И вдруг на одной из улиц Володя заметил знакомые косички.

- Эгей! - не выдержал он. - Ковнацкая, ау!

И тут же спрятался за стенку. Ковнацкая моментально взглянула на небо, но не успела разглядеть мелькнувшее между туч лицо. Однако голос, чей же это голос? И внезапно она вспомнила. Сложив ладошки рупором, Ковнацкая грозно закричала в небеса:

- Володя! Не прячься! Я тебя видела. Немедленно вниз!

Тут уж не выдержал Дин и, высунувшись из другого окна, показал Ковнацкой язык. Ковнацкая оторопело смотрела, как он проплывал среди туч, и терла глаза. Потом она решительно топнула ногой и закричала:

- Все равно я не верю! Этого не может быть! Вы меня не разыграете!

И от ее громкого крика замок задрожал и посыпался на землю. С неба посыпались тучи снега.

Володя, Дин и старичок-строитель торчали в сугробах, а Ковнацкая бегала вокруг них, приговаривая:

- Ага! Я всем расскажу! Разве школьникам можно на тучи забираться!?

Дин ругал Володю и себя заодно:

- Не надо было ее звать, а мне язык показывать. Летели бы сейчас и горя не знали.

Старичок выбрался из сугроба, стряхнул с пальто снежную пыль и грустно сказал:

- Стоит одному кому-то засомневаться в моем искусстве, не поверить в воздушный замок, как у меня сразу все рушится. Такое это тонкое дело строительство воздушных замков. Как мечта.

- А вы кто такой? - удивилась Ковнацкая, заметив старичка.

- Заслуженный строитель. На пенсии, - широко улыбаясь, протянул ей руку старичок.

Но Ковнацкая посмотрела на него с опаской:

- А вы что - тоже оттуда?

Старичок посмотрел на небо и вздохнул:

- Нет, я местный.

Он ушел, и за ним долго еще вились снежинки. Ребята нашли в сугробе Володин портфель и тоже ушли.

Одна Ковнацкая долго еще стояла на этом месте и прикидывала: если они все же летели, то почему не разбились, когда упали?

А снег падал, падал, падал... Видно, где-то наверху рушились новые воздушные замки. Но пока на земле не перевелись еще строители воздушных замков, не стоит об этом горевать...

Глава восьмая,

в которой день приносит новые чудеса

После этого случая Ковнацкая долго приглядывалась к Володе, шушукалась с девочками. Володя заметил, что в классе то одна, то другая украдкой его рассматривают. Вот повернулась в его сторону Сидоркина. Вот просит резинку Майорова, внимательно изучая Володю. Как они надоели, эти девчонки, вечно что-то придумают!

На перемене Витек отозвал Володю в сторонку:

- Ты знаешь, Ковнацкая всем говорит, что ты - это не ты...

- Как? А кто же?

- Он. Тот. Твой двоюродный брат.

- Троюродный, - поправил его Володя.

- Ну, троюродный. Вроде он вместо тебя в школу ходит и оценки за тебя получает. Академику, мол, это легко...

Володя побежал к Ковнацкой:

- Ты что это слухи всякие распускаешь?

- Какие-такие слухи? - воинственно затрясла косичками Ковнацкая.

- Что я - это вовсе не я, а академик. Ковнацкая изучающе на него уставилась. Володя демонстративно повернулся в профиль.

- Может, тебе так удобней? - угрожающе произнес он.

Но Ковнацкая не обиделась, а обрадовалась.

- Точно, девочки, это не он, - закричала она. - У нашего Володьки нос картошкой, а у этого прямой, благородный. Это - тот!

- Я тебе покажу картошкой! - бросился на нее с кулаками Володя.

Ковнацкая завизжала и спряталась за спины девочек.

- А как ты докажешь, что ты - это ты? - крикнула она, очутившись в безопасности.

Володя опешил. Действительно, доказать, что ты - это ты, было трудно, даже невозможно.

- Ага! Ага! - торжествующе запрыгала Ковнацкая. - Вот и не можешь!

Но Володя смог. Он растолкал девчонок и добрался до Ковнацкой, цепко схватив ее за косичку.

- Теперь веришь, что я - это я? Академики за косы никого не таскают.

- Верю, - сквозь слезы прошептала Ковнацкая, и Володя ее отпустил.

- Раз ты так, то и я всем расскажу! - крикнула она, отбежав подальше.

- Что? Что? - взбудоражился класс.

- Они с одним стариком на тучу залезли, но свалились! - Ковнацкая захихикала.

- Куда? На какую кучу? - недоумевали ребята.

- Не кучу, а тучу. Сама видела. Еще языки мне оттуда показывали...

- Да не показывал я...

- Ага, видите, сознался, что лазил! Да разве школьник имеет право на тучу забираться? Лучше бы макулатуру собирал - вот польза. Кстати, раз вас теперь с братом двое, то вы должны и макулатуры больше принести.

- Еще чего - больше! - возмутился Володя. Но за сбор макулатуры отвечала Ковнацкая, и потому спорить с ней особенно не стоило.

- А не принесешь, я твоей маме все расскажу - и про старичков подозрительных, и про братьев троюродных...

- Ладно, не пугай. Тебя никто не боится. Я и сам хотел больше принести, так и быть, - пообещал Володя и пошел на свое место. Не хватало еще, чтобы всей этой историей заинтересовалась мама.

Глава девятая,

в которой главным действующим лицом становится макулатура

- А что это за макулатура такая? - спросил Дин, когда они шли домой.

- О, смотри, машина новой марки, - попытался отвлечь его Володя. Но Дина не так легко было сбить с толку: он упрямо ждал ответа.

- Это ненужная бумага, - пришлось разъяснить ему.

- Так зачем же она?

- Из нее потом сделают нужную.

- А из нужной - снова ненужную? - засмеялся Дин.

- Чем смеяться, лучше бы придумал, где нам ее набрать, - рассердился Володя.

Дин замолчал. А с утра началось что-то невероятное. К школе потянулись один за другим дяденьки - высокие и низкие, толстые и худые - и все тащили с собой связки бумаг. Отдышавшись, они спрашивали, где найти Ковнацкую. Потом доверительно шептали ей: "Я от Володи", ссыпали бумагу в школьный подвал, вытирали пот со лба и уходили.

Вначале Ковнацкая радовалась. Но когда подвал переполнился, она забила тревогу. Отыскала в школе Володю и устроила ему сцену. Володя, подхватив портфель с Дином, выскочил на улицу. Возле подвала выстроилась очередь.

- Мы от Володи. Почему у нас не принимают?

- Хватит, миленький Дин! - взмолился Володя.

- Сейчас, сейчас.

Дин спрыгнул на землю, став сразу Володиного роста, и хлопнул в ладоши. Очередь молча сложила связки возле двери подвала и разошлась. Двор быстро опустел.