Когда совсем стемнело, я зажгла большой масляный фонарь, достала из-под раскладушки мешок со своим «добром», развернула и погладила радужную раковину: «Дура я, наверно, совсем дура. Надо было прямиком в Латрас двигать, на встречу с Дайком. Со своим «нянем» я бы чувствовала себя гораздо увереннее и спокойнее. Нет, дёрнули же черти, остаться с караванщиками и ехать сейчас совсем в другую сторону. Когда же я в Латрас попаду, хорошо, если к зиме, а если нет? И северяне эти нарисовались... А если начнут расспрашивать, кто я и как сюда попала? Как выкручиваться? Начну врать, так меня быстро раскусят... Мозг, а Мозг, что же делать?»

Спокойный голос отозвался:

― Мне эта ситуация тоже не нравится. Похоже, что один из них, как ты их назвала?

― Викинги...

― Ага, один из этих «викингов» ― вербовщик.

― В каком смысле вербовщик?

― В прямом. Высматривает подходящих людей, а особенно женщин и уговаривает разными способами податься на север.

― Как он может уговорить, если я, допустим, не хочу?

― Это его работа, найти способ. Но я так понял, что первых попавшихся не выбирают. Своего сброда у них и так хватает.

― То есть, ты хочешь сказать, что на меня положили глаз.

― Думаю да.

Я дёрнулась от хлопка по плечу. Рядом стояла Айра.

― Кари, что с тобой?― миндалевидные глаза смотрели с испугом.― Что случилось?

― А… не волнуйся, всё в порядке, задумалась просто.

Девочка глядела с недоверием.

― Эрдана, у вас было такое лицо... странное...

― Какое?

― Ну... как будто,― она несколько раз оглянулась по сторонам,― будто здесь кто-то был и вы разговаривали, только беззвучно, одними губами...

― Прости, что напугала. Со мной такое иногда бывает, забудь...

― Вы точно хорошо себя чувствуете?

― Точно-точно, хорошо.

― Ой, что это? Какая красивая! Можно?

Я протянула девочке раковину.

― Красота... И так переливается! Я таких ракушек никогда не видела.

― Я тоже.

― А откуда она?

― Подарок.

― А от кого?

― Да так, от друга...

Она прищурилась и присела рядышком на раскладушку:

― Он, наверно, влюблён?

― Кто?

― Ну... ваш друг?

― В кого?

Айра сначала глянула удивлённо, а потом засмеялась:

― В вас, конечно!

― Айра! Я тебя просила, говори мне ты.

― Ну, в тебя.

― А с чего ты взяла?

― Не зна-а-аю... Просто такая необыкновенная и такая красивая ракушка... Если он подарил... Только любимым женщинам дарят или очень красивые или очень дорогие подарки.

― Значит, влюблён...― я вспомнила про каморту в мешке. Страшно дорогая редкость!

― А вы? То есть ты?

― Что я?

― Тоже его любите?

Я растерялась. Что сказать?

― Айра, я не знаю... Любовь ― это такая сложная штука...

― Почему сложная? Ведь всё просто: любишь или нет, хочешь быть вместе или не хочешь...

― Да, но...― я совсем зашла в тупик.

Полог открылся и к нам залез Скай:

― О чём сплетничают девчонки? Я услышал слово любовь. Кто кого любит? Неужели про меня?

― Ещё чего!― отозвалась Айра, прикрывая ракушку ладонями.― Больно надо о тебе разговаривать!

― А что? Почему бы и нет? Чем я хуже других? А что это у тебя?― и парень отнял руки сестры от колен.― Ух ты! Где взяла? Откуда?

Он схватил мою драгоценность и начал рассматривать в свете фонаря:

― Какая красивая! Я такие в столице видел, из этих раковин делают очень дорогие чаши. Украшают драгоценными камнями и крепят на ножку из серебра или золота. Откуда, спрашиваю?

― Скай, это моя ракушка,― я протянула руку и выдернула её у парня.

― Твоя?! Интересно, откуда?― Скай помрачнел.

― Не твоё дело...― быстро завернула и засунула обратно в мешок.

Айра сидела, теребя одеяло, явно расстроенная таким оборотом:

― Я к маме...― и выскочила из кибитки.

Скай, нахмурившись, постукивал пальцами по рукоятке меча:

― Что?! Этим уже продалась?!

― Не понимаю, о чём ты?

― Ну-ну, быстро же тебя обработали, не ожидал...― он резко развернулся и последовал за сестрой.

― Скай! Скай! Подожди! Ты не так понял!

«Ну, что ты будешь делать! Сейчас напридумывает невесть что, а мне доказывай, что не верблюд!»― и рванула следом. Но парня я не догнала. Кликнув сторожевых псов и держа факел, Скай вскочил на Свиста и унёсся объезжать стоянку.

Я присела у костра: «Вот дурак, малолетний! Обиделся! Ну пусть подуется, мальчик обидчивый, но быстро остывает...»

― Кари? Что случилось? Почему не спишь?― Гай плюхнулся на раскладной стульчик.

― Да вот... Опять я… Ская, ненароком, обидела...

― Что, снова приставал?― и он улыбнулся своей обворожительно-потрясающей улыбкой.

― Не совсем... У меня в мешке, там под раскладушкой,― и махнула в сторону кибиток,― раковина есть, очень красивая. Она давно у меня. Мы с Айрой рассматривали. Скай увидел, ну и решил, наверно, что я у наших попутчиков взяла, у северян, и вот... Сказал, что я продалась, а объяснить я ничего не успела.

― Понятно...― Гай задумчиво потёр нос.― Не обижайся на него, такой возраст, когда сначала делают, а потом думают. Ты ему очень нравишься, вот и психует.

― Гай, да я и не думала обижаться, просто тревожно как-то.

Мы немного помолчали.

― Я давно хотел спросить...

― Спрашивай...

― Сколько тебе лет?

Я задумалась. Как ответить? По земному исчислению мне двадцать семь, хотя нет, уже двадцать восемь. Мой день рождения пришёлся как раз на те дни, когда я наткнулась на Мышонка, а вот по окатанскому, учитывая, что год здесь длится шестнадцать месяцев по тридцать два дня, сутки составляют двадцать четыре часа, как и на Земле, а в часе шестьдесят минут, то получается... мой возраст около двадцати с половиной.

Глядя на огонь, на пылающие жаром поленья, я понимала, что нести какую-нибудь чушь не смогу, язык не повернётся, да и не придумывалось ничего путного.

― Гай... Я не знаю точно, как объяснить... У меня вроде как два возраста, хоть он и один. Но я не старушка, это уверенно могу сказать!― и попыталась улыбнуться.

― Ха! Не старушка! Кари, я не к тому спрашиваю. Ты меня не совсем правильно поняла. Задам вопрос по-другому. Ты совершеннолетняя? Только скажи правду, пожалуйста...

«Ага, так вот о чём он беспокоится! Ну, я точно тупица! Мозг всё-таки бывает прав!»

― Я совершеннолетняя, Гай, однозначно. Это правда!

― Вот это-то и плохо...

― Но почему?!

― Потому, как я, взрослый женатый мужчина, с согласия своей жены, мог бы взять тебя под официальную опеку, до твоего совершеннолетия. И спокойно доставить в Латрас к родственникам. А так, то, что ты просто путешествуешь с нами и якобы под нашей защитой, твоих земляков не остановит. Они могут забрать тебя силой, если не побоятся со мной связываться, хотя прекрасно знают, кто я такой. Но пока, похоже, только присматриваются.

«Вот, чёрт! Только этого не хватало! Забрать силой!»

― Гай, я не северянка. И эти парни никакие не земляки мне.

― Даже так?!

― Прости, я не хотела никого обманывать. Но вы все сами почему-то так решили. А я не стала никого разубеждать, учитывая, что и объяснить ничего толком не могла, из-за незнания языка. Поэтому говорю теперь, коли зашёл такой разговор.

Гай задумался:

― В таком случае я ничего не понимаю...

― В том-то и дело, что и я тоже...

Мы надолго замолчали. Ночная прохлада дала о себе знать. Если спереди было тепло от жара костра, то по спине забегали мурашки с холодными лапками. Я поёжилась и подняла глаза к сияющему небу. Октаэн ― эта величественная и прекрасная туманность, её ещё называли «Дом Восьми богов», приближался к своему зениту. Небо сверкало миллионами бриллиантов... Красота невообразимая!

Где же мой дом?! Как найти его в этой сияющей бесконечности?! В какую сторону смотреть?! Возможно, было бы не так горько и тоскливо, если бы я знала, в каком из множества созвездий может быть Солнце и Земля. Неужели я останусь здесь навсегда?! Слёзы хлынули в три ручья. Я закрыла лицо руками и отвернулась. Только не плакать! Не реветь! Этим горю не поможешь... Но успокоиться не получалось. Я чувствовала, что рыдания сейчас вырвутся на свободу противными воплями и сжалась в комок.