- Опутали нас с тобой, Дмитрий Дмитриевич! - воскликнул Кайманов.-Нарушитель не на ледяном поле у острова, а в вашей «мертвой зоне», под обрывом!

Аверьянов с секунду молчал, зная, что Кайманов не бросает слов на ветер, но и не видя причин для такого его решения.

В ту же минуту радист передал ему трубку:

- Товарищ подполковник, вас просит начальник заставы…

- Докладывает капитан Гребенюк,- прозвучал глуховатый голос в мембране.- Товарищ подполковник, под высоким берегом, в двадцати метрах от спуска к морю, прятался в нише неизвестный восточного типа. Документов у него нет. Говорит,, приехал к родственникам, шел с соседнего хутора, заблудился в метель.

- Вот он, пособник! - воскликнул Кайманов.- Тёперь веришь, что восьмой импульс вошел в мертвую зону? Сколько времени займет на машине отсюда - к этому спуску?

- Пять-шесть минут…

- Срочно выезжаем… Основному нарушителю понадобится минут пятнадцать, чтобы туда дойти.

- А тот импульс, что в районе острова?

- Справятся и без нас, потом выясним… Передай нарядам под обрывом, во избежание ненужных жертв замаскироваться, в случае появления неизвестного, скрытно преследовать, блокируя со стороны моря.

- Тогда кто же так лихо пер прямо к островку через все море? - передав распоряжение и уже садясь в машину, спросил Аверьянов.- Слушай, Яков Григорьевич, а тебе не померещилось?

- Пусть даже померещилось, но мы немедленно должны быть на том месте, где задержали пособника!..

Водитель, дежуривший у крыльца в «газике», так рванул машину с места, что майор и подполковник от неожиданности откинулись.

Тем не менее Аверьянов еще и подхлестнул командой шофера:

- Гони вовсю! В три минуты быть под обрывом!..

Но как гнать, когда встречный ветер несет снег почти горизонтальными струями, залепляет стекло? Вот уж и дорога пошла под уклон. Вездеход заносит. Удерживая машину, водитель отчаянно в обе стороны крутит баранку, пытается тормозить двигателем. «Газик» идет почти юзом, чудом удерживаясь в колее.

- Гони! - приказывает Аверьянов, теперь уже заразившись тревогой Кайманова.

Кайманов молчал, лишь наблюдая, как побледневший водитель лихорадочными усилиями, почти вслепую удерживает на курсе машину.

Наконец, спуск кончился. Под колесами захрустел ноздреватый у берега ледяной припай. Струи снега здесь летели навстречу машине почти вдоль обрыва.

Проехали метров двадцать вдоль обрыва, у его подножья вездеход остановил уже дожидавшийся их здесь капитан Гребенюк.

- Ни звука! - вполголоса предупредил его подполковник.-Где задержанный?..

Капитан жестом предложил подойти к стене обрыва. В ближайшей нише со связанными за спиной руками сидел у стены незнакомец в белом полушубке и такой же белой барашковой шапке, опустив глаза в землю, сдвинув сросшиеся на переносице темные брови.

- Салам алейкум, Аббас-Кули,-подходя вплотную, вполголоса сказал Кайманов.- Можете развязать ему руки. Теперь с места не двинется, если жить хочет…

Задержанный, узнав Кайманова, не то что слова сказать не мог, от страха, как рыба, лишь хватал воздух.

- Ешка!..- наконец едва прошелестел он сдавленным шепотом.

- Точно, Ешка,- подтвердил Кайманов.- Только для всех - давно уже Яков Григорьевич.

- Прости, Кара-Куш…

- Ладно, прощаю,- так же сказал Кайманов.- Так кого ты здесь встречаешь?

Ноги задержанного подогнулись, как будто он почувствовал свой смертный час.

- Не хочешь говорить?.. Сами узнаем… Смотри сюда.

Кайманов развернул перед лицом задержанного фотографии отравленных проводников.

- Узнаешь?..

Тот, став белее снега, молча, не отрываясь, смотрел на фотографии трупов.

- Вы и сами могли их убить,-то ли оправившись от первого испуга, то ли наглея, а может быть и на что-то надеясь, тихо сказал Аббас-Кули.

- Кто их убил, ты отлично знаешь,- так же вполголоса сказал подполковник Аверьянов.

- Вызовите-ка мне лейтенанта Друзя,- приказал он радисту.

Щелкнул тумблер радиостанции, раздался взволнованный голос:

- Товарищ подполковник, докладывает Друзь! Нарушитель мертв. Кем-то убит совсем недавно ножом в спину. Шел с попутным ветром к острову под парусом на специальном устройстве вроде буера. Ведем преследование по лыжне, появившейся в направлении к высокому берегу.

Аверьянов и Кайманов молча переглянулись: оставались считанные минуты до появления того, ради сохранения которого был убит еще один пособник.

- Прекратить преследование, развернуться цепью, замаскироваться,- скомандовал Друзю подполковник.

- Пусть лейтенант повторит, что он сказал о нарушителе,- попросил Аверьянова Кайманов и, взяв микротелефонную трубку из рук радиста, поднес ее к уху Аббаса-Кули.

Тот, все так же молча, с бегающими от страха глазами выслушал доклад лейтенанта.

- Ты понял, Аббас-Кули, что не приди мы сюда, это была бы и твоя судьба,- сказал Кайманов,- ни Клыхчан, ни Шарапхан свидетелей не оставляют…

- Понял…- едва прошептал серыми губами задержанный.

- Пароль?..

Аббас-Кули, опустив глаза, покачал головой.

- Ты сам его скажешь… тому, кого встречаешь. И еще скажешь, что все спокойно, что дураки геок-папак, как один, побежали к острову… Если к этому добавишь еще хотя бы слово, оно будет последним в твоей жизни…

Чуткое ухо Кайманова уловило подхваченный и донесенный сюда ветром чей-то кашель.

Подполковник сделал знак всем рассредоточиться и замаскироваться. Одетые в белые маскхалаты пограничники словно растворились в вихрях метели.

Шорох лыж и тяжелое дыхание бегущего человека доносилось еще с минуту, затем все стихло.

Чувствуя, что напряжение достигло предела, Кайманов, укрывшись в нише позади Аббаса-Кули, подтолкнул того в спину.

Словно очнувшись, Аббас-Кули поднял голову, произнес хриплым голосом по-древнетюркски: «Сруби голову неверному»…

- …«И да вознаградит тебя аллах»,- донесся ответ.

Из белой мглы шагнула рослая фигура в маскхалате, с белой марлевой занавеской на лице. Прислушиваясь, замерла.

В одной руке появившегося Кайманов рассмотрел гранату, в другой маузер.

- Дорога свободна? - по-курдски спросил пришедший. (Снова толчок в спину Аббаса-Кули).

- Свободна… Все геок-папак побежали к острову…

Прибывший нарушитель сунул гранату в карман и, не выпуская маузер из рук, наклонился, стал отстегивать лыжи.

- Сейчас пойдем,- сказал он,

Чувствуя знакомый холодок, появляющийся в минуты крайней решимости, Кайманов с силой толкнул вперед Аббаса-Кули, одновременно вышиб ногой маузер из руки нарушителя, на которого тут же навалились подоспевшие солдаты.

Кайманов узнал этот голос, эти точные уверенные движения: слишком часто встречался он с этим человеком в начале войны, когда, разыгрывая из себя близкого друга «кизил-аскеров» - красных солдат,- Клычхан вел крупную игру, стремясь поднять восстание целого племени в приграничных районах.

Признаться, Кайманов не рассчитывал встретить его так далеко от родной Средней Азии, но едва увидел Аббаса-Кули, понял: тигр придет за шакалом…

- Салам, Клычхан,- сказал он, срывая марлевую занавеску, закрывавшую лицо нарушителя.- Вот мы и встретились…

- А-а, Кары-капитан ,- не теряя самообладания, ответил удерживаемый за руки солдатами Клычхан.- А я еще подумал, кто ж это сумел меня задержать?

- Кары-майор…- поправил его Кайманов,- Теперь не удивляешься?..

- Не-ет… Теперь не удивляюсь… Со. старым другом приятно встретиться и в аду… Что ж, хитростью и льва можно поймать, а силой не поймать и мыши. Аббас-Кули! - обернувшись, окликнул он пособника.- Молись аллаху, чтобы послал тебе легкую смерть. О том, что геок-папак меня взяли, узнают уже сегодня. Тебя найдут и на дне этого холодного моря.

Аверьянов с Каймановым снова сидели в теплой операторской. Майор невольно сравнивал свою жизнь, прожитую в трудностях и лишениях, с жизнью таких молодых защитников границы, как лейтенант Друзь, сержант Таиров, капитан Гребенюк, не говоря уже о подполковнике Аверьянове, человеке по возрасту не намного моложе его самого, но работающего совсем, казалось бы, в другом времени. Многое изменилось в охране границы, особенно за последнее время, и все эти изменения прошли всего лишь на протяжении одной жизни, его жизни…