- Курс Ранзеса? - я обрадовалась. Перспектива, что там будет хоть кто-то, кого я уже знаю хоть как-то, меня радовала. И я, считай, буду жить в его комнате. Вот это возможность нарыть компромат на преподавателя!

Я чувствовала себя так, будто увидела свет в конце тоннеля. Я была как изголодавшийся волк, завидевший кусок мяса. Как мой сосед дядя Коля, когда ему за вкрученную лампочку в подъезде подарили пузырь водки. Впереди уже мигала мечта, вдруг ставшая реально доступной, пока я скалила зубы, восторженно поглядывая на своего будущего тренера, истинную гору мышц, брутальности и мужества. Будь у меня и впрямь такой дядя, я была бы самой счастливой племянницей в мире. Да его на что угодно развести можно! У меня на это чуйка, я точно уверена.

 - Чего ты так лыбишься довольно? - он нервно прищурился. - Мы тебе спуску давать не будем. Тренировки начнутся уже завтра. Не так легко за такое время догнать пропущенные два года, но ничего... главное физические тебя подготовить, на остальное, поверь мне, всем чихать. Скажем, что серафимы тебя просто не обучали. Еще бы узнать, какая у тебя вторая способность точно.

«И без тебя знаю, что нелегко», - в мыслях возмутилась я, но оставила их при себе, понимая, что ничего я, на самом деле, не знаю.

 - А чего именно третий? - нахмурившись, уточнила я. Их выгода из ситуации начинала меня напрягать. Я чувствовала себя янычаром, которому еще в детстве собирались промыть мозги, дабы перетянуть на свою сторону.

 - Скорее всего, ты, как и Ранзес, манипулятор - владеешь телекинезом. Он - единственная десница с таким даром в этой Ледяной тюрьме, поэтому сможет тебя как следует обучить. И по возрасту подходишь. Сколько тебе на самом деле?

 - Девятнадцать, - я вздохнула. М-да, мелковата на их фоне...

Девятнадцать здесь и девятнадцать в моем мире здорово отличались. Как я увидела в зеркале в небольшом санузле, мало того, что волосы мои вернули привычный цвет, так еще и лицо расцвело. Было непривычно видеть себя без мешков под глазами и залегших от хронического недосыпа темных кругов. Сначала в зеркале мне показался совсем другой человек. Оптимизм в такой ситуации был признаком крайней степени неадекватности и первым колокольчиком соседям заказывать мне в подарок белую рубашечку. Чтоб один раз надеть, и больше не снимать. Независимость независимостью, но ведь такое ребячество напрягало даже саму меня. И как некоторые с вечной молодостью по триста лет живут, и ничего? Без комплексов?

Мельком я заметила, что Ризер стоит с отсутствующим выражением, как будто что-то в уме подсчитывает, рассчитывает, придумывает, сам себе довольно кивает, и даже что-то бормочет. Что задумал мой новоиспеченный родственник?

***

Я будто ожила. Вместе с тем внутри ожил и природный наглеж, бесстыдство, хитрожопость и коварство. Поэтому совести был выдан отпуск на неограниченное время, а я добротно наелась в последний раз так, будто на праздник: сплошь да мясом, жареной картошечкой, пиццей, - в столовой есть даже она! - салатиком «Цезарь» и даже не постыдилась запить все это молочным коктейлем. Было ощущение, будто попала в пятизвездочный отель с баром, где можно набрать всякой вкусности абсолютно бесплатно, не хватало только бассейна. Хотя... не сомневаюсь, что и тот тоже где-то есть. И горные лыжи. Комнаты студентов одиночные, в меру особой политики, преподавателей - тоже, только у них еще и ванная имелась. Первым делом, распрощавшись с Ризером, я закрыла дверь на замок, сбросила чужие вещи, и в одном нижнем поплелась рыться в шкафах. Наевшись до отвала и чувствуя дикое желание спать, я понимала, что не хватит меня даже на душ. Поэтому, нарыв в одной из тумбочек просторной, но заваленной вещами вполне современно обустроенной комнаты большую белую футболку, я вырубила свет, после чего довольно юркнула под одеяло широкой кровати. Вот это я понимаю!

Но даже мягкое ложе и приятный запах чего-то орехово-шоколадного не смогли погрузить меня в сон тут же. Сквозь окно я рассматривала далекие огни в небе. Было дико осознавать, что вишу вниз головой над каким-нибудь земным городом.

Перевернувшись на спину и уставившись в высокий потолок из черного дерева, я поежилась.

Да и все это как-то дико.

Странно,  что такие мысли посещают мою голову именно сейчас. Мне казалось, истерический припадок и неверие во все происходящее я уже давно миновала, но это все равно было чем-то вроде попытки пройти сквозь стеклянную стену, которую даже не замечаешь. Причем уперто бьешься головой об неё, но никак не желаешь понять, почему это происходит.

«Я привыкну», - повторяла про себя, зная, что и выбора у меня, собственно, нет.

Я собиралась здесь жить, а не выживать, но теперь начинаю думать, что как раз второе меня в ближайшее время только и ждет. По крайне мере, домой возвращаться смысла точно нет.

***

На фоне потолка мигали звездочки. Мошка, птичка, кусок пиццы, картошка фри, вот, даже шаурма проскочила... м... убью за шаурму. И за кусочек хлеба белого, с майонезиком, тоже убью. Я уже готова, мысленно точу нож. Если Ризеру нужен профессиональный боец-убийца, он может считать, что получил его и без тренировок. Достаточно было посадить меня на диету, и вот я уже злобная фурия, женщина-ложка, монстр во плоти.

 - Надя! Считай, если ты упала - то уже мертва. Так дело не пойдет. Когда ты уже научишься держать блок и атаковать?

 Я посмотрела на него затравленным взглядом крайне агрессивного зверька. Говорят, мышь, загнанная в угол, опаснее всего. Уже скалю зубы. Как же хочется его покусать!

 Когда я читала фэнтези, то пускала слюни на бои и драки, искренне восхищаясь тем, как герои орудовали мечами, ножами, луками и арбалетами, представляла с упоением спарринги при помощи магии, жаждала тоже так научиться. Нет, мне все еще хочется. Но теперь я больше пускаю их, глядя в столовке, как ребятня ест сладости и аппетитные булочки с абрикосовой помадкой. Когда они оставляют что-то недоеденным, я про себя становлюсь особенно противной, и думаю: «Чтоб и вас так же оставляли, как вы еду...»

 А ведь это был... ы... конец второго месяца. Поднимаясь на покрепчавшие, но от напряжения уже сильно дрожащие ноги, я уставилась на своего тренера ненавистным взглядом. Еще немного, и он своего добьется.

 Я попыталась сделать выпад и свалить его с ног, но ожидаемо провалилась. Что-то настроения тренироваться совсем не было. Я умирала от скуки, голода, жажды и желания принять душ. Каждое утро начиналось одинаково: пробежка, завтрак, два часа в библиотеке за познанием необходимых предметов для третьего (будущего третьего, как оказалось) курса, затем разнокалиберная тренировка для мышц с расчетом на быструю регенерацию, и только так - рукопашный бой. Один выходной я получала в воскресенье, и тратила его на сон. Полностью. Весь день.

 Решив схитрить, я взялась помогать себе своим удачно попавшимся даром.

 «Центр притяжения», - быстрый взгляд на грудную клетку Ризера, который был на одну голову выше меня.

 «Притягаемое», - напряжение в моих руках.

 Резко поддавшись корпусом вперед, я со всей силы зарядила ему в солнечное сплетение, сразу же развеяв влияние магии. Если не сделать это вовремя, удар пойдет насмарку, и так получится, что я сама себе вырою яму. Все равно, что пытаться оторвать от счетчика неодимовый магнит. Меня заметно тряхнуло, с силой дернув на Ризера, но тому досталось больше. Отшатнувшись, он упал на колени, схватившись за грудь. Захватившие меня восторг от возможностей и вина заставили тут же замереть. Наверное, я все же перестаралась, судя по тому, как он едва заметно дышит, сжимая кулаки. Такие атаки захватывают противника полностью, так, что он не может понять, что происходит и где именно болит. Даже вдохнуть не получается.

 - Ризер? - напрягшись, спросила я. Я не могла звать его Корном, как он изначально просил. Почему-то мне хотелось сберечь в этих отношениях что-то... официальное? Чтобы некоторое время спустя с гордостью назвать его своим тренером и... дядей?