детей, биологически выглядела немного постарше – если считать годы последнего цикла, однако, как сильная магиня, продолжала прекрасно выглядеть. Многочисленные братья и сестры Дэнни, все сильные маги, в большинстве своем не только давно выросли, выпорхнули из родительского гнезда и свили свое собственное семейное гнездышко, но и сами давно уже имели длинную вереницу детей и внуков. В семейном архиве тщательно хранился документ, в который Алайя постоянно заносила имена вновь родившихся родственников, и долгие часы Дэнни провел за его изучением – свою родословную, как постоянно твердили родители, знать было необходимо.

В семье Дэнни являлся не самым последним ребенком – трое младших братьев и две сестры каждый день встречали возвращающегося со школы старшего брата радостными визгами, – и вскоре должна была появиться на свет еще одна сестренка. Все родственники юноши считались сильными магами, однако даже среди них Дэнни оказался особенным – свои магические возможности он проявил еще будучи новорожденным. На самом деле не только в семье Райна и Алайи, но и вообще в истории Лияры рождение ребенка с активным, полностью инициированным магическим даром являлось уникальным, нигде и никогда ранее не зарегистрированным случаем. Обычно магия у детей начинала активно проявляться в период полового созревания, когда повышенный уровень гормонов интенсивно разрушал внешний барьер магического резерва, подтачивая его запирающие скрепы, и только у самых сильных магов способности пробуждались в раннем детстве. У грудных детей магических способностей до этого случая не было зафиксировано ни разу, из–за чего в среде медиков даже разгорелся спор по поводу новорожденного: что это – аномалия или рождение особо сильного мага? Большинство врачей склонялось к мнению, что проявление магических способностей в столь раннем возрасте – скорее аномалия, тем более что, повзрослев, Дэнни, оставаясь обладателем самого большого магического резерва, перестал по его величине кардинально отличаться от своих сверстников – у тех развитие магического дара протекало даже быстрее. Однако имелись и свои плюсы – сколько Дэнни себя помнил, он постоянно ощущал вокруг себя разлитую в окружающем пространстве магию и воспринимал ее как что–то естественное, само собой разумеющееся. Как воздух, которым дышишь, как свет в яркий солнечный день. Он мог в любой момент подсознательно зачерпнуть из мира столько магии, сколько ему было нужно, и использовать ее для своих целей. А какие могут быть цели у ребенка? Только игры. Вот так и получилось, что, пока его сверстники обменивались игрушками в песчаных кучах, Дэнни игрался с магией в компании со старшими братьями и сестрами, уже изучающими в школе магические дисциплины. Можно сказать, что ребенок пользовался магией так же естественно, как дышал. Это потом, повзрослев и поступив в школу, мальчик узнал, что магия на самом деле является одной из форм окружающей его мировой энергии. Владение магией с пеленок сильно помогло Дэнни в школе – воспринимая подаваемую учителями информацию через призму своих ощущений, он по–иному перерабатывал и усваивал получаемые знания. Знания структурировались и систематизировались в его детской голове и, усваиваясь, тут же находили свое практическое применение – мальчик, в отличие от своих сверстников, редко принимал рассказываемое учителями на веру, и, как только появлялась возможность сбежать после уроков в прилегающий к столице лес, проверял полученные в школе теоретические знания на практике. Не всегда проводимые им опыты оказывались безобидными – за некоторые он бывал серьезно наказан суровым, но справедливым отцом, причем с применением весомого аргумента в виде отцовского тяжелого кожаного ремня, а после проведения отдельных экспериментов Дэнни вообще оказывался в больнице. Наиболее травмоопасны для мальчика оказались такие предметы, как химия и физика – домашнее изучение реакций окисления редко проходило без взрывов в прилегающем к городу клочке первозданного леса, куда мальчик регулярно сбегал после уроков для реализации на практике полученных теоретических знаний. А разделы оптики, электричества и гравитации обычно заканчивались для леса множеством сожженных, побитых молнией и выдернутых с корнями деревьев. Настоящим мучением для Дэнни стало изучение в школе основ магии – показываемые наставниками готовые магические плетения не устраивали пытливый ум ребенка, ему требовалось подробно узнать, как и почему это работает. Учителя, сами не всегда в состоянии объяснить, почему магические формулы выглядят именно так, а не иначе, только разводили руками и заставляли зубрить поданный материал, что мальчику и приходилось делать, причем делать, пусть без проявляемого рвения, но исключительно на «отлично». Попытки понять поданный в школе материал, изложенный в виде догмы, плавно переходили от теоретических расчетов и обоснований в эксперименты… И в лесу за городом опять звучали новые взрывы, ночное небо над Тарией озарялось очередной порцией всполохов, а филейная часть экспериментатора, вошедшая в плотное соприкосновение с известной частью отцовской одежды, предсказуемо оказывалась в состоянии, требовавшем срочного обращения к медикам. Тут некоторую помощь неожиданно оказала школа с очень вовремя появившимися уроками биологии – полученных там знаний ребенку оказалось достаточно, чтобы самостоятельно разработать несколько лечебных формул, как снимавших болевые симптомы, так и практически мгновенно устранявших наиболее тяжелые последствия воспитательных процедур. Самостоятельные попытки разобраться в плетении магических формул, выявившие даже, на взгляд Дэнни, несколько неправильно излагаемых учителями моментов, привели к демонстрации этих моментов в классе перед учителями. К этому времени мальчик уже достаточно хорошо овладел основами магических плетений, чтобы вступать с наставниками в аргументированные дискуссии. Попытки поиска истины в спорах с учителями не всегда заканчивались благополучно – некоторые, как и эксперименты в лесу, приводили к взрывам и разрушениям, но уже не в лесу, а в школьных аудиториях. От окончательного разрушения школы учащихся и преподавателей спас случай – очередной взрыв в школьной аудитории заметил случайно проходящий мимо преподаватель кафедры теоретической магии Тарийской магической академии, и молодое дарование стало после школьных занятий посещать академические факультативы по теории магии. Правда, под данное им честное слово – любой эксперимент проводить только на территории полигона академии, а перед этим – обсудить условия его проведения с кем–либо из преподавателей. Тогда же для преподавателя, приведшего талантливого школьника в академию, неожиданно открылось, что отец Денни, лэр Райн, в свое время избранный Создателем для обучения в мире богов, занимал в той же академии кресло заведующего кафедрой боевой магии – без его подписи юное дарование не могло получить допуск на закрытый полигон академии, а свое родство с одним из первых лиц академии юноша от преподавателя благоразумно скрыл. Тем же вечером Дэнни в последний раз был наказан, правда, уже без применения кожаного аргумента. Зато поступление сына в академию стало практически решенным вопросом – заниматься на факультативах с одаренным ребенком начали те преподаватели, которые впоследствии должны были принять участие в работе приемной комиссии. Впрочем, за будущее сына Райн и без того не особо волновался – почти все его дети, успешно пройдя жесточайший конкурс, в свое время спокойно поступили в столичную академию и успешно ее закончили, а те, которые пока не поступили, были для академии еще слишком молоды. Сказывалась хорошая наследственность родителей…