из суфизма, вводит, таким образом, элемент чувства, любви и ожив-
ляет закостеневший формализм. Можно сказать, что эксперимент этот
ему удался полностью и что после .него сохранилось лишь очень мало
представителей самого ригористического правоверия, не пожелавших
в той или иной мере последовать за ним. С другой стороны, он подвер-
гает проверке все положения суфизма, выясняет, что из них может быть
согласовано с сунной, а что с ней несовместимо, и строит целую уме-
1 Goldziher, Muhamme dänische
Studien, Bd II, S. 106.
42
яренную суфийскую систему, в которой элементы иррациональные, экста-
тические сведены к минимуму и главное внимание уделено внешней
обрядовой стороне. Так создается суфизм ортодоксальный, приемлемый
для верхушки духовенства, которая становится сильнее, и тем самым
сокращается сфера влияния шейхов.
После Газали суфизм перестает быть достоянием одних городских
масс. Ему открыта дорога и в феодальный замок. Именно поэтому, как
и в силу исторических событий XII в., элементы суфийских учений про-
никают во все виды литературы и продолжают в какой- то мере сохра-
нять такое господствующее положение в течение целого ряда веков.
XI. ЗАРОЖДЕНИЕ СУФИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Мы переходим теперь к вопросу, ради более полного освещения
которого нам и пришлось сделать этот обширный экскурс в область
истории формирования идеологий мусульманского мира, а именно, вопросу о том, как суфийское движение оказалось связанным с литера-
турой, преимущественно поэзией, и дало, таким образом, мировой лите-
ратуре ряд бессмертных памятников.
Мы видели, какое большое значение суфии придавали достижению
экстатического состояния, считавшегося особой милостью, ниспосылае-
мой богом. Поэтому не удивительно, что в их кругах уже в раннюю эпо-
ху усиленно искали средств, которые могли бы способствовать вызыва-
нию экстаза. Одно из этих средств вскоре было признано особо эффек-
тивным. Это была музыка, инструментальная и особенно вокальная, сочетающаяся с художественным словом. Слушание музыки было вве-
дено в обычай у целого ряда шейхов и получило техническое наимено-
вание сама' (от араб, сама'а — «слышать», букв, «слушание») 8 . Сама'
не могло не вызвать в правоверных кругах резкого протеста как недо-
пустимое новшество, несовместимое с шариатом, и потому почти все
ранние работы по суфизму (X—XI вв.) усиленно обсуждают вопрос о
его допустимости. Хотя даже и в самой суфийской среде далеко не все
признавали допустимость сама\ но все же большинство, в том числе
и такие умеренные суфии, как Газали, считали его не противоречащим
сунне. Классическим текстом в пользу сама' считается обширный раз-
дел Ихйа"
г улум ад- дин, посвященный этому вопросу и в сокращенном
виде включенный в Кимийа- йи са'адат. В этом разделе особый интерес
представляет глава, доказывающая, что сама* не может быть заме-
нено чтением Корана и дает большие результаты. Приведем отрывок
из нее.
«Слушание чтения стихов Корана применяется часто, и исступле-
ние от него бывает нередко. Многие от слушания Корана теряют со-
знание, а многие даже от этого лишались жизни. Рассказывать об этом
долго, и в книге Ихйа
1 я об этом говорю подробно. Но вместо чтецов
Корана зовут певцов и вместо Корана поют песни по пяти причинам.
Первая та, что стихи Корана не всегда имеют отношение к состоянию
влюбленных. В них часто речь о неверных, постановлениях о сделках
мирян и разных других вопросах, ибо Коран — целебное средство, для
всех разрядов людей. Когда, например, чтец читает стихи о наследст-
ве, что матери из наследства причитается одна шестая, а сестре поло-
вина, или о том, что жена после смерти мужа должна соблюдать *идда
8 Применяемая некоторыми авторами транскрипция сама' неправильна и основана
на недоразумении.
43
четыре месяца и десять дней, это все огонь любви не разжигает, разве
если [слушатель] крайне влюблен и его охватывает восторг от всего, даже от того, что далеко от его целей, что бывает редко. Вторая при-
чина та, что Коран большей частью помнят и много его читают. А все,.
что часто слышат, сердцу ничего не говорит по большей части. Можно
наблюдать, что тот, кто в первый раз слышит что- либо, приходит от
этого в экстаз, а во второй раз этого экстаза уже не бывает. Петь мож-
но все новые и новые песни, а читать Коран заново нельзя. В дни про-
рока, когда арабы приходили и впервые слушали Коран, они рыда-
ли и приходили в экстаз, Абу Бакр говорил: „Были мы такими же, как.
вы, но затем огрубели сердца наши", т. е. привыкли к Корану. Итак, все новое действует сильнее, и потому- то 'Омар приказывал паломни-
кам скорее возвращаться в их города и говорил: „Боюсь, что привык-
нут они к Ка'бе и уважение к ней уйдет из их сердец". Третья причина
та, что сердца больше трепещут, когда заставишь их биться напевом
и ритмом. Потому- то от обычной речи экстаз бывает реже, а от хоро-
шей песни чаще, когда она имеет ритм и напевы. Тогда каждый напев
вызывает особое действие. Коран же нельзя петь и подгонять к ладам; и как- либо приспосабливать. А когда он без напева, это — только слово.
Только очень горячее пламя он может раздуть еще сильнее. Четвертая
причина та, что напевам нужно еще помочь другими звуками, чтобы
действие было сильнее, как <^звуки> флейты, бубна, барабана, шахина
и др. ...Пятая причина та, что когда кого- либо охватывает (какое- либо
настроение, он жаждет услышать стихи, соответствующие этому на-
строению, а если они не соответствуют,"он испытывает к ним отвращение
и может сказать: не пой это, пой другое. Коран же не подобает ставить
в такое положение, чтобы он вызывал отвращение»
9 .
Этот отрывок крайне убедительно доказывает, что основное назна-
чение сама' — именно вызывать экстаз. Сама* применялось не только
на собраниях дервишской общины, но также и на так называемых
маджлисах, открытых собраниях, устраивавшихся в ханаках. Жизне-
описания нишапурских шейхов X в. показывают, что такого рода собра-
ния в это время были обычны и проводились по расписанию: в опреде-
ленные дни недели, в определенное время и в определенном месте.
Такие же сведения есть и о шейхах багдадских, и можно полагать, что
такой порядок был принят повсеместно. Собрание открывали чтением
какого- либо отрывка из Корана, а затем шейх поднимался на мимбар
и произносил проповедь, которая могла чередоваться с пением.
Посетителями таких собраний были по большей части представите-
ли ремесленников и малообеспеченных городских кругов. Поэтому чи-
тавшиеся и певшиеся стихи, конечно, должны были выбираться с таким
расчетом, чтобы они в какой- то мере были понятны собравшимся и
соответствовали их вкусам и привычкам. Сведения, имеющиеся о жизни
известного шейха Абу Са'ида ибн Абу- л- Хайра (967—1049), показы-
вают, что этот видный представитель хорасанского суфизма в своих
проповедях широко пользовался руба'и (четверостишиями), т. е. той
стихотворной формой, которая имела народное происхождение и в этот
период в аристократические круги доступа еще не получила. Весьма
характерно также, что шейх Абу Са'ид не сочинял сам рубаки, а поль-
зовался уже готовым материалом, можно Думать, преимущественно
народного происхождения.
Есть основания думать, что так поступали шейхи и в предшествую-
щую эпоху и что использовались главным образом стихи любовные,.
9 Газали, Кимийа- йи со*адат, стр. 178.
44
созданные как светская лирика, воспевавшие обычную земную любовь