Скоро атака. Я подъезжаю почти вплотную к КБ Рябышева, останавливаюсь позади него. Рядом стоит Т-34 По-пеля. Эти два танка - тяжёлый KB и средний Т-34 - я вижу всегда вместе, как неразлучных спутников. По этой паре всегда легко определить, где командир корпуса со своим заместителем по политической части.

Сейчас и комкор и его заместитель стоят за кормой попелевского танка. Рябышев диктует радиограмму в штаб фронта, а Попель, посматривая в бинокль за реку, что-то отмечает на своей карте.

Подъехавший к нам на БТ командир дивизии генерал-майор Мешанин, по-солдатски козыряя, докладывает генералу Рябышеву о готовности дивизии к атаке.

Посмотрев на часы, Рябышев говорит:

- Васильев больше чем на час опередил нас. По плану и нам время. Начнём!

- Начнём! - говорит Попель.

- Генерал Мешанин, на своё место, - приказывает Рябышев, - а мы с бригадным комиссаром будем наступать по шоссе на Лешнюв.

Генерал Мешанин умчался к себе, а я вылез из машины и подошёл к корме КВ.

- Нехай ему неладно, жаркий будет день, - говорит сам себе Попель, расстёгивая ворот гимнастёрки и хлопая полами своей кожаной куртки.

Это напоминает мне, как в жаркий летний день нехотя, лениво машут крыльями грачи, когда их сгоняют с поля.

- Кажу, много сала даром пропадёт, - говорит Попель, обращаясь к Рябышеву и вытирая с лица струящийся пот. - А то б на колёсную мазь пошла, тачанки в кавалерии, наверное, нечем сейчас мазать.

Эта шутка, сказанная серьёзно, без улыбки, заставила рассмеяться хмуро молчавшего Рябышева.

- Смотрите, товарищ бригадный комиссар, как бы немцы с вас сегодня всё сало не вытопили, вот тогда действительно будете жалеть о потерях, - говорит генерал.

- На войне всё может быть, - отшучивается Попель.

- Даю сигнал атаки, - опять нахмурившись, сказал Рябышев и, подозвав штабного командира, приказал дать сигнал по радио и ракетами.

Через минуту со всех концов нашего леса в сторону реки полетели красные ракеты, и в лесу заревели моторы танков.

Откуда-то из-за леса ударил по Лешнюву наш корпусный артполк. Вокруг нас звонко и часто забухали пушки танков Волкова и орудия дивизионной артиллерии. Рябышев и Попель подняли бинокли к глазам. За мостом и селом, на окраине его, по огородам и садам, как мыльные пузыри, лопались беловатые дымки частых разрывов. Справа из леса, вытянутого рогом в сторону речки, вышел странный, квадратной формы, высокий танк и быстро пошёл по лугу к берегу.

- Смотрите, Мешанин пошёл, - сказал Попель, показывая Рябышеву на лес.

Вслед за первым танком пошли ещё два танка такой же странной формы. "Что за наваждение!" - думал я, всматриваясь в первый танк. Передняя часть его быстро уменьшалась, становилась всё ниже и ниже. На землю одно за другим падали с танка брёвна. Продвигаясь по ним вперёд, он дошёл до реки. Когда под гусеницы перестали сыпаться брёвна, я увидел, что танк принял форму БТ. По готовому настилу он быстро ушёл назад в лес. По его следу пошёл другой танк, поджидавший его возвращения. Третий танк невдалеке стлал дорогу, параллельную уже проложенной.

- Вот это здорово! - закричал Никитин, тоже наблюдавший из башни за полем боя и, видно, тоже только теперь понявший, что происходит перед ним.

Попель обернулся и, удивлённо посмотрев на Никитина, спросил его:

- Чему, хлопче, удивляетесь? Первый раз видите, что ли ?

- Впервые, - признался Никитин.

- Ну, тогда учись, как форсировать болотистую речушку, сказал Попель и посмотрел в бинокль туда, где под огнем через болото выстилалась танковая переправа.

Второй танк, сменивший первый, с горой брёвен на броне, прошёл по настилу к речке, перебрался через неё, сбрасывая брёвна, перешёл по ним болото и, ведя частый огонь, подходил уже к крайнему сараю села. По его следу шли другие.

- Хороша, Кирилл Николаевич, ваша механика, слов нет, хороша! Напрасно я сомневался, - говорил Рябышев, то поглядывая на Попеля, то опять в бинокль на переправу.

Из этого я заключил, что инициатором такого способа форсирования болотистой речки является Попель. Посмотрев на переправу, он отвернулся от неё, как будто она его нисколько не интересовала, и стал всматриваться в сторону Лешнюва. На южной окраине Лешнюва, молчавшей всё

время, вдруг справа и слева от шоссе забабахала раскатистыми залпами мелкокалиберная противотанковая артиллерия. Она открыла огонь по переправе наших танков, до которой было не меньше двух километров. Такое расстояние спасало наши легкие танки, и они взводами быстро проходили на северный берег реки и врывались в соседнюю деревню.

Рябышев не отворачивает "бинокля от Лешнюва. Слышу, как он повеселевшим, довольным голосом говорит Попелю:

- Вот, вот видите! Вот где нас немцы ждали. Ясно, они думали, что мы прежде всего кинемся по шоссе. Да, господа просчитались!

Немцы забыли уже про мост и пустое шоссе; их артиллерия в горячке прилагает все усилия, чтобы помешать переправе наших танков через болото, но поздно, все эти усилия безнадёжны. Перебравшиеся через болото танки с прямой наводки уничтожают немецкие пушки по обе стороны шоссе, обезвреживают направление своей атаки.

"Вот как хорошо задумано!" - думаю я, вглядываясь в окраину села. Там стало заметно движение доселе невидимых нам танков и бронемашин. Но вот они куда-то скрылись за домами и садами в восточном направлении.

- Товарищ генерал, не пора ли по флангу? - спросил Попель Рябышева.

- Пора! - ответил Рябышев и приказал штабному командиру передать приказ генералу Мешанину: "Атаковать село Лешнюв в лоб по шоссе".

Не успел Рябышев отдать своё приказание, как по шоссе, всё больше и больше набирая скорость и с хода ведя огонь, летел к мосту один танк Т-34. У моста танк замедлил ход. Нам, стоявшим сбоку, хорошо было видно, как он осторожно, точно наощупь, переходит подправленный после взрыва мост и вновь, затянув самую высокую моторную ноту, всё быстрее и быстрее мелькает в просветах между телеграфными столбами, проглатывая последний опасный километр шоссейной дороги.

- Перепилица! - взволнованно кричит мне Никитин.

- Да, это он! - говорю я.

Между тем к мосту уже подходят три танка, а из лесу на шоссе вырываются машина за машиной.

- Атака началась! - говорит Попель.

Он опускает бинокль, торжествуя, оглядывается, его лицо искрится той счастливой улыбкой, которую я видел сегодня уже на многих лицах.

- Да, хорошее начало, - соглашается Рябышев. Пушечная пальба на северном берегу речки Слонувки и в Лешнюве внезапно почти оборвалась. Но только я подумал: "Что это значит?" - как стрельба возобновилась. Теперь она велась по шоссе и по краю села, где уже были наши танки. Снаряды часто зафурчали вокруг нас, а у моста стал вырастать занавес из сплошных разрывов.

- Э, дураки, поздно спохватились перенести артогонь, - говорит Попель, обращаясь к генералу, и, опять вскидывая бинокль, добавляет уже сам себе: Сейчас Волков наведёт там порядок, - и вдруг умолк, с досадой топнул ногой.

- Эх, чёрт возьми! - почти одновременно выругался Рябышев.

Взглянув на мост, вокруг которого бушевал заградительный огонь немцев, я понял, в чём дело. Летевший по шоссе очередной танк, перед самым мостом резко затормозив, стал спускаться с насыпи дороги на болотистый луг. Его манёвр мне ясен, - он хочет обойти стороной по болоту заградительный огонь. Но не пройдя и полсотни метров, танк забуксовал на месте и как бы присел в траву.

- Посадил машину в болото, не пошёл через огонь, - возмущается Попель. - Боюсь, товарищ генерал, чтобы остальные тоже не начали лукаво мудрствовать и не посадили все машины в болото ... О, завилял, завилял хвостом! - кричит он. - Второй, товарищ генерал, свернул с шоссе.

- Понесло к чертям в болото! - выругался Рябышев и, опустив бинокль, по-стариковски вздохнул: - Да, Кирилл Николаевич, вспомнишь всё-таки кавалерию. Когда я командовал на виду у всех, все меня видели и делали то же, что и я.