Снег, собранный снегоочистителями, лежал белыми и грязно-коричневыми сугробами вдоль тротуаров. Давно не выдавалось такой холодной и дождливой осени. Непривычно свежий и чистый воздух врывался в чуть приоткрытое по просьбе Тревора окно.

Машина повезла Хикса по хитроумным кругам и петлям, образуемым улицами столицы, прочь из центра, а потом — по автострадам, обсаженным молодыми голыми клёнами — за город. Через час «крейслер» остановился возле современного мотеля. Водитель провёл Хикса на второй этаж и постучал в дверь комнаты, расположенной в конце коридора. Дверь распахнулась.

На пороге стоял Орманди — одетый в чёрные брюки и серую рубашку, начинающий лысеть человек лет сорока пяти с добродушным, почти детским выражением лица, но встревоженным взглядом. Он небрежно поприветствовал Хикса. Водитель закрыл за собой дверь, и писатель остался наедине с Орманди в маленькой полупустой комнате.

Орманди показал на кресло у круглого столика около окна. Хикс уселся, внимательно наблюдая за хозяином. Судя по всему, Орманди не хотел сразу приступать к делу, но поскольку ему никак не удавалось завязать беседу, он оборвал себя на полуслове и сказал:

— Мистер Хикс, я нахожусь в замешательстве последние несколько недель. Вы знаете, что происходит? Можете ли вы объяснить мне что-нибудь?

— Наверняка, президент…

— Я бы хотел услышать ваши разъяснения, изложенные простым языком. Президент окружён специалистами, если вы понимаете, о чём я.

Хикс поджал губы и наклонил голову, пытаясь найти ответ.

— Догадываюсь, вы имеете в виду космический корабль.

— Да, да! Вторжение, — подхватил Орманди.

— Если мы имеем дело с вторжением.

Теперь Хикс стал предельно осторожен, решив держать свои выводы при себе.

— А с чем?

Широко раскрытые глаза Орманди напомнили глаза ребёнка, готового выслушать урок.

— Говоря откровенно, мне думается, что мы встали на пути автоматов или роботов, намеревающихся разрушить нашу планету.

— Неужели простые машины способны на такое?

— Не знаю. Скорее всего, да — но не такие машины, какие делает человек.

— Вы говорите о небесных силах?

— Да, — сказал Хикс, вставая. — Я уже беседовал об этом с президентом. Я не вижу смысла в вашем приглашении, если вы посоветовали Крокермену действовать вопреки…

— Пожалуйста, садитесь. Наберитесь терпения. Я не такой уж монстр, каким вы все меня считаете. Сомнения одолели меня две ночи назад, и с тех пор я в тупике. Я разговаривал с президентом и высказал ему свою точку зрения… но сам я не уверен.

Хикс сел.

— Тогда, думаю, у вас есть несколько вопросов ко мне.

— Да. Что потребуется для разрушения Земли? Станет ли это более трудным делом, чем разрушение, например, того спутника, Европы?

— Да. Уничтожение Земли потребует гораздо больше энергии.

— Это будет выглядеть как катаклизм? Мгновенное истребление? Или сначала начнётся в одном месте, потом в другом — и так по всей Земле, как война?

— Ума не приложу.

— Не случится ли так, что первый удар будет нанесён по Святой Земле?

— У нас нет сведений, что корабли инопланетян приземлились в Святой Земле, — сухо заметил Хикс.

Орманди кивнул и вновь нахмурился.

— Можно ли утверждать с научной точки зрения, что пришельцы являются ангелами?

— Нет, — ответил Хикс, посмеиваясь над абсурдностью предположения.

НО Орманди упрямо продолжал в прежнем русле:

— Могут ли они действовать от имени высших сил?

— Если они действительно роботы, то, я думаю, они действуют от имени биологических существ, обитающих где-то в космосе. Но мы не можем утверждать это. Цивилизации, основанные на механическом…

— А что если в этой истории участвуют формы, не имеющие отношения к биологии — сотворённые из света, бессмертные существа?

Хикс пожал плечами.

— Пустое теоретизирование, — бросил он.

На детском лице Орманди появилось выражение сильного возбуждения.

— В этом суть моих сомнений, мистер Хикс. Мне не всё ясно. Безусловно, перед нами не ангелы со сверкающими мечами — ничего общего с тем, что предсказано апокалиптической литературой.

— Религиозной литературой, — поправил Хикс.

— Я не слишком увлекаюсь научной фантастикой, — с намёком парировал Орманди.

— Жаль.

Орманди самодовольно ухмыльнулся.

— Мне не хотелось бы скрестить шпаги с вами или с кем-либо ещё. Просто я не уверен, что смогу изложить свои идеи понятно для всех… Если я скажу, что мы имеем дело с волей Господа… Но как я могу утверждать это?

— Почему бы вам прямо не объявить, что случившееся не обошлось без вмешательства высших сил, — предложил Хикс.

Упрямец. Упрямец!

— Народ по-прежнему мыслит категориями ангелов и демонов, мистер Хикс. Люди неравнодушны к свету и блеску, тронам, могуществу и власти. Они живут этим. Они — как дети. И никто не может отрицать, что в религии заключена красота и воля. Но эти… последние события… Вокруг них намешано столько холодного расчёта, политических дрязг, обмана, и я не хотел бы приписывать это Господу. Если же здесь поработал Сатана или дьявольские силы, тогда… Президент, с моей помощью, совершит грандиозную ошибку.

— Но вы можете заставить его переменить мнение? — спросил Хикс, не сумев скрыть своей заинтересованности.

— Сомневаюсь. Вспомните, это он позвал меня, не наоборот. Вот почему я нахожусь, как уже сказал, в тупике.

— А вы говорили ему о своих сомнениях?

— Нет. Мы не виделись с тех пор, как я… потерял уверенность…

— Вы настаиваете на теологической интерпретации случившегося?

— В душе я должен верить, что нами распоряжается Господь. Этому меня учили родители и учителя.

— Итак, вы хотите сказать, что сейчас, когда наступает решающий момент и дело идёт к концу, вы уже не являетесь приверженцев Апокалипсиса?

Орманди промолчал, но лицо его стало совсем хмурым. Он только умоляюще протянул вперёд руки, раздираемый сомнениями.

— Можете ли вы снова поговорить с президентом и, по крайней мере, попытаться переубедить его? — спросил Хикс.

— Я хотел бы оказаться подальше от всей этой истории, — сказал Орманди. Он откинул голову назад и принялся обеими руками массировать шею. — Но я попробую.

Артур участвовал в вашингтонской конференции астрономов, посвящённой появлению оледенелых объектов в космосе и их потенциальной связи с исчезновением Европы, когда пришло известие, что Уильям Д.Крокермен, судя по предварительным итогам станет президентом Соединённых Штатов. Никто не удивился. Берил Купер признала поражение в час ночи; в это позднее время конференция ещё продолжалась.

Астрономам не удалось прийти к каким-либо определённым выводам. Если осколки льда имеют отношение к Европе — что кажется безусловным, учитывая их строение и местоположение, — то следует признать, что абсолютно прямую траекторию, по которой они следуют, нельзя объяснить естественными причинами. Таким образом, можно допустить чьё-то вмешательство. Факты говорили сами за себя: оба объекта появились недавно и представляют собой ледяные массы. Меньший из них, диаметром приблизительно сто восемьдесят километров, движется со скоростью двадцать километров в секунду и нанесёт удар по Марсу 21 декабря 1996 года; больший объект, насчитывающий двести пятьдесят километров в диаметре, обладает скоростью, равной приблизительно тридцати семи километрам в секунду, и столкнётся с Венерой 4 февраля 1997 года. Обстоятельства гибели Европы не сопровождались нагреванием объектов, возможно, в результате охлаждения их водой. Обе глыбы характеризуются низкими температурами; парообразование, происходящее под воздействием солнечной энергии, приводит к потере их массы, поэтому оболочка видна неотчётливо; только внимательные наблюдатели, вооружённые телескопами или особо мощными биноклями, смогут увидеть оба небесных тела.

На следующий день Артур улетел в Вашингтон. Теперь он убедился в том, что у них появились основательные доказательства связи между последними событиями. Впереди достаточно времени, чтобы подготовить материалы и представить их Крокермену. Надо убедить его в неслучайности происходящего и в необходимости разработать всеобъемлющую стратегию.