Третьи сутки в пути, ветер, камни, дожди,

Всё вперёд и вперёд, наша рота все прёт

Третьи сутки в пути, слышь, браток, не грусти

Ведь приказ есть приказ, знает каждый из нас.

Напишите письмецо, нет его дороже для бойцов,

Напишите пару слов вы девчата для своих пацанов…

Замолкаю. Возник снова гул голосов, выкрики, дружные хлопки. Мужичок, похоже, поддатый, из соседнего подъезда выкрикнул:

- Молодец парень! Здорово!

Выдерживаю паузу. Постепенно шум стихает.

- И последняя песня, которую я придумал. Надеюсь, она тоже вам понравится. Тоже исполняется впервые, пока без музыки. Тихо начинаю петь:

Выйду ночью в поле с конём,

Ночкой тёмной тихо пойдём.

Мы пойдём с конём,

По полю вдвоём,

Мы пойдём с конём по полю вдвоём

Мы пойдём с конём,

По полю вдвоём,

Мы пойдём с конём по полю вдвоём

Пою громче:

Ночью в поле звёзд благодать,

В поле никого не видать,

Только мы с конём,

По полю идём

Только мы с конём,

По полю идём

Начинаю голосить:

Сяду я верхом на коня,

Ты неси по полю меня.

По бескрайнему, полю моему

По бескрайнему, полю моему

Дай-ка, я разок посмотрю,

Где рождает поле зарю.

Ай, брусничный свет, алый да рассвет,

Али есть то место, али его нет

Ай, брусничный свет, алый да рассвет,

Али есть то место, али его нет

Снова стихаю:

Полюшко моё, родники.

Дальних деревень огоньки.

Золотая рожь, да кудрявый лён,

Я влюблён в тебя Россия, влюблён

Золотая рожь, да кудрявый лён,

Я влюблён в тебя Россия, влюблён

Тихо:

Будет добрым год, хлебород

Было всяко, всяко пройдёт.

Пой златая рожь, пой кудрявый лён,

Пой о том, как я в Россию влюблён.

Пой златая рожь, пой кудрявый лён,

Мы идём с конём по полю вдвоём!

Замолкаю. Дружные аплодисменты. Понимаю этих бывших сельских жителей. У них еще ничего не забыто. В душе они так и остались деревенским ребятами и девчатами. Спускаюсь с табурета и иду к бабушкиной комнате. Меня хлопают по плечам, жмут руку, обнимают, прижимая к пышной груди, кто-то из женщин целует. Мужики предлагают выпить. Кто-то пьяный громко сомневается:

- Не мог сам пацан такое написать. Слышал, наверное, где-то.

Множество голосов его обрывают. Кто-то вспоминает нашу джигитовку по ночному поселку. «Все всё знают, блин!» Третий поход за славой?

За ужином мама села рядом и внимательно смотрит на меня.

- Мам, ты меня смущаешь. Я, что много ем? - смущаюсь от пристального взгляда.

- Я все думаю, откуда это у тебя? Слушаешь твои песни и как будто все это видишь? - не отвечая, задумчиво произносит она.

- У меня образное мышление или богатое воображение, - есть расхотелось, и я встаю из-за стола.

- Ты мало поел, - замечает.

Как можно есть, когда тебе смотрят в рот?

- Будешь композитором? Песни будешь писать? Хорошо бы! Они много зарабатывают и работа чистая, интеллигентная, - мечтает она.

- Вряд ли. В какой-нибудь технический ВУЗ пойду, - заявляю.

- Ты ведь хотел в военное училище? - подал голос отец с дивана, ранее внимательно прислушиваясь к нашему разговору.

- В институтах бывают военные кафедры. Кстати знаете, как празднование Нового года на военной кафедре называют студенты? Все дубы и все шумят! - выдаю перл из будущего.

- Почему? - не понимает мама.

- Потому, что военных считают дубами, - постучал костяшками по лбу. - Якобы у них, одна извилина, и та от фуражки, - добавляю и направляюсь к бабушке.

- А как же песни и музыка? У тебя так хорошо, получается, - вспоминает мама.

- Пока пишутся - буду писать, вот только зарегистрировать бы их как? - останавливаюсь у двери.

- Зачем? - наивно удивляется она. - Если песня хорошая и людям нравится, то пусть ее поют, а ты станешь знаменитым, - опять мечтает.

- Потому что песни, как книги или изобретения являются продуктом интеллектуальной собственности. Если песня станет популярной и ее начнет исполнять какой-то популярный певец, она прозвучит по радио или телевизору и тогда она начнет приносить деньги автору песни. Автору должны идти отчисления от ее исполнения. Только боюсь, автором песни тогда уже буду не я, - откровенно рисую вероятные перспективы.

- А кто? - интересуется.

- Тот, кто официально зарегистрирует песню, - терпеливо разъясняю.

- Но мы же на концерте все слышали, что это твоя песня. Кто же теперь может назвать ее своей? - удивляется мама.

- Тот, кто первый официально зарегистрирует ее под своим именем, возможно изменив пару нот и слов.

- И что же делать? Ведь все же знают, что это ты придумал. А это дорого регистрировать? И как это делается? - посыпались вопросы.

- Если мою песню, на каком-нибудь Правительственном концерте исполнит Кобзон как автор? Где мы - жители поселка и где Кобзон? Мне, что судиться с ним и в свидетели жителей приглашать? Регистрировать я думаю не дорого, а где и как это делают, пока не знаю. Можно просто продать исполнителям мою песню и пусть они тогда распоряжаются и делают, что захотят, - вслух размышляю.

- А за сколько можно продать? - встрепенулась.

Тема денег ей близка.

- Наверное, зависит от уровня исполнителя. В наш ресторан музыкантам можно предложить за сто рублей, и то они могут отказаться. У них ведь утвержденный сверху репертуар. Кстати ресторан наш тоже делает отчисления с каждой исполненной песни авторам. В областном элитном ресторане можно предложить и за пятьсот рублей. А популярному певцу - на порядок больше. За пять тысяч рублей.

- Не может быть? Это-же, какие деньжищи? - отмахивается.

- В эстраде вообще огромные деньги крутятся. Гитарист в московском популярном ресторане в неделю может зарабатывать от пятисот до полутора тысяч рублей, а автор и исполнитель своих песен может зарабатывать от трех до десяти тысяч рублей в месяц.

- Не верю! - твердо заявляет мать.

Такие суммы ее просто шокировали.

- А если тебе стать таким певцом? - возвращается к заманчивой теме. - Ведь ты придумываешь и сам поешь!

- Не хочу я соваться в это болото. Это - такой гадючник! Хуже, чем у тебя в отделе, - слышал, как мама жаловалась отцу на интриги, зависть, кляузы в ее женском коллективе на работе. - Кроме того, сколько времени пройдет, пока про меня услышат, и я стану популярным? Меня это не устраивает. У меня другие планы.

- Ты слышишь, отец, планы у него? А где ты, все это узнал? - иронично обращается к отцу, а затем подозрительно смотрит на меня.

- Заинтересовался, когда понял, что мои песни нравятся людям. Поспрашивал кое-кого, до чего-то сам догадался, - напускаю тумана.

- Кто эта хорошенькая девочка, которая с тобой пела? Вы так хорошо смотритесь вместе! Как ее зовут? - резко переходит мама на другую, интересующую ее тему.

«Это, в каком месте она хорошенькая?» - мысленно удивляюсь.

- Учительница музыки привела. Зовут - Наташка. Я ведь еще плохо играю на гитаре, а она в музыкалке училась, - перевожу стрелки.

Мама, вероятно, начнет собирать сведения про Наташку. Как и ее мать про меня. Все матери такие, наверное.

- Я бы не сказал, что ты плохо играешь, - высказал свое мнение отец.

- Плохо. Сам знаю, - утверждаю я.

У бабушки снова заваливаюсь на свою кровать с гитарой. Но постепенно глаза слипаются. Последнее, что слышу - непрекращающийся за стеной бубнеж родителей.

На комиссии нас с Наташкой отобрали на концерт, но только с одной песней о бабушках. Песня «Ребята надо верить в чудеса» не подходила для сегодняшней аудитории и концертной тематики, объяснила нам расстроенная Евгения Сергеевна. Мы выступали на большой сцене в просторном зале с рядами мягких бордовых кресел. В этом зале редко демонстрировали художественные фильмы. Здесь проводили торжественные собрания, многочисленные официальные мероприятия, городские концерты, смотры художественной самодеятельности, выступали приезжие артисты, ставили спектакли и прочее. Даже цирковые гастрольные выступления проводились здесь.

Мегера, которая организовывала прослушивание, шипела, как змея на испуганных подростков, готовящихся к выступлению. Мы в списке выступающих находились в середине. Когда подошла наша очередь, эта «змея» уцепилась за мой рукав, что захотелось брезгливо выдернуть руку. Нас объявили и мегера, отдернув руку, прошипела нам:

- Вперед и без самодеятельности!

Перед нами был пустой зал с редкими зрителями. На переднем ряду сидели несколько представительных женщин и двое мужчин. Некоторые были с блокнотами.

Я не стал ничего говорить от себя, а начал сразу с песни:

Когда с бабушкой ты оставался вдвоём,

У нее не было другого дела,

Чем забота только о внуке своём,

И нет той заботе предела.

Никто не хлопал, только после песни склонились над блокнотами и кивали головами, переговариваясь вполголоса между собой.

Мне было все равно, отберут нас или нет и не хотелось петь на концерте.

Спросил у Наташки о ее впечатлениях.

- Все в порядке, только жалко, что маму на концерт не пустят. Билеты на концерт именные, - призналась тихо.

Я был раздражен и хотелось поругаться. Кивнул Наташке - за мной. Подошел к Евгении Сергеевне и спросил, от кого зависит пропуск на концерт или тот, кто может помочь провести Наташкину маму. Она посмотрела на мое решительное лицо, кивнула и куда-то ушла. Потом поманила меня за собой и подвела к какой-то женщине. Показала нас друг другу, и наказала мне подойти к ней перед концертом. Она проведет. Позвал Наташку на улицу и по дороге сообщил переживавшей девчонке, что может приглашать маму. Времени до сбора участников было еще полно, поэтому мы поехали по домам на городском автобусе, Наташка - до железнодорожного вокзала, а я - до самого барака, так как автобус ехал до главной заводской проходной и проезжал мимо моего барака.

Приехал к клубу, опоздав немного. Возле клуба мерзла мама Наташки. Вот ведь - до-ре-соль. Зачем так рано пришла? В фойе маялась Наташка. Подошел к вахтерше, сунул ей в руку три рубля и провел женщину в помещение. Хорошо иметь карманные деньги. Отметились у Евгении Сергеевны. «Она что, без обеда?» - удивился и вспомнил, что не знаю, где она живет. Зато недалеко живет Павел. Он музыкант и наверняка, тоже здесь где-то. Перед концертом подошел к всемогущей женщине, и усадили маму Наташки.