И при этом, оппозиция обвиняла в развале саму власть. Впрочем, это же политика, а в политике еще не такое говорят и не такое делают.

6.1.10. С этими выводами президента согласны были не все. Уже в середине 1994 года среди некоторых деятелей демократического движения стали высказываться нотки недовольства директором ФСБ. По их мнению, в России завершается строительство бюрократического государства. Режим стремительно бронзовеет. Власть возвращается к традиционно российским — силовым — методам реформирования государства. В конце концов, председатель комитета Госдумы по обороне Сергей Юшенков сообщил, что Демократический выбор России намерен потребовать от Президента отставки директора ФСК.[57] Это заметили. Газета «Утро России» писала, сославшись на Сергея Юшенкова: «Итак, Сергею Степашину, давнему соратнику Бориса Ельцина, радикал-демократы в доверии отказывают. Только ли ему? Время покажет».[58]

Пока недовольные критиковали ФСК и ее руководителя, ФСК вовсю занимался «пиаром». Например, 20 июня 1994 года сотрудники Санкт-петербургского управления ФСК передали Патриарху Московскому и всея Руси изъятые у контрабандистов церковные реликвии (в том числе иконы XVI века), не забыв при этом сообщить о событии в СМИ.[59] Тоже управление ФСК позже передало скрипку работы Антонио Страдивари и еще три музыкальных инструмента, которые ранее были похищены из Музея театрального и музыкального искусства. Переправку их за границу удалось предотвратить.[60]

Тоже управление ФСК вернуло Русской национальной (ранее называлась Публичной) библиотеке инкунабулу и 10 редких изданий, похищенных несколько месяцев до этого. Правда, через пару дней в этой библиотеке было похищено 80 уникальных рукописей XV–XVIII веков.[61]

Представители ФСК РФ в декабре 1994 года вручили приюту при Анастасиино-Богоявленском монастыре многочисленные подарки на сумму 120 миллионов рублей, а также автобус.[62] И все это сообщалось в СМИ.

Но и противники ФСК не упускали возможности «попиарить». Жить стало веселей. Когда один одного публично ругают, это отвлекает третьего (в нашем случае — народ) от его проблем.

6.1.10.1. Наряду с общей критикой, начались разговоры о кознях госбезопасности по отношению к конкретным личностям. Бывший посол РФ (а еще ранее бывший министр иностранных дел СССР) Борис Панкин, уйдя в отставку, перебрался в Швецию и стал трудиться консультантом в одном из шведских концернов, который поддерживал тесные отношения с Россией. Ранее в 1982–1990 годах он был послом в этой стране. По старому его бы назвали невозвращенцем. В новые времена термина для этого явления еще не изобрели. Но господин Панкин не просто тихо переехал, он публично заявил, что его сняли с посольской должности в результате той «грязной компании», которую вели против него руководители бывшего КГБ.[63]

В статье Андрея Глебова и Михаила Юлина в газете «Утро России» о третьей годовщине августовского «путча» прозвучало: «Три года спустя каждый россиянин может спокойно общаться с иностранцами, зная, что завтра его за это не поволокут в КГБ. Конечно, блюдут нас почти по-прежнему — надо же чем-то занимать до пенсии славный контингент чекистских рук, голов, сердец и прочих важных органов, — только оргвыводы из подсмотренного и подслушиваемого уже ни для кого не следуют».[64]

Это как сказать. Если блюдут и накапливают информацию, она еще может пригодиться где-нибудь. Как говорил один специалист в театральном деле: если на сцене весит ружье, оно должно когда-нибудь выстрелить.

6.1.10.2. «Наезды» на ФСК были не редко явно демагогическими. Только один пример. В ноябре 1994 года Михаил Полторанин прошелся по законодательству о спецслужбах, сказав следующее: «Торпедируя наши законы, окружение Президента вносит в Госдуму законы принципиально иной идеологии. Вот один из таких документов — проект закона об органах контрразведки. Права для контрразведчиков предусмотрены весьма обширные, в том числе — право беспрепятственно входить в принадлежащие гражданам жилища, помещения независимо от форм собственности. В Конституции предусмотрена неприкосновенность жилища, однако разработчиков проекта, о котором идет речь, это не остановило».[65]

Прервем разглагольствования господина Полторанина и взглянем в Конституцию. Статья 25 Конституции, действительно гласит, что жилище неприкосновенно. Но сразу же за этой фразой даже без начала нового абзаца идут следующие слова: «Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения». Вот и нужен федеральный закон, который бы определил этот порядок, существующий во всех сколько-нибудь серьезных странах. При этом, в некоторых странах такой порядок регламентирован совсем не законом, а следовательно менее подконтролен и менее демократичен.

Заметим, что в Российской Федерации в это время уже действовал закон о милиции, который предусматривал то, в чем Полторанин пытался ограничить ФСК. При этом, в силу того, что в МВД служит во много раз больше сотрудников, а с преступной деятельностью они сталкиваются гораздо чаще, то и такое «нарушение» Конституции они делали гораздо больше ФСК.

Однако вернемся к Полторанину, который продолжил: «Далее — контрразведка получает право на компенсационной и безвозмездной основе готовить кадры для иностранных спецслужб и служб безопасности предприятий. Иными словами, ФСК намеревается открыто готовить террористов, усугубляя криминогенную обстановку».[66]

Снова прервемся и подумаем почему это подготовку кадров для иностранных спецслужб (например, Киргизии) Полторанин называет подготовкой террористов? За что это он оскорбляет и нашу страну и зарубежное государство. Дураку известно, что подготовка специалистов для иностранного государства — способ косвенного влияния на его политику.{25} Разве плохо будет для России, если ее спецслужбы будет помогать усилить такое влияние? А может быть еще и доход приносить государству за счет обучения иностранцев?

Кстати, возможно Полторанин имел в виду под террористами подготовку кадров для служб безопасности предприятий. Действительно, порой сотрудники этих самых служб безопасности предприятий нарушают закон. Но ведь подготовку они все равно проходят только в частных структурах. Разве плохо, если государственные структуры будут вносить свой вклад, который наверняка будет для государства гораздо полезней, чем подготовка в частных структурах?

Однако вернемся снова к Полторанину, сказавшему еще и следующее: «Предусмотрено также, что по требованию контрразведки в системах связи можно устанавливать дополнительное оборудование. Что это если не законодательная база для тотального прослушивания?».[67]

И снова тоже самое. Еще в 1992 году был принят закон об оперативно-розыскной деятельности,{26} который предусматривал это самое прослушивание. Мало того, возможность ограничения права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений предусмотрена статьей 23 Конституции РФ. Что и принято делать во всех сколько-нибудь серьезных странах.