Алана покивала в ответ и сбивчиво поблагодарила дядю, которого таким ей видеть еще не приходилось.

– Что теперь? – спросил Кэллаханов Гай Радклифф в завершение дня.

– Мы с Кираном едем в Сидней, – сказала Алекс брату. – Я не хочу, чтобы он оставался здесь без дела и предавался тоске. У меня большие планы в отношении его работ.

– Да, чему быть, того не миновать, – заключил Гай. – Вы правильно рассудили. Тем более, что волноваться за сестру Кирану не стоит. Настало время мне позаботиться об Алане.

– Невероятно, – проговорила она, когда Киран и Алекс уехали. – Зачем понадобилось скрывать этот роман ото всех так долго?

– Хоть Алекс, хоть Киран никогда не казались мне простыми людьми, но этим своим поступком они меня просто ошеломили, – поддержал невесту Гай Радклифф. – Однако полагаю, скрывали они свою связь не столько от посторонних, сколько от самих себя.

– Странное предположение… – задумчиво сказала Алана. – А что, собственно, их тогда развело?

– Понятия не имею, – пожал плечами Гай, – да и какое это имеет значение теперь, когда все дурное в прошлом?

– И все-таки, зная брата, могу предположить, что это было что-то трагическое.

– Если ты права, то тем значительнее их воля к преодолению! – торжественно заключил ее суженый. – Я более чем уверен, что Киран был первой любовью моей сестры и, наверное, единственной, если, несмотря ни на что, она нашла в себе силы к нему вернуться после всех этих лет метаний.

– С одной стороны, они очень подходят друг другу, но, по-моему, это единственные люди, для которых взаимная любовь и близость – такая же мука, как и вынужденная разлука, – шутливо заметила Алана.

– Да, это очень верное наблюдение. Мы этим двоим определенно не чета. Для них любовь – вечная битва. Эти возвышенные натуры вряд ли смогут довольствоваться ежевечерними встречами у камина, разговорами вполголоса, простыми рабочими буднями, и так на протяжении всей жизни в ожидании старости. Им необходим весь спектр чувств.

– А мы, по-твоему, сможем этим довольствоваться? – с сомнением спросила Алана.

– Со временем, любимая, – заверил ее жених.

В сиднейскую квартиру они вошли вместе.

Киран Кэллахан снял свой пиджак и отбросил его не глядя, он не мог оторвать глаз от своей возлюбленной.

– Каким же напыщенным дураком я был! Притом что я обожал свою мать, я никак не мог понять безутешности отца, его тоски и отчаяния. Я даже втайне негодовал на него за это. Мне хотелось встряхнуть его как следует, чтобы он, нестарый еще человек, заставил себя зажить по-новому… И в то же самое время я сам изводил себя тоской по тебе, которую решился забыть, но так и не сумел. – Он поднял Александру на руки и стал кружить. – Боже, в каком же аду я прожил все эти годы, когда не то что близким, себе не хотел признаться, что безумно тебя люблю.

– Теперь мы вместе, – прошептала она, обняв его за шею и осыпая поцелуями его лицо.

– Как же я счастлив! – воскликнул Киран.

– Сегодня день траура, – напомнила ему возлюбленная.

– Наш траур длится уже три года, Алекс, – сухо отозвался он.

– Прости, любимый, я ни в чем не хотела тебя упрекать.

Гай поставил любимую на ноги и, продолжая любоваться ее красивым лицом, проговорил:

– Как ты считаешь, милая, насколько серьезен Гай в своих намерениях?

– Поверь мне, Киран, более чем серьезен. И Алана, невинная душа, она обожает его… На поминках ты совсем не ел. Ты, верно, голоден. Я накормлю тебя, любимый.

– Ты не возражаешь, я налью себе виски? – крикнул он из ее кабинета.

– Как хочешь, дорогой. Но у нас проблема!

– Что еще такое?

– Холодильник совершенно пуст, – с виноватой улыбкой объявила Алекс, появившись на пороге комнаты. – Тебе не повезло, любимый. Я никудышная хозяйка.

– Нет даже яиц? – удивился Киран.

– Есть. Яичница тебя устроит?! – обрадованная таким выходом, воскликнула Алекс.

– Я не привереда, – ответил он.

Они разделили трапезу, затем разделили душ. Оба удивляли друг друга небывалой чуткостью и уступчивостью.

– Дай-ка я, – попросил Киран, забирая полотенце из ее рук.

Алекс тотчас уступила его просьбе.

Он в который раз любовался ее безупречным сложением. Она ласкала его выгоревшие на солнце волосы. Она обхватила его за шею, когда он понес свое сокровище в спальню.

– Наверное, я плохой сын и брат, если все, о чем могу думать в эту минуту, – это ты, Алекс.

– Даже если ты действительно отвратительный сын и брат, ты самый лучший в мире любовник, – заверила его Александра Радклифф.

Киран приложил все силы, чтобы подтвердить это.

Среди ночи Алекс разбудила Кирана. Он с изумлением уставился на ее заплаканное лицо.

– Боже, Алекс, что случилось?

– Киран, любимый, я не смогу без тебя. Поклянись, что никогда не оставишь меня, – тревожно попросила она, уронив лицо ему на грудь.

– Не плачь, Алекс, – тихо отозвался он.

– Поклянись, – потребовала она.

– Никогда, Алекс, я не сумею оставить тебя, – ответил он. – Теперь я это точно знаю.

Алана Кэллахан обосновалась в роскошном особняке поместья «Уонгари».

Девушка по своей давней привычке просыпалась рано, обходила окрестности, знакомясь с ними в их самый таинственный час, – так она постепенно осваивала свой новый дом, – а затем по старой же привычке начинала какое-нибудь дело.

Но в ее первое утро в «Уонгари», в утро после похорон, ее разбудили аппетитные ароматы. Она спустилась в кухню. Там над плитой корпел Гай.

– А где Гвен? – изумилась она тому, что хозяин поместья стряпает вместо своей кухарки.

– Я отпустил ее погостить у дочери. Хотел, чтобы этот дом хотя бы несколько дней принадлежал только нам. Я давно хотел угостить тебя яствами собственного приготовления, чтобы ты наконец поняла: с таким мужем, как я, тебе голодать не придется, – шутливо пояснил он, ставя на стол сковородку.

– Шикарная яичница, – отозвалась она, потянув носом.

– Чили, кориандр, имбирь, – прокомментировал мастер. – Наслаждайся.

– А ты гурман, – отметила Алана, пробуя.

– Ты сомневалась?.. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь, как настроение? – чутко осведомился он, поцеловав девушку в лоб.

– Чувствую себя отменно, и все благодаря тебе.

– Мы можем поговорить серьезно? – деловито спросил мужчина.

– Да, конечно, – отозвалась она. – О чем ты хотел со мной поговорить?

– Смерть твоего отца внесла некоторые коррективы в наши планы. Но я хочу тебя уверить, что мы поженимся, как только это будет возможно. Выждем положенное время траура и поженимся.

– Твоя мама не благоволит ко мне, – кротко заметила Алана Кэллахан.

– Пусть тебя это не беспокоит. В своем доме я хозяин, – решительно заявил Гай. – Просто повторяй себе, что я люблю тебя.

Сидони Радклифф не привечала ее, и не удивительно. Вдова Дэйвида Радклнффа слишком хорошо знала, какие чувства ее супруг испытывал к Аннабел Денби-Кэллахан.

Но с другой стороны, Гай был ее отрадой. Она обожала его, хоть и без фанатизма, какой демонстрировала ее свойственница Ребекка Радклифф по отношению к Саймону, однако не менее сильно. Она поняла, что ее попытка свести сына с Виолетт Денби потерпела поражение, и отступила. Она решила просто не вмешиваться в его личную жизнь. Зная независимый характер Гая, она понимала, что, противясь его выбору, рискует испортить свои отношения с сыном, но никак не его отношения с Аланой Кэллахан.

Сидони выбрала холодную вежливость и полное безразличие к будущей хозяйке «Уонгари». Хотя догадывалась, что все это временно и скоро они заживут одной большой семьей, когда появятся внуки, и не только от Гая, но и от Алекс, которая уже объявила матери о своем воссоединении с Кираном Кэллаханом. И эту новость Сидони тоже приняла без единого возражения.

– Это так странно, Гай, – вновь заговорила Алана. – Мне все не верится, что такие беседы между нами возможны. Еще недавно я не испытывала к тебе ничего, кроме чувства настороженности. А теперь ты мне самый близкий человек. Я даже не испытываю больше сомнений, знаю наверняка, что ты тот, кто мне нужен. Тебя я буду не только любить всем своим сердцем, но и уважать, что для меня всегда было важным.