- Он самый.

В памяти Кайманова вспыхнула навсегда врезавшаяся картина: каменистый откос горы. Отец и молодой доктор со связанными за спиной руками стоят у обрыва. Напротив - анненковцы с винтовками наперевес… Сам он, Яшка, обхвативший руками колени отца, обернувшись через плечо, видит покачивающийся в трех шагах от себя черный зрачок маузера. Доносится грубый голос: «Убрать мальчишку! Кончай, Шарапхан!..» Грохот выстрелов… Грузно оседает тело отца… Сброшенного под откос Яшку обволакивает пронизавшая болью все тело звенящая темнота.

- Совпадения бывают, но не обязательно, - возвращая Кайманова к действительности, сказал генерал. - Во всяком случае, будьте осторожны. Судя по событиям у нас, там пошлют не менее опасного.

- Всю жизнь настороже, товарищ генерал…

- Фотографии отравленных уже передали,- продолжал начальник войск.-Командировка у дежурного, машина ждет возле подъезда.

- Разрешите, товарищ генерал… Младший лейтенант Пинчук с заставы лейтенанта Воронцова тоже фотографировал и найденного терьякеша и двух проводников в сапогах, когда они были еще живы. Эти снимки тоже стоило бы передать Аверьянову.

- Прикажу сделать немедленно. Есть еще вопросы?

- Жене бы о моем отъезде сообщить…

- Обязательно сообщим… А теперь у меня вопрос, - прежде чем отпустить Кайманова, сказал начальник войск, - поделись, если не секрет, как сделал вывод, что и царапины должны быть у нашего нарушителя на правой руке, и пальто светлое?

- Очень просто, товарищ генерал, - ответил Кайманов. - Вот вещественные доказательства. Хотел передать следователю, но поскольку срочно выезжаю, разрешите оставить у вас…

Кайманов развернул газету и носовой платок, в котором бережно сохранил ветку шиповника, окурок с золотым ободком, светло-бежевую шерстяную нитку.

- Насчет окурка, товарищ генерал, вам, очевидно, докладывали.

Светлая шерстяная нитка зацепилась в зарослях турунги, где в районе аэропорта переодевались они с пособником под мостом, а насчет шиповника, - там, где нарушитель прятал окурок у родника, е этой вот ветки осыпалась роса. Значит, зацепил. А если зацепил - оцарапался. Думаю, наверняка совпадет точно группа крови нарушителя и - вот тут на шиле, где вроде осталась едва заметная засохшая кровь…

Перелет с юго-востока страны на северо-запад в течение нескольких часов сместил все представления о времени. С юга Кайманов вылетел весной, почти летом, а в Прибалтике - это он увидел из окна самолета-Балтийское море еще держали в ледяном панцире мартовские морозы…

Встретивший Кайманова назвал себя майором-инженером Фомичевым, извинился за подполковника Аверьянова.

- Со вчерашнего дня мы все на ногах, - сказал он. - Подполковник выехал на один из постов технического наблюдения, просил вас проводить прямо к нему…

Мимо проносились аккуратные коттеджи, слабо освещенные уличными фонарями, проплыли на высоком холме развалины старинной крепости.

- Как на границе? - спросил Кайманов. - Есть ли признаки готовящегося перехода?

- На том участке, куда мы едем, - ответил Фомичев, - радиолокационная станция засекла какую-то цель, но импульс настолько слабый, что ни оператор, ни подполковник не могут разобраться, что там такое.

Машина миновала укрытый пушистым инеем сквер, затем две-три улицы и вырвалась на простор искрящейся под луной снежной равнины.

По обе стороны шоссе угадывались проносившиеся мимо небольшие хутора, березовые рощицы. Синела, пропадая впереди в серебристом свете луны, свежая колея накатанной машинами зимней дороги.

Весь этот прибалтийский равнинный пейзаж был так не похож на привычный вид горных районов Средней Азии, что утомленный перелетом Кайманов стряхнул одолевавшую его дрему и уже с немалым интересом рассматривал разворачивавшиеся перед ним картины.

- Не знаю, смогу ли быть здесь полезным,- сказал Кайманов. - Уж больно непривычные условия, хотя и у нас, конечно, бывает снег, особенно в горах.

- Поскольку пригласили вас, наверняка будет и вам работа, - ответил Фомичев. - Сделана радиолокационная станция, чтобы корабли да самолеты засекать, но ведь к суше, тем более в зимнее время, на корабле не подойдешь, а пешком да с ухищрениями можно: рванет такой в маскхалате под берег, в мертвую зону, где его и станция не возьмет и, если пропустит наряд,- поминай как звали!..

Кайманов оценил деликатность майора. Но кто может поручиться, что преступник, задержанный в Средней Азии, дал верные показания, что второй нарушитель пройдет здесь? Граница-то большая…

«ГАЗ-69» свернул с шоссе и углубился в покрытый белым кружевом лес В глубине заиндевелой рощи машину остановил часовой. Фомичев назвал пароль, ответил на приветствие солдата, и «газик», подминая свежий, поскрипывающий под колесами снег, покатил между белыми стволами берез, за которыми неожиданно близко показалось кубической формы строение с возвышающимися над ним заснеженными переплетениями пограничной вышки. Над крытой площадкой вышки мерно вращалась антенна.

- Ну вот и приехали, - сказал Фомичев,- а вон и подполковник нас встречает…

Старые друзья обнялись и расцеловались.

Лицо Аверьянова с глубокими складками у рта стало, может быть, пообветреннее да погрубее, но светлые глаза смотрели по-прежнему тепло и внимательно.

- Вводи в курс дела. Чем похвалиться можешь?- сказал Кайманов.

- Хвалиться, конечно, есть чем, - улыбнутся Аверьянов. - Живем на берегу моря. Курорт! Золотые пляжи! Дюны! Сосны! Живи да радуйся!.. Да только в целом ряде мест к самому морю выходит и шоссе и железная дорога. На берегу - рыбацкий поселок, причалы, санатории, дома отдыха. В праздники собираются тысячи людей. Условия для охраны границы, сам видишь, сложней не придумаешь…

Аверьянов не успел закончить фразу: на крыльцо здания выскочил сержант в защитного цвета бушлате, шапке-ушанке, вскинул руку к виску:

- Товарищ подполковник, разрешите обратиться. Ясно вижу цель. Был импульс слабый, сейчас видно хорошо. Докладывает сержант Таиров.

- Если хорошо видите, действуйте.

- Есть действовать!

Сержант бросился в помещение. Донеслась его команда в переговорное устройство. В прожекторном отделении заработал двигатель. В мглистые просторы скованного льдом моря ударил ослепительно-белый луч.

Поземка, вихрившаяся у льда далеко внизу, вспыхнула в белом пламени живыми струями, скользящими и клубящимися на ветру.

- Давайте и мы посмотрим, - сказал Аверьянов,-что там за цель.

Офицеры поднялись на вышку. Нетрудно было догадаться, почему пост технического наблюдения установлен на высоком берегу: чем выше точка, тем лучше обзор. Но, как сказал еще в машине майор Фомичев, зимой не может быть таких крупных целей, как корабли, и операторы чаще включали станцию на ближнее расстояние.

Поэтому-то особенно важно было вовремя распознать цель: слишком мало времени остается на задержание возможного нарушителя.

Луч прожектора бил точно в то место, которое запеленговала станция, но никого там не было.

- За всю летнюю навигацию, - сказал Аверьянов, - операторы ни разу не ошиблись. Местные рыбаки и то усвоили: в самый туман выйдут в море, локатор их обязательно засечет… Такого, чтобы, как сегодня, станция брала цель, а люди и следов не видели, - еще не было.

Донесся гул автомашин. С площадки вышки было хорошо видно, как у самого берега остановилось несколько крытых брезентом грузовиков. Быстро разворачиваясь цепью, на лед скатывались лыжники, охватывая полукольцом район, откуда радиолокационная станция получила ответный сигнал.

По распоряжению подполковника луч прожектора медленно обшарил весь сектор наблюдения, выхватил уходившие в глубь снежной равнины аэросани, высланные Аверьяновым, чтобы отсечь возможного нарушителя со стороны залива.

В переговорное устройство Аверьянов спросил радиста:

- Что сказал капитан Гребенюк?

- Только что капитан Гребенюк передал - в районе острова никого не нашли.