Так же осторожно я снова одел цепочку ей на голову.

- Почему? - тихо спросила она.

Я подумал о девочке под яблоней.

- Потому что она всё ещё верит в сэра Родерика, - ответил я, вставая. - Остальные уже вернулись с рынка? - спросил я немного резко, надевая сапоги.

Левый немного жал, но это уйдёт.

- Да, - сказала она.

Я одел портупею и подвесил Искоренителя Душ, чья жажда постепенно снова просыпалась. Проклятому клинку видимо всегда было мало. Я попытался не обращать на него внимания.

- Когда они уйдут, у нас будет достаточно времени, чтобы сделать здесь всё необходимое, - заметил я.

- Разве у нас не достаточно собственных проблем?

Я снова почувствовал тёмную тень, лежащую вокруг сердце эмира и покачал головой.

- Это то, что мы не смогли понять вовремя, - тихо объяснил я. - Эти проблемы касаются и нас.

- Выспались? - спросил Янош, широко ухмыляясь. Он кивнул Лиандре, которая вошла на кухню вслед за мной. - Вы должны показать мне, где находится этот трактир, - весело продолжил он. - Думаю, я бы умер за приличное пиво!

- Думаю, там вам сделают это одолжение, - промолвила Серафина.

На кухне собрались все, включая Зокору и Вароша. Зокора, как обычно, уединилась в углу и оттуда наблюдала за происходящим. Варош стоял позади неё, рука на одном из её изящных плеч. Наталия молча стояла на коленях рядом с Зокорой.

- Люди действительно были там такими высокими, как утверждает Серафина? - спросил Янош.

- Я бы предпочла, чтобы вы все называли меня Хелис, - прервала она, благодарно кивая, когда Зиглинда поставила перед ней кубок охлаждённого вина. Остальные удивлённо посмотрела на неё.

- Охотно, но почему? - спросила Зиглинда, одевая на длинный железный вертел большой кусок жаркого, а затем смазывая его пряной пастой. – Я, например, рада, что знаю тебя такой.

- Потому что Серафина принадлежит другому времени, - ответила цейгмейстер старой империи, вставая, чтобы обнять Зиглинду. Зиглинда выглядела удивлённой.

- Мы с тобой ближе, чем сёстры, Линда, - нежно сказала Серафина. - Это никогда не изменится. Но будет более правильно называть меня Хелис.

- Это более подходящее имя, - заметил я, в то время как Зиглинда неловко улыбнулась, подвесив вертел над открытым очагом. - Разве я не говорил, что ты не должна обслуживать нас? - спросил я.

- Мне это нравится. А сегодня это в последний раз на долгое время, - она выпрямилась, вытерла пальцы о фартук и по очереди посмотрела на нас. - Пройдёт, наверняка, два месяца, прежде чем мы снова воссоединимся. Я полюбила всех вас, но никто не знает, увидимся ли мы когда-нибудь снова. Поэтому... прошу, будьте сегодня вечером моими гостями.

- Спасибо, с удовольствием! - промолвил я, а остальные кивнули.

- За это нужно выпить! - воскликнул со смехом Янош, делая большой глоток из своего кубка. Учитывая то, что я сегодня уже превысил свою меру - во всех отношениях - я сдерживался, разбавляя вино больше, чем обычно.

- Возвращаясь к твоему вопросу, Янош: большинство людей в этом трактире были ненамного ниже меня ростом, но имели скорее твоё телосложение, - я вспомнил хозяина трактира. - Некоторые были даже ещё шире.

- Они действительно выглядели как варвары, только выше, - любезно добавила Серафина.

Я с удовольствием буду называть её Хелис, но для меня она навсегда останется Серафиной.

Зиглинда подбросила в очаг несколько брёвен и добавила хвороста. - Лиандра? - спросила она.

Лиандра подняла взгляд со свитка, который держала в руках, потом поняла, чего хочет Зиглинда. Она сунула руку в один из мешочков на поясе и вытащив небольшое количество пепла, растёрла его кончиками пальцев. Когда пепел поднялся в воздух, он на мгновение вспыхнул, и с шипящим звуком хворост загорелся, а с ним и самое маленькое бревно в куче. Лиандра стряхнула пепел с пальцев и рассмеялась, когда заметила мой удивлённый взгляд.

- Кухонная магия. В такую жару это очень просто, - промолвила она с улыбкой.

Просто. Мне самому всё ещё было ужасно сложно, когда я хотел зажечь свечу!

- По крайней мере, она полезна, - заметила Серафина, снова садясь за стол. - Как далеко ты продвинулась в своём обучении? - спросила она.

- Она не смогла выстоять против Бальтазара, - сказала Наталия из угла, где стояла на коленях рядом с Зокорой. - Никому из нас это не удалось. Я рада, что вы смогли победить его. Надеюсь, вы отрубили ему голову и похоронили отдельно от тела. Я больше никогда не хочу видеть этого ублюдка.

- Бальтазар полностью сгорел, - произнёс я. - Не осталось тела, чтобы что-то хоронить. Я думал, ты это знаешь.

- Тела не осталось? - растерянно переспросила она, глядя на меня широко распахнутыми глазами. - Тогда он ещё жив!

- Я видел, как он горит, - объяснил я.

Другие, Лиандра, включая Зокору, лишь недоверчиво смотрели на Наталию.

- Он сгорел? Полностью? - спросила Наталия. - Значит вы, без сомнения, нашли в пепле остатки его кольчуги, колец и пряжки?

- Он горел таким горячим пламенем, что не осталось пепла. Магия поглотила его полностью, - решительно заметила Лиандра.

- И это хорошо! Пусть Сольтар осудит его на вечность за то, что он сделал, - подтвердила Серафина, сжав кулаки. – Так предать своих товарищей! А когда-то он притворялся нашим хорошим другом! Мы доверили ему свои жизни!

- Ты же видел, как он горит, Хавалльд, - сказала Лиандра. - Это ведь так, верно? - все смотрели на меня, в том числе Янош, который застыл в движении с яблоком в руке, от которого только что откусил кусок.

- В тот момент я был немного... растерян, - медленно произнёс я. - Он кричал достаточно громко. Мучения, должно быть, были ужасны. Он не только горел, он святился изнутри, а потом распался на волокна. От него ничего не осталось, кроме волчьего фокуса.

- Волчий фокус остался, но больше ничего? - спросила Наталия, внезапно задрожав, будто от холода. Она закрыла глаза и замотала головой. Она не прекращала мотать ей и теперь, стоя на коленях, ещё начала раскачиваться взад и вперёд, издавая тихие скулящие звуки. Мы, потеряв дар речи, смотрели на неё, и я почувствовал, как и у меня пробежала по позвоночнику дрожь.

Зокора разрушила чары, прикоснувшись к шее Наталии.

- Тссс, - сказала она на удивление нежно, поглаживая её по голове. - Он уничтожен.

- Я в этом не сомневаюсь, - сказал я как можно твёрже. - Его больше нет.

То, что я слышал, без сомнения, был его предсмертный вопль... И я видел, как магия буквально разорвала его на части... Он должен быть мёртв. В этом нет сомнений, - повторил я, для самого себя.

- Что ж, если он вернётся, у меня, по крайней мере, будет шанс ещё раз врезать ему по яйцам, - промолвил Янош, с аппетитом откусывая и жуя яблоко. - В последний раз это как-то не слишком получилось, - сказал он с полным ртом и сглотнул. - А если он не будет стоять на этом волчьем алтаре, то даже самая лучшая магия не защитит его от болта, меча или обычного бесшумного кинжала между рёбер, - он огляделся. - Во всяком случае, он больше нас не обманет.

- Он мёртв, - повторил я.

Янош кивнул.

- Согласен. Но если он всё же вернётся, мы отправим его прямо в руки Безымянного! - он протянул Зиглинде свой кубок. - Ещё один глоток, любимая, - заметив наши взгляды, он рассмеялся, в то время как Зиглинда налила ему ещё. - Не смотрите так испуганно, - воскликнул он, и чтобы поцеловать, притянул Зиглинду к себе. Из кувшина, который она держала, пролилось вино, но ему было всё равно. - У него были кошмары из-за сержанта... Как думаете, как он наделает в штаны, когда увидит воскресшую Серафину? Может Бальтазар и владеет всей силой магии, но он жалкий трус!

Серафина покачала головой.

- Он не был трусом. В чём бы я не обвиняла его, что бы он не сделал, он никогда не был трусом.

Янош снова рассмеялся, сделав большой глоток вина. Он всё ещё прижимал Зиглинду к себе.

- И всё-таки он им был! - воскликнул он. - Жалкий трус, боящийся своей собственной тени! Я сразу узнаю труса, когда вижу. И он жил в постоянном страхе, что этот сержант однажды появится перед ним. Я достаточно часто слышал, как он скулил во сне о пощаде и прощении, - Янош выпрямился во весь рост. - Семьсот лет он дурачил Сольтара, избегая смерти. И каждую ночь просыпался и скулил, как напуганная собака. Да, он поработил Наталию и не только... Но он пинал её так сильно только потому, что боялся, боялся её, боялся всех нас. А больше всего её..., - он указал пальцем на Лиандру, затем на меня. - Тебя тоже, даже когда ты был стариком, - он рассмеялся. - Вы должны увидеть свои лица, - воскликнул он, недоверчиво качая головой. - Этот тип, вероятно, действительно труп, покойник и теперь скулит под сапогом Сольтара. И он это заслужил, ублюдок. Но а если всё же нет, я имею в виду, если он ещё не труп, то сделает всё возможное, чтобы больше никогда не встречаться с вами. Как я слышал, он стоял на этом помосте и никогда не был сильнее, чем в тот момент... и всё же вы спалили ему задницу, - он вырвал кувшин из рук Зиглинды и сделал большой глоток. Видимо, на то, что большая часть вина пролилась на его новую льняную рубашку, ему было плевать. - Я выпью за этого труса! - воскликнул он, подняв кувшин. - Пусть горит огнём, а если нет, бежит как паршивая собака, только завидев нашу тень вдалеке! Нет причин для ваших растерянных лиц, ни одной, слышите? Мы надрали ему задницу, развели огонь, а не наоборот... И горит ли он в аду Сольтара или морозит яйца или всё-таки бродит где-то ещё как привидение... он никогда этого не забудет!

Он снова напомнил мне Яноша - главаря разбойников, который так очаровал нас.

Теперь я снова почувствовал это: его убеждение в том, что он победит, что он прав, как он смеётся над страхом других. И он добился успеха, тут и там я увидел улыбку, даже Наталия слегка кивнула, а её глаза прояснились.

Янош был прирождённым лидером, с должным уровнем неустрашимости и непоколебимой верой в себя. Он ухмыльнулся, поднял вверх кувшин и опустошил. Затем бросил мне пустой кувшин, схватил Зиглинду за бёдра и поднял.