Ученый нервно вздрогнул, представив себе, что будет с теми, кто пожелает проигнорировать приказ капитана. Перегрузки, при входе в сверх-пространство объекта такой массы, буквально перетирают человека в молекулярный суп.

Через четыре минуты корабль-город мелко задрожал. Хотя мелким это дрожание – ощущалось только в противоперегрузочном ложе и боевой рубке. Корольков еще раз зябко передернул плечами. Картинка превращающегося в кровавую взвесь человека, нарисованная возбужденным сознанием, не отпускала.

28 февраля 3377 года. Фронтир. За семь световых часов до орбиты планеты Х-7.

- Вот тебе и «теоретически необитаемая планета»…. Комендор! Зачистить зону высадки.

- Простите, капитан?

- Что Вам не ясно? Смешайте эти сараи со звездной пылью.

На тактическом и обзорном экранах, медленно вращались две, абсолютно разных, проекции одной и той же планеты. Обзорный - показывал мирный голубой шарик с обширными лесами и морями, даже океан был, и несколько десятков горных хребтов присутствовало.

Тогда как, картинка с тактического - была куда интереснее. Теоретически необитаемая планета, была очень даже обитаема. Два небольших городка с домами устаревшей конструкции, космопорт и полторы сотни точек ПВО и ПКО – в основной своей массе в горах. Но, были и экзотические варианты – десяток в океане и несколько десятков разбросанных по трем спутникам планеты.

- Но, там же гражданские!

- Что?! Какие, раскаленное сопло спарки тебе в чресла, гражданские? Это пираты! – Капитан, наконец, обратил внимание на оператора пульта тяжелого вооружения.

Ну, да. Теперь все ясно. Оператор ПТВ – зеленый юнец. Целый выводок таких был приписан к экипажу его корабля на последней стоянке на Новом Петербурге. Вчерашние выпускники военно-космической академии, еще не нюхавшие пороху. Полные розовых соплей и ложных представлений о суровой пустоте космоса.

Как же ему не хватает Петровича, да и остальных. Овеянных, всеми космически-ветрами, матерых волков. Пошедших через сотни боевых столкновений! Давно избавившихся от всего этого романтического дерьма и научившихся трезво оценивать ситуацию!

Но, Петр Степанович решил воспользоваться легкостью маршрута и опустить боевую смену в, давно заслуженный ими, отпуск. Этот кусок космоса, был исследован еще лет двести назад, и в плане освоения - не представлял никакого интереса. Кто же мог знать, что на точке всплытия, так по старинке называли выход из сверх-пространства, окажется пиратская база.

Сейчас выдернуть «старичков» на дежурство – не реально. Почти все, вместе со своими семьями, находятся на другом конце корабля, в рекреационной зоне. Или, как называют это место сами космические волки, курорт. С курорта до боевой рубки – часа полтора добираться, слишком долго. А по сему, придется разжевывать этим соплякам очевидные вещи.

Сильвестров выпустил, сквозь зубы, набранный, для очередной соленой тирады, воздух. Включил боевой канал связи, и обратился сразу ко всем членам экипажа находящимся на дежурстве.

- Значит так, бойцы! Мы наткнулись на логово пиратов. Работорговля, вооруженные нападения на гражданские суда, проституция, наркоторговля – вот далеко не полный список того, чем живут подобные твари. По этому, жалости я к ним не испытываю, и вам не советую. Сейчас мы будем вдумчиво утилизировать эту падаль. Любое невыполнение приказа – буду расценивать как бунт, со всеми вытекающими. Пререканий я не потерплю! Надеюсь, вам все ясно.

- Степаныч! Через час будем. Может, отложишь маневры, пока не доберемся? – Раздался, на личном канале капитана корабля, голос старпома.

Вот черти! Сломали два сверхсекретных канала и даже не стесняются, что во-всю слушают их!

- Отставить Николаич! Приказано отдыхать? Вот и отдыхайте! С этой шушерой я и сам разберусь, да и птенцы порох понюхают.

В конце концов, им тоже опыта нужно набираться – добавил уже про себя капитан.

- Есть отдыхать! Но, ты это…. В общем, если что, в течение часа доберемся до рубки.

- Спасибо, братцы! Если, что вдруг, то… - Сельвестров разорвал связь, чувствуя, как к горлу подкатил ком.

- И так, комендор. Зачистить сектор высадки.

- Есть! Зачистить зону высадки!

- Простите, капитан. А насколько большой ущерб могут нанести нам эти товарищи? – поинтересовался, не весть, откуда взявшийся в боевой рубке, Корольков.

- Отставить выполнение боевой задачи! – Рявкнул капитан корабля.

Затем развернулся на каблуках и вопросительно, поверх головы ученого, посмотрел на вахтенного офицера. Тот в ответ изобразил пантомиму, должную означать что-то вроде: «Приказ императора! Оказывать всемерную помощь этому гражданскому! Как тут его не пропустишь?». Мда-а … мало ему сопливых кадетов, так еще и научник на голову свалился. Пришлось натягивать на лицо саму приветливую улыбку и отвечать.

- Ну что вы, профессор! Те ржавые корыта, которые болтаются у них на орбите, даже корпус не поцарапают. Будут продавливать щиты недели полторы, даже без подкачки и любых ответных действий с нашей стороны!

- Это отлично! Может быть, Вы, тогда, дадите мне два часа на подготовку оборудования и вывод моих подопечных из мнемо-сна? Это ведь такие прекрасные условия для их тренировки!

- Господин ученый, эм…

- Карл Иосифович Корольков.

- Да! Карл Иосифович. Мне моё пополнение тоже нужно тренировать….

- Прошу Вас, капитан! Если мои провалятся, то уже ваши разберут их на атомы!

Сельвестров пожевал ус. Черт, свалилось же ему на голову это проклятие! Послать бы этого головастика в темные дали, но, приказ императора!

- Будь по-вашему, профессор. Будите Вашу «надежду человечества».

- Родина Вас не забудет, Петр Степанович! – Выпалил ученый и пулей вылетел из боевой рубки.

- Ага, два раза … – уже в спину, прокомментировал его слова капитан корабля.

- Господа офицеры! Пассивное наблюдение. О любых телодвижениях вероятного противника – сообщать мне незамедлительно!

-Есть!

-Есть!

-Есть! – Посыпались доклады со всех боевых постов.

- Старпом, вы еще пасете канал?

- Обижаешь, командир! – тут же отозвался старший помощник.

- Тогда сгребайтесь и через два часа быть в боевой рубке при параде. Будете молодых натаскивать.

- Это мы с радостью, Петр Степаныч!

28 февраля 3377 года. Фронтир. За семь световых часов до орбиты планеты Х-7. Два часа двадцать пять минут спустя. Боевая рубка «Левиафана».

Я стоял в боевой рубке и чувствовал себя нашкодившим гимназистом. Вспомнилось отрочество. Наш professeur[1], с наисуровейшим видом, замачивал розги, собравшись хорошенько отлупить неуча.

Ни многие часы, проведенные в различных симуляторах, ни четверо суток, так называемого, мнемо-сна, не могли помочь справиться с охватившим меня треволнением. Да что там симуляторы – перед близящейся баталией в океане космическом, стыдливо отступал весь предыдущий жизненный опыт.

С мыслью о том, что ныне человечество обретается меж астрономических тел, я кое-как себя примирил. Именно, что примирился. Осознать и принять сие до конца – увольте! Чтобы было понятно, последнее, что помнится мне из жизни предшествующей – это то, как я, стоя на просоленной морской водой палубе, вглядываюсь в подзорную трубу. Силясь оценить еще трепыхающиеся силы османов.

После того я очнулся в далеком грядущем! Где мой грозный флагман «Три святителя» был страшен не более туземца с обухом, супротив береговой батареи. Словами сие - не передать. Примитивный речевой аппарат вообще не справится с этой чудовищной задачей. Описать обуревающие, просто раздирающие меня надвое, ощущения.

Капитан монстра, по божьему недосмотру, называющегося кораблем империи, закончил свою речь перед соратниками и обратился к моей персоне.

- Ну, что, Григорий Андреевич. Второе рождение Вы уже прошли, приступим ко второму боевому крещению.