Я опустил стекло, увидев направившегося ко мне полицейского. Он, разумеется, узнал меня, и когда я объяснил, что оставил место для Дениз, он извинился, пристрелил смутьяна и сел в свой вертолет.

Несмотря на этот инцидент, я лишь на несколько минут опоздал на свидание с Дениз. Мне не было известно, где провела она весь день, но я решил, что в магазинах, и, видимо, купила что-то по дешевке, судя по радостному блеску глаз и по тому, как она меня поцеловала, усевшись в машину.

— Ты совсем сегодня необычная, — сказал я. — Такой я тебя не видел с тех пор, как мы поженились!

— Сам виноват! — поддела она. — И на этот раз тоже, так что мы квиты. Правда, замечательно? Клиника подтвердила, сомнений нет.

— Что? — спросил я, чувствуя, что куда-то проваливаюсь.

— Сказали, что да! Шестьдесят процентов за то, что это мальчик.

— Какой мальчик?

— Мальчик, сын! Я так счастлива. Джин! Из клиники я сразу зашла в консультацию и набрала там разных книжек и брошюр; погляди, в них так понятно все объяснено, и есть магнитофонные пленки, чтобы учить малыша. Представляешь, как наш Джин-младший лепечет первые свои стишки!

Она включила магнитофон, и глупый сюсюкающий женский голос наполнил машину омерзительной песенкой:

— Эта мне особенно понравилась, — весело заявила Дениз. — Напомнила нашу последнюю передачу.

Я сделал глубокий вздох.

— Ты что, с ума сошла? Подумала ли ты, какой будет РТП, когда станет известно, что звезды телевидения заняты увеличением населения? Ты хочешь знать, на что у меня сегодня ушло полдня? На драку с Крейном, который хотел выставить тебя из серии. И за каким дьяволом ты потащилась в клинику, разве нельзя было взять частного врача, который сохранил бы тайну? Нет, право, ты с ума сошла!

Она уставилась на меня застывшим взглядом. Я узнал это знакомое выражение лица, обиду несправедливо обвиненной женщины, какую она изображала в доброй половине наших передач.

— Нет, не я с ума сошла, это ты сумасшедший! Любой мужчина, услышав, что он будет отцом, радуется, а ты…

— Как же, порадуешься! — вскипел я. — В одном нашем городе за последний год прибавилось четыреста восемьдесят тысяч, а сколько во всей стране, мы даже не знаем. Мы гордимся своим РТП, помогаем бороться с этим злом. А ты позволяешь себе заводить ребенка! — Я схватился за голову. — Неужели тебе не дорога наша работа? Не волнует ее цель?

— Наша работа — это фикция! — возразила Дениз, но по ее дрогнувшему голосу я понял, что она заколебалась, и поспешил этим воспользоваться.

— Фикция, говоришь? Как бы не так! Наши передачи помогают сделать мир опять приемлемым для существования. Дениз, ты меня слышишь?

…Дома она весь вечер плакала. Я пытался отвлечь ее. Я просил ее разыгрывать драматическую героиню. Я делал усилия, чтобы заинтересовать ее обсуждением будущей передачи. Но она продолжала лить слезы.

На следующее утро я пришел в студию совершенно больной. Поведение Дениз помешало мне сосредоточиться, а между тем к началу совещания у меня должен был быть сюжет. Нередко я находил идеи в бутафорской мастерской и на складах реквизита. И сейчас в растерянности я направился туда. На длинном лице Ала Бейзли, заведующего этим цехом, при виде меня мелькнуло какое-то странное выражение. Но он поспешил сказать:

— Доброе утро, Джин. Чем обязан столь раннему посещению?

— Я, как всегда, в поисках идей, — ответил я. — Позвольте мне взглянуть на стеллажи с оружием.

Он кивнул и молча составил мне компанию, пока я не спеша разглядывал его богатство: абордажные сабли, рапиры, ножи самых различных образцов, огнестрельное оружие, начиная от мушкетов и кончая автоматами. В ящиках хранились склянки с ядами, хирургические инструменты, разного рода ножницы словом, все, что способно убивать: от автомобилей до цианистого калия. Почти на всех предметах красовались цветные наклейки. Синие означали, что это уже использовано в наших передачах. Красные свидетельствовали о том, что нас успели опередить Ланкастер и прочие конкуренты. Я даже расстроился — столько там было красных наклеек. Внезапно я заметил одну вещицу, очень изящную и, конечно, смертоносную.

— Новое приобретение, да, Ал? — спросил я.

— Довольно редкое оружие, — ответил он с гордостью. — Сороказарядный карабин. Видите, как удобно помещен магазин? Достаточно малейшего прикосновения указательного пальца. Действует с изумительной легкостью. Бесшумно…Джин, я знаю, не положено об этом спрашивать, но… распространился странный слух насчет Дениз…

— Например? — живо спросил я, а сам подумал: «Проклятые болтуны. Куда девалась так называемая врачебная этика?»

— Говорят, она… м-м-м, собирается увеличить население. При вашем участии, естественно.

— Ах, вы про это! — сказал я с гримасой. — О Боже мой, Ал, вот если бы цифры РТП росли с такой же быстротой, как слухи! Но в этом, как и в любом слухе, есть зерно истины. Несчастный случай, признаю, может произойти с каждым.

— Так это был несчастный случай? — переспросил он недоверчиво.

— Бесспорно! — твердо сказал я. — И существуют надежные способы это ликвидировать, что мы и намерены сделать. Ни я, ни она пока не помешались, чтобы поставить под угрозу нашу серию.

Он горячо пожал мне руку.

— Как хорошо, что вы мне это сказали, Джин. По секрету вам признаюсь, с нами тоже произошел несчастный случай. Жена целый месяц воюет со мной… Джин, она ваша верная поклонница. Позвольте мне передать ваши слова. Возможно, это на нее подействует.

Ал был старый мой приятель, и я кивнул:

— Ладно, ведь это в интересах общества.

Как ни просторен был зал, он оказался переполненным, и мне пришлось сесть рядом с Крейном. Напротив, через стол, сидели гости, я видел их жесткие лица. Слева — Мейбери из Ассоциации промышленных монополий, рядом с ним — Джексон Вимс, представитель правительства и комиссии по транспорту, а по другую руку от него — брат Луи Грейвмен, советник телевидения по вопросам нравственности, в черном облачении Ордена очищения от порока.

Первые полчаса ушли на мелкие вопросы. Вимс предлагал создать при поддержке правительства специальные пункты, где смогут смотреть телевизор люди, которые опаздывают домой ввиду перегрузки городского транспорта. Естественно, Мейбери, чьи фабрики выпускают среди прочего ковровый материал «от стены — до стены» — для домашнего уюта, заявил протест. И вдруг я насторожился. Возможный сюжет! Несколько недель тому назад появилось многообещающее сообщение о начавшейся эпидемии вирусного гриппа.

— И что произошло? — орал Вимс. — Все последние известия были заполнены изображениями бедных, страдающих ребятишек, вместо того чтобы дать место оптимистически настроенным статистикам! И, как прямое следствие, — я подчеркиваю, как прямое следствие, — не успела еще смертность достигнуть даже десяти тысяч, как одна из ваших фармацевтических компаний, мистер Мейбери, уже выпустила на рынок действенное лекарство. И где мы сейчас? На том же месте, откуда начали! Уже больше десяти дней ни одного смертного случая!

Мейбери казался смущенным. Он не стал отвечать прямо на этот выпад, апеллируя к брату Луи:

— Скажите, разве мы не выполняли моральный долг? У нас был готов противовирусный препарат, и он понадобился, так что ж, нам следовало отказаться?

Брат Луи пожал плечами и произнес загадочно:

— Спорная формула «Цель оправдывает средства».

— Чушь вы болтаете, брат Луи! — вскипел Мейбери. — Уж если вы ищете СРЕДСТВА, так лучше нашего ничего и не найдете!

Совсем неожиданно его поддержал Вимс:

— К слову сказать, мы могли бы хоть завтра создать перманентную эпидемию, если бы не подняли вой разные слюнтяи, себялюбцы, которые не думают о благе общества.

— Да ну, я не о том совсем толкую! — оборвал его Мейбери. — И брат Луи великолепно понимает. Я имею в виду наш препарат «Стерилин», который уже десять лет как выпущен, но нам по сей день не дозволено его рекламировать. Вот вам, пожалуйста, ваши СРЕДСТВА и, кстати, куда надежнее, чем все эти чертовы…