- Я тоже, - заметил я и пошёл ещё немного быстрее. Я чувствовал, что начал потеть. - Это была ошибка, Серафина, глупость.

- Не уверена, действительно ли это была ошибка, - сказала она.

Я удивлённо посмотрел на неё и чуть не споткнулся.

- Почему?

- Разве ты не упоминал, что вам равным образом также нужно представиться северянам?

Я только кивнул. Впереди была площадь Дали. Осталось недалеко. Я снова пошёл быстрее.

- Молва об этом разлетится быстро. О таком всегда любят посплетничать. И когда выяснится, что это ты, начало будет сделано.

- Начало для ше... чего?

- Для разговора, Хавальд, для разговора, - Серафина снова рассмеялась. - Теперь ты дипломат. И должна сказать, что твой вид дипломатии я считаю убедительным.

- Ты считаешь его хорошим? Лиандра ош... оторвёт мне голову!

Теперь она смеялась открыто.

- Эти северяне начнут расспрашивать. Нас уже знают в этом городе. Саик Хавальд с телохранителем женского пола... Это вызовет их любопытство. И в какой-то момент перед посольством кто-нибудь появится и постучит в нашу дверь.

- Для ше... чего им это?

- Потому что никто не поверит, что ты сделал это только потому, что снова хотел выпить приличное пиво!

- Пиво действительно было хорошем!

Мне было важно, чтобы она это поняла.

- Для чего ты это сделал? - спросила Лиандра, когда снимала с меня сапоги.

- Это было хорошее пиво. Самое лучшее! - объявил я.

Откуда она появилась так внезапно?

- Ты практически никогда не пьёшь пиво, - ответила она. - В основном, только разбавленное вино, да и то всегда в меру. Почему пиво?

- Я хотел избавиться от привкуса, - серьёзно объяснил я.

Она зажала мой второй сапог между ног, а я, положив ногу на её округлую задницу, надавил. Наконец сапог слез. Мои ноги болели. Какими бы удобными не были сапоги, они были новыми.

Она бросила сапог на пол и с улыбкой посмотрела на меня.

- Не думай, что я всегда буду тебе так помогать, - наконец произнесла она. - Серафина рассказала мне, как было тяжело.

- Дело не в этом. Я почувствовал вкус Ордуна...

Ее улыбка исчезла.

- Ордуна, некроманта?

Я кивнул.

Она вздохнула.

- Надеюсь, пиво было достаточно хорошим, - она покачала головой. - Тем не менее время было не подходящим.

Я знаю, хотел я сказать, но заснул.

4. Расставание и мрачные мысли

Я открыл глаза. Сначала один, потом другой. Собственно, всё было в порядке, я был ещё жив и даже когда зашевелил головой, всё осталось на своём месте. Вместо ожидаемой пульсации, я ощутил всего лишь лёгкое давление на виски. Кружка вмещала в себя полторы меры... И Рагнар, видимо, правильно описал особенные достоинства Кронскрагера. Неудивительно, что он назвал его королевой среди пива.

- Вижу, ты ещё жив, - раздался голос Лиандры со стороны письменного стала. Она улыбалась. Я сел - мир всё ещё оставался на месте - и выглянул во двор. Было ещё светло, хотя тени стали более отчётливыми. Должно быть я спал не более пол отрезка свечи.

- На удивление, да.

Я встал, подошёл к умывальнику и умылся.

Вода с ароматом розы... Кто сейчас заботился о таких вещах? Лиандра? Вряд ли. Она знала, что мне нравилось, когда так пахло от неё, но не от меня. Зиглинда? Это было бы на неё похоже.

Лиандра внимательно меня изучала.

- Серафина рассказала мне, что случилось. И сколько ты выпил. В такую жару, Хавальд, ты идиот! Должно быть боги благоволят к тебе, другие бы сейчас лежали на смертном одре.

Я покачал головой. Осторожно. Она не упала с плеч. Пиво действительно поразительное.

- Я упоминал Рагнара, моего друга с севера. Того, о котором Янош думал, что он меня обманывает.

Она кивнула.

- Он рассказал мне об особенном пиве, которое варят северяне и которым они даже, якобы, торгуют с гномами.

Она приподняла вверх бровь. Я ещё никогда не видел живого гнома, вероятно, она тоже, но баллады в этом отношении были предельно ясны: гномы пили только своё собственное пиво. Что ж, теперь я поверил, что есть исключение.

- Тёмный Кронскрагер. От него нет похмелья.

Я подошёл к ней, положил руку на плечо и хотел наклониться для поцелуя, но она упёрлась мне рукой в грудь, а другой замахала перед моим носом.

- Если бы у тебя был мой нос, ты бы этого сейчас не сказал. Ты воняешь пивом! - она улыбнулась и заметив мой взгляд, захохотала. - Не смотри на меня так! - сказала она, отталкивая меня. - Ты сам виноват.

- Ты права, но поверь, это был лучший выбор, - я провёл рукой по волосам и снова сел на кровать. - Я ещё никогда не делал ничего подобного.

- Не пил пива?

Я покачал головой.

- Другое? - тихо спросила она.

Я кивнул.

- Ещё совсем недавно это сердце билось. Прикоснуться к нему... Во время своей учёбы ты когда-нибудь видела вскрытое тело? - она лишь кивнула. - Всё чудесным образом связано и компактно уложено. И какими бы непонятными на первый взгляд казались органы, во всём есть смысл, там виден порядок, воля богов и творения. Чудо... и в то же время ужасное зрелище, - я закрыл глаза. - При помощи острия меча я научился прокладывать дорогу между рёбер к сердцу и достаточно часто находил её. Я видел взгляд учёного - врача, когда он вскрывал грудную клетку. Он знал, что делает, и как бы жестоко это не казалось, в его глазах читалось благоговение.

Он был человеком, которым я восхищался. Кто-то, кто использовал свою жизнь, чтобы исцелять то, что уничтожают другие, кто ещё никогда в своей жизни не убивал. Я помнил, как чувствовал себя, когда впервые убил... Но уже больше не помнил чувства невинности, до того, как это случилось, - я посмотрел на неё.

- У нас есть свобода воли, ведь боги не могут желать, чтобы их творение разрушало само себя...

Я посмотрел на свою руку, один палец обхватывал широкий золотой обруч. То самое кольцо. Я потянул, но оно крепко застряло на пальце. Однако его можно было поворачивать туда-сюда, поэтому я повернул, чтобы была видна печатка, которая обычно была со стороны ладони.

- Это кольцо что-то со мной делает. Я не видел того, что видели другие, и я что-то почувствовал, когда прикоснулся к сердцу эмира. Ты бы видела эссэру Фалу, стоящую там, с каменным лицом. Её мышцы были так напряжены, что я думал, её челюсть сейчас треснет, когда да Халат начал резать, - я страдальчески поднял взгляд на Лиандру. - Как я мог рассказать ей, что почувствовал в тот момент?

- И что ты почувствовал, Хавальд? - тихо спросила она.

- Некромант забрал у эмира не только жизнь, но и душу. Как Ордун забрал у Хелис. Как почти случилось со мной!

Глаза Лиандры расширились.

- Но там стояла только фальшивая Марина, никто к нему не прикасался. А разве не говорят, что чтобы похитить душу, некромант должен сначала прикоснуться к человеку?

- Вот и я о чём, - серьёзно промолвил я, откидываясь на кровать. - Этот может убивать и забирать душу издалека. Невидимый, никем незамеченный. Когда я это понял, я постарался думать о другом, в противном случае опозорил бы себя прямо там в комнате. Тёмный Кронскрагер, - я тихо рассмеялся и покачал головой. - Это была единственная мысль, которой я позволил остаться. Легендарное пиво. О чём-то другом я не хотел думать, не хотел видеть, не хотел чувствовать этот привкус железа во рту и оставил место только одной этой мысли. Когда я прикоснулся к отпечатку некроманта, эта мысль была единственная, не давшая сойти мне с ума. Я хотел только пива, - я посмотрел на неё, она села рядом. - Бред, правда?

- Я подумала так, когда Серафина рассказала мне. Теперь же думаю иначе, - она наклонилась и поцеловала меня. Я ответил на поцелуй и удивлённо посмотрел на неё, когда она отстранилась. Она рассмеялась, наморщив нос. - Иногда можно чем-то пожертвовать.

Она встала и прошла к небольшому секретеру и взяла два листа плотно исписанного пергамента.

- Я только что закончила. Хочешь почитать?

Я кивнул, взял оба пергамента и вышел с ними на балкон. Тени были почти горизонтальными, вечер приближался.

Её почерк был тонким и чистым, легко читаемым. Не то, чтобы я был одарён в этом отношении. Я умел писать, и уже был этому рад. В письме было мало личного, кроме того, что мы действительно нашли путь в Аскир и планировали набрать там легион.

Лиандра была реалисткой, считая маловероятным, что до истечения года легион сможет прийти на подмогу Иллиану. А то, что я прочитал между строк, было кое-что другое: горькое признание того, что помощь придёт слишком поздно, и что есть лишь надежда, снова освободить страну. Надежда - было скорее неподходящим словом. Это было обещание. Она не упомянула магические порталы, в то числе и горную крепость, и оставалась осторожной при выборе слов.

Я посмотрел на неё поверх пергамента и вернул бумаги. Она вздохнула, одним движением зажгла небольшую свечу, стоявшую на столе под небольшой конструкцией, заканчивающейся медной чашей. В чаше лежало несколько кусочков сургуча. Хорошая идея, так сургуч не покроется копотью, когда она будет ставить печати, а так как с одной стороны чаши была ручка, то не обожжёт пальцы.

Она осторожно сложила листы бумаги, свернула против сгиба и обмотала тонкой белой полоской шёлка, которую связала сложным узлом. Я вместе с ней наблюдал, как сургуч начал плавиться, затем она взяла яблочное семя, которое лежало на бумаге.

- Нет, - сказал я. - Я тоже поставлю свою печать, если ты не возражаешь.

Она лишь кивнула, вылила сургуч на узел и прижала печать, а потом протянула свиток мне.

- У тебя есть чёрный шёлк? - тихо спросил я.

Она выдвинула ящик и потянувшись к шелковой ленте, замерла, когда почувствовала мои пальцы на своей шеи, где я осторожно вытащил цепочку, на которой она носила другое кольцо. Она ничего не сказала, когда я снял цепочку. Завязав чёрным шёлком свой собственный узел по диагонали к узлу Линдры, я аккуратно положил семя так, чтобы оно торчало из сургуча, вылил сургуч и впервые за долгое время поставил печать её кольцом с единорогом и розой.