Эту сборную проорали, залюбили, использовали не по назначению, а теперь пытаются выбросить

Футбол способен приносить радость миллионам и ровно с такой же силой способствовать помрачению умов

Не в футбольной сборной дело. Во всех нас. Эту команду придумали (она дала повод), футболом попытались прикрыть прорехи на одежде и заткнуть дырку в голове. Когда идиоты орали в объектив «Рос-си-я-я, вперед!», мы стыдливо отворачивались, считая это извинительным проявлением эмоций.

Эту сборную — проорали.

Всенародную эйфорию после четвертьфинала Евро-2008 присвоили себе гламурщики и чиновники, лавочники и бритые упыри, называющие себя патриотами.

Самая удобная национальная идея — та, ради которой ничего не надо делать, кроме как жрать пиво, лежа на диване, и показывать миру средний палец. Если бы Гус Хиддинк мог заглянуть в глубины российской души, он бы ужаснулся содеянному и бежал бы без оглядки в свою Голландию, забыв про деньги.

Футбол способен приносить радость миллионам и ровно с такой же силой способствовать помрачению умов. Его нельзя использовать, но политики периодически только тем и занимаются — как тот же Сильвио Берлускони, который второй победоносный поход в большую политику начал с лозунга итальянских тифози «Форца, Италия!» Но у будущего премьера хотя бы были основания опереться на футбольный мячик.

У нас таких оснований не было. Но почему-то решили, что футбольная сборная станет универсальным источником положительных эмоций, а лозунг «Рос-си-я-я, вперед!» двинет страну по пути прогресса и процветания. Футбол сделали самым наглядным символом страны, якобы поднявшейся с колен. Его поставили на службу политике и пропаганде, а игра этого не прощает.

О Гусе Хиддинке, хорошем тренере с ментальностью простого фермера, за три года написали в сто раз больше, чем об Аркадьеве, Качалине, Бескове, Маслове, Морозове, Лобановском, вместе взятых. Чиновники заказывали форму под цвет кремлевской стены, а обслуживающие их журналисты и ньюсмейкеры из числа комментаторов по любому поводу назначали футболистов великими и слагали им гимны.

Когда сами футболисты в это поверили, все кончилось. Рекламная патока пополам с пьяными слюнями разъела тело сборной.

Сборную залюбили до смерти.

На нее возложили миссию, которую она ни при каких обстоятельствах не могла выполнить. Она как могла играла в футбол, а от нее требовали спасать Отечество. И побеждать, побеждать, побеждать — не команды, а — немцев, словенцев, финнов… Она — эта сборная — должна была стать современной реинкарнацией «кузькиной матери». Поводом для патриотической истерики, для чудовищного «кто у нас на ужин» (это о стране-сопернике), для беспрестанного ора «Рос-си-я-я, вперед!» вперемешку с матом, средством для изживания комплекса неполноценности.

И теперь именно те, кто больше всех орал, втаптывают сборную в грязь.

Эта команда устала не физически, а морально. Ее запрессовали реваншизмом. Капризная, но тонко организованная натура капитана отразила ситуацию лучше всего. Андрей Аршавин первым не выдержал того, что происходит вокруг сборной и что проникало внутрь. Он даже пытался это сформулировать, но игра в Мариборе сама за себя все сказала.

Выдуманная великая страна смотрела на выдуманную великую сборную, увидела в ней себя — и оскорбилась.

Постоянно играть, отрицая законы земного тяготения, не может никто, даже самые великие сборные.

Футбол больше, чем игра, но меньше, чем жизнь. Спасибо Марибору за напоминание о простых истинах.

Потому — отстаньте от сборной. Каждый должен заниматься своим делом: они, например, — просто играть в футбол, а другие — поднимать Россию с колен в соответствии с занимаемыми должностями и профессиональной принадлежностью.

Совсем не факт, что цивилизованная страна, населенная свободными людьми, страдающая и мыслящая нация, должна быть успешной в футболе.

Но она по-другому будет на него смотреть. Горюя без истерик и радуясь без злобы.

Ни ученики, ни родители, ни учителя, ни директора школ и чиновники сегодня не заинтересованы в объективности ЕГЭ. Одно из радикальных предложений — передать его проведение негосударственным компаниям

Уже месяц работает комиссия по улучшению ЕГЭ, созданная при президенте РФ, которую возглавляет глава администрации Сергей Нарышкин.

15 декабря она должна выдать доклад со своими рекомендациями. О перспективах ЕГЭ «Новой» рассказывает ректор Института проблем образовательной политики «Эврика», наш эксперт Александр Адамский.

— На коллегии Минобразования по результатам ЕГЭ-2009 вы сделали радикальное предложение: поручить проведение госэкзамена независимой компании.

— Я считаю изначальной ошибкой внутриведомственную организацию ЕГЭ. После того как госэкзамен передали в регионы, ситуация усугубилась. Дело в том, что в показатели эффективности деятельности местной администрации входит и то, как дети сдают ЕГЭ. А проводят его на местах подчиненные администрации управления образования. Человек в здравом уме не станет портить себе показатели.

Как минимум проведением ЕГЭ должна заниматься вневедомственная структура, а в идеале — частная. Это может быть негосударственная организация, которой государство делегирует всю систему повышения качества. Иначе говоря — корпорация качества. В нее должны входить и система повышения квалификации, аттестации учителей, система мониторинга качества знаний. Любой ученик в любое время года должен иметь возможность зайти со своего мобильного телефона или компьютера в систему и «провериться»: как он готов, допустим, по математике или по истории?

Корпорация качества будет работать не только на выпуске из школы. Она должна быть междисциплинарной, заниматься электронно-тестовой оценкой компетентности на любом этапе карьерного продвижения во всех профессиях и отраслях: от милиционеров до врачей, от ученика до министра. Не сдал квалификационный экзамен — не можешь занять должность.

Я не очень уверен, что надо сохранять аббревиатуру ЕГЭ, поэтому осторожно говорю: система электронно-тестовой аттестации должна пронизывать всю карьеру работника. Это, на мой взгляд, самая эффективная система борьбы с клановостью, семейственностью и блатом.

— Сложная система…

— Любая система, предназначенная для удобства человека, сложна. Легче всего построить всю страну в одно время в одном месте и продемонстрировать единство.

Технически эта система должна быть оснащена гораздо лучше, чем сейчас ЕГЭ. Потому что уровень сегодняшних тестов, система их разработки, организационный и технологический уровни подготовки и проведения крайне низки. Для проведения ЕГЭ все еще возят по школам бумажные пакеты, вместо того чтобы соответствующие файлы передавать по сетям. Отсюда и проблемы с безопасностью. Пролезть в космические сети или в банковские проводки тоже возможно, но это требует очень высокой технической обеспеченности и соответственно стоит дорого. Я уверен, что вопрос защиты информации решается технологически. А информацию по ЕГЭ стараются защитить не технологически, а фискально — с помощью ФСБ, ужесточая контроль, разрабатывая систему наказаний — административных и уголовных. С нечестностью можно бороться только технологически, а не с помощью сторожей на каждом углу.