АКАДЕМИЯ НАУК
СССР
ИНСТИТУТ
НАРОДОВ АЗИИ
Р Е Д АК Ц И О Н Н АЯ К О Л Л Е Г И Я :
академик Я. И. Конрад (председатель), академик АН Таджикской ССР
А. М. Мирзоев, член- корреспондент АН Таджикской ССР И. С. Брагинский, доктор филологических наук А. Н. Болдырев, кандидат филологических
наук Г. Ю. Алиев (секретарь), кандидат филологических наук
А. Е. Бертельс
Ответственный редактор
Л. Н. БОЛДЫРЕВ
Составитель
М- Н.О. ОСМАНОВ
7- 2- 2
Индекс-
П03—65
Е. Э, Бертельс
ИЗБРАННЫЕ ТРУДЫ
СУФИЗМ И СУФИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Утверждено к печати Институтом народов Азии
Академии наук СССР
Редакторы Н. Б. Кондырева, Л. И. Надир адзе
Художник Л. С. Эрман
Технический редактор Э. III. Язловская
Корректоры Л. И. Романова τι О. Л. Щигорева
Сдано в набор 24/ΪΧ 1963 г. Подписано к печати 29/VI 1965 г. А- 10358. Формат
Печ. л. 32,75. Усл. п. л. 44,87. Уч.- изд. л. 39,58. Изд. №526.
7 2 2
Зак. 1110 Индекс Г1 -
о - , Тираж 3000 экз. Цена 2 р. 63 к.
Главная редакция ЕОСТОЧНОЙ литературы •· ; издательства «Наука»
Москва, Центр, Армянский пер., 2
3- я типография издательстза «Наука». Москва К- 45, Б. Кисельный пер., 4
ОТ РЕДАКЦИОННОЙ КОЛЛЕГИИ
Содержание публикуемого третьего тома «Избранных трудов»
1 со-
ставляют работы Е. Э. Бертельса по суфизму и суфийской поэзии, на-
писанные в основном в 20- е годы (кроме двух, датированных 1945 г.).
Интерес к суфийской литературе, проявленный Е. Э. Бертельсом, объ-
ясняется состоянием науки того времени. Крупнейшие зарубежные и
отечественные авторитеты в области востоковедения считали, что вся
средневековая «персидская поэзия», как тогда говорили, сводится к ге-
роическому эпосу, поэзии придворной, полной малодоступных понима-
нию европейца технических ухищрений, и поэзии мистической, прежде
всего суфийской. Имена крупнейших поэтов (Сана'и, Низами, Джалал
ад- Дина Руми, Хафиза и др.) непосредственно связывали с суфизмом и
полагали, что ключ к пониманию их творчества можно найти исключи-
тельно в суфийских учениях. В то же время серьезное, углубленное изу-
чение суфизма только начиналось (к первым десятилетиям XX в. отно-
сится появление классических работ Р. Никольсона и Л. Массиньона).
Для дальнейшего изучения комплекса литератур, создававшихся в
течение многих веков на персидском языке,— наиболее значительных
его явлений — необходимо было разобраться в том, что же в действи-
тельности представляет собой суфизм и какую роль сыграл он в раз-
витии этих литератур. Стремление разрешить такую задачу определило
профиль работ Е. Э. Бертельса, собранных в данном томе.
Характер этих работ определялся еще одной особенностью состоя-
ния науки того времени. Значительная часть литературного наследия
на персидском языке сорок лет назад не была еще издана. Существо-
вали коллекции рукописей, каталоги этих коллекций, довольно значи-
тельное число иранских и индийских литографий низкого качества и
буквально единичные европейские издания текстов, также не лишенные
недостатков. Широкое научное издание письменного наследия в араб-
ских странах, Иране, Турции только начиналось. Е. Э. Бертельс, зани-
маясь в Азиатском музее инвентаризацией и каталогизацией персид-
ских рукописей, естественно, стремился выявить наиболее ценные мало-
известные или совсем не известные науке тексты — прежде всего су-
фийские, сообщить о них в научных журналах, либо подготовить и осу-
ществить их критические издания.
Изучая суфизм и суфийскую поэзию, Е. Э. Бертельс столкнулся
с целым рядом проблем, требовавших разрешения: нужно было найти
1 Ранее опубликованы: Е. Э. Бертельс,, Избранные труды. История персидско- тад-
жикской литературы, М., 'I960; Е. Э. Бертельс. Избранные труды. Низами и Фузули, М., 1962.
истоки суфизма, происхождение суфийских идей, расшифровать су-
фийскую терминологию и таким образом поставить интерпретацию
суфийских текстов на научную базу, попытаться определить основные
линии развития суфийской поэзии, преемственную связь различных
школ суфизма. Попутно возникали проблемы формирования композиции
суфийского трактата и суфийской поэмы, проблемы личности суфий-
ского шейха и соотношения ее с легендарной биографией и т. п.
Углубленно изучая избранный предмет исследования, Е. Э. Бер-
тельс сделал много ценных наблюдений и выводов, явившихся крупны-
ми научными достижениями и придающих его работам 20- х годов не»
преходящую ценность.
Е. Э. Бертельс избег столь характерного для науки конца XIX в.
увлечения поисками «источников суфизма», литературной, идейной
преемственности, увлечения, сводившего часто самый предмет исследо-
вания (например, «мусульманскую философию») к сумме его литера-
турных источников. В статье, написанной в 1926 г., Е. Э. Бертельс от-
части, очевидно, под влиянием взглядов Л. Массиньона, видного иссле-
дователя суфизма, делает такой вывод: «воззрения эти (суфийские —Ред.),.. не требуют для своего объяснения обращения к посторонним
влияниям»
2 . Е. Э. Бертельс не забывает о роли литературного взаимо-
действия и преемственности,— он исследует в ряде работ связь суфизма
с зороастризмом («Райские девы [гурии] в исламе», «Персонификация
месяцев в исламе»), с неоплатонизмом («Суфийская космогония у Фа-
рид ад- Дина 'Аттара»),—- но основной источник возникновения идей он
видит всегда (начиная с ранних статей и кончая прекрасной обобщаю-
щей работой «Происхождение суфизма и зарождение суфийской лите-
ратуры, написанной в 1945 г.) в жизни общества, в социальных сдвигах, в материальных условиях
3 .
Изучая суфизм, который обычно трактовался западными учеными
прежде всего как полное отречение от мира, погружение в «мир внут-
ренний», Е- .· Э. Бертельс с самого начала ищет в нем гуманистические
черты, живые человеческие чувства, элементы активности. Красноречи-
во говорят об этом его замечания в предисловии к тексту Hyp ал- 'улум: «...суфизм [Харакани] теряет характер эгоцентризма... Харакани один
из немногих, ...видевших цель своего существования в служении страж-
дущему человечеству. Одно изречение его ...говорит больше, нежели
целые тома теоретических трактатов: „Ученый встает поутру и ищет
увеличения знаний, аскет ищет увеличения подвигов, а Бу- л- Хасан
(т. е. Харакани) печется только о том, чтобы порадовать сердце брата
[своего]"». Подобных замечаний разбросано по статьям Е. Э. Бертельса
о суфизме множество (см. стр. 257, 275, 279, 282, 389, 483 наст. изд.).
Уже в самом начале изучения суфийской поэзии Е. Э. Бертельс
по- новому подошел к вопросу об отношении к суфизму крупнейших
поэтов средневекового Востока. На примере творчества Низами он уже
в 1923 г. убедился в том, что средневековая традиция, называвшая чуть
ли не всех крупных поэтов прошлого «шейхами», включавшая их в
списки и антологии изречений суфийских «святых старцев», как и
европейская наука, видевшая в том же Низами «далекого от жизни
аскета», были неправы
4 . Элементы суфийской фразеологии в творчестве
того или иного поэта объясняются общим распространением суфизма
и еще не делают поэта суфийским теоретиком. Наиболее четко сформу*
2 См. стр. 213 наст, изд., ср. стр. Î88—189.
3 См., напр., стр. 13, 83 и 227 наст. изд.
S Сц. Щ, Э, gepT^bC, Избранные трудщ. Нщами и Физулщ стр. 5, 6, лировал Е. Э. Бертельс свою точку зрения по этому поводу в 1929 г. в
статье «Навей и 'Аттар» на примере творчества Навои (см. стр. 418—420 наст. изд.). В этой статье он отмечает гуманистические черты в