бы и видит его; 9) иакин («уверенность») — высшая степень сознания

реальности духовного мира, ничем не поколебимая.

:

К этим состояниям причисляется иногда и охарактеризованная вы-

ше аннигиляция (фана'). Нужно, однако, заметить, что для большинст-

ва суфийских теоретиков фана — не конечный пункт, за фана' — и это

еще одно важное отличие ее от буддийской нирваны — идет ее логиче-

ское следствие бака' («вечность»): ощутив уничтожение своего времен-

ного преходящего «я», человек погружается в море абсолюта, а тем

самым и ощущает отчетливо, что существует так же вечно, как вечна и

божественная сущность. Это осознание бессмертия, понятно, высшее из

состояний, достижимых для путника.

Как мы сказали, тарикат завершается вступлением в последнюю

стадию — хакикат. Этот термин обозначает «реальное, подлинное бы-

тие». Достигнув хакика, путник, конечно интуитивно, познает истинную

природу божества и свою сопричастность ей. Потому- то суфии часто

называют себя ахл ал- хакика — «люди подлинного бытия», противопо-

ставляя себя ахл ал- хакк— правоверным последователям сунны, ли-

шенным дара интуитивного восприятия.

< б > Э л ем ен ты гн о с ео л о ги и

Нельзя не заметить, что психологические исследования привели

ранних теоретиков суфизма и к постановке вопросов гносеологического

порядка, ибо, в сущности говоря, триада — шариат, тарикат, хакикат —соответствует в то же время и трем разным ступеням познания. Суфий-

ские теоретики иллюстрируют эти три ступени любопытным сравнением, повторяющимся у очень многих авторов. Эти ступени таковы: 1) 'илм

ал- йакин («уверенное знание»); объясняется путем такого сравнения: мне неоднократно объясняли, доказывали научно, что огонь жжет, и я

в этом твердо уверен, хотя я этого на опыте и не испытал; это обычное

38

логическое знание, свойственное всем, кто стоит на ступени шариата; 2) 'айн ал- йакин («полная уверенность»)—я видел собственными гла-

зами, что огонь жжет, видел процесс сгорания; такое опытное знание, несомненно, выше и увереннее, чем знание, полученное путем обучения, это то знание, которое путник получает во время прохождения тарика; 3) хакк ал- йакин («истинная уверенность») — я сам сгорел в огне и так

удостоверился в его способности жечь. Т. е., иначе говоря, это иденти-

фикация, слияние с наблюдаемым, приводящее к полному исчезнове-

нию наблюдающего. Это и есть форма познания, свойственная стадии

хакика. Поскольку знание здесь интуитивно, то понятно, что высказы-

вания человека, достигшего этой стадии, будут иметь преимущественно

форму символа и станут паралогичны. Отсюда появление шатхиийат, о которых мы говорили выше.

< в > О н то л о ги я

Онтологические проблемы ранних теоретиков суфизма интересова-

ли мало и были разработаны значительно позднее на базе окрашенных

в неоплатонические тона эманационных теорий. На вопрос о сотворении

мира уже в IX в. обычным ответом служит хадис: c-^î.j List« \yS~ c ^

Î ÜÎ J^VIJ 4XfJI c/ilks <Jy4 jl («Был я сокрытым кладом и воз-

любил, чтобы познали меня, и сотворил духов и людей, дабы познали

меня»). Порядок эманации обычно мало отличается от приведенной

выше схемы Братьев чистоты, но уже в IX в. в известных кругах под

воздействием гностико- манихейских концепций возникает теория

ну ρ Мухаммади («Мухаммадова света»). По этой теории, сущность

души пророка была первым творением, возникшим в виде ярко светя-

щейся точки. Из нее уже эманировали все остальные избранные души.

Своеобразное дополнение к неоплатоникам ранние суфии вносят

по вопросу о соотношении единства и множественности. По их мнению, до начала творения существует единая божественная субстанция.

Единство абсолютно, но в нем различаются два аспекта — ахадиийат

(«единство» от араб, ахад — «один») и вахидиййат (также «единство», но от араб, вахид — «один»). Различие между этими аспектами таково: ахадиййат — единство абсолютное, высшее, здесь представление о мно-

жественности исключено полностью. Вахидиййат — хотя также нерас-

членимо и единородно, но идея множественности в нем уже заложена.

Поясняется это понятие таким сравнением. В семени дерева потенциаль-

но заложено все дерево целиком (корень, ствол, ветки, кора, листва, цветы, плоды). Однако все это существует в семени нерасчлененно, го-

могенно. Также и в вахидиййат в этом единстве заложена уже множе-

ственность идей всего существующего, хотя она еще и латентна и в этом

аспекте вовне не проявляется. Эти два термина различают уже в IX в., в частности, мы видели их выше, когда приводили экстатические изре-

чения Байазида. Не ставя себе задачей анализ крайне сложного хода

развития онтологических теорий суфизма, ограничимся этими краткими

замечаниями, показывающими, что проникновение философских идей в

суфийские круги началось уже на весьма ранней ступени.

IX. СУФИЙСКАЯ ОБЩИНА И ЕЕ ОРГАНИЗАЦИЯ

Мы видели, что суфийская доктрина уже в IX—X вв. превратилась

в целую сложную систему. В этот же период возникает и своеобразная

общественная организация суфиев. Прохождение тариката требовало

39

специальных знаний, без которых человек, пытавшийся на свой собст-

венный страх и риск добиться высших, духовных озарений, мог жесто-

ко поплатиться, утратив здоровье и разум. Поэтому уже в ранние эпо-

хи устанавливается обычай, по которому всякий, кто желал посвятить

себя этому образу жизни, должен был избрать себе духовного настав-

ника, носившего титул шейх идя пир, что означает «старец». Человек, вступавший под начало шейха, назывался мурид (от араб. гл. арада—«желать») — «желающий», в сущности «вручивший свою волю» (ирада) своему шейху. Мурид обязан абсолютно покориться воле шейха, всякое

указание его выполнять беспрекословно, не размышляя ни о значении, ни о целесообразности его. Именно здесь нередко употребляется выра-

жение: мурид должен в руках шейха уподобляться трупу в руках омы-

вателя трупов. Искус мурида начинался обычно с ряда испытаний, имев-

ших целью установить, в какой мере он действительно проникся мыслью

покорности. Давались поручения унизительного характера: он должен

был обслуживать прочих муридов, чистить общие уборные, собирать ко-

лючки для топлива и т. п. Характерны такие детали. Когда к одному

известному шейху пришел юноша, бывший сыном богатых родителей, то

шейх как первую работу поручил ему сбор для всей братии подаяний

на улицах. Юношу все в городе знали как человека богатого, и это за-

нятие должно было показаться ему особенно трудным и унизительным.

Так ломалась воля мурида, и он становился послушным орудием в ру-

ках шейха. Шейх заставляет мурида проделывать множество аскетиче-

ских упражнений, поститься, бодрствовать по ночам, читать Коран

в самых трудных и мучительных позах, заставляет его по сорок дней

кряду проводить в полном одиночестве в медитациях и молитвах. По-

степенно упражнения начинают приобретать иной характер. Шейх пере-

страивает мышление мурида на мышление образное, символическое и

начинает вновь вырабатывать в нем упорство и волю, способные пре-

одолеть любое препятствие. Понятно, что, занимаясь своего рода экспе-

риментальной психологией, шейхи вырабатывали в себе ряд свойств, в те времена производивших впечатление чудесных, таких, как умение

вызывать у мурида гипнотическое состояние, чтение его мыслей и т. д.

Такие способности шейха, конечно, создавали ему репутацию святого

.и чудотворца и содействовали огромному росту его авторитета. Когда

шейх видел, что уже ничему новому мурида научить не может, он давал

ему так называемое иджаза — «разрешение» и отпускал его, предостав-