... Стемнело. Карп переоделся в приличествующую делу одежду. Вообще-то одежда у него была одна, но он ее тщательно вычистил и выгладил. Впервые за несколько лет разошлись шторы, и Карпу явилась сцена. Натянув кулаками карманы стареньких брюк, он постоял, созерцая зловещий свет в окнах увечного дома напротив. Издалека донесся грудной рокот троллейбуса. Подмигнула звезда. Налетел ветер, фальшиво ласковый со всеми. Карп пришел в себя возможно, впрочем, в кого-то уже другого - и взглянул на часы. Дальше медлить было нельзя. Карп воротился в комнату и достал бутылку, приобретенную накануне. Обстоятельства закупки он вспоминал с содроганием. Карп никогда не пил и теперь, глотая для смелости содержимое, воображал пораженные небеса. Небеса - не иначе, как от потрясения - молчали. В желудке бесшумно взорвался горячий шар, и взрыв донес отчаянные искры до каждой клеточки. Карп хлебнул еще, неистовый огонь зажегся в жилах. Он быстро опустил бутылку во внутренний карман пиджака и секундой позже стоял на балконе. Приходилось поторапливаться, была опасность попасться на глаза зевакам. Теперь Карп точно куда-то запропастился, на его месте решал и действовал некто бесстрашный. Стремительно, сродни матерому домушнику, он перемахнул через перила и повис, цепко держась за прутья. Под тяжестью тела ладони начали медленно соскальзывать; глаза, бессмысленно вперившиеся в небо, засыпало ржавчиной и трухой. Карп, оттопыривая губу, попытался взглянуть поверх нее на нижний балкон - удача! балконная дверь была оставлена незапертой. Глаза отчаянно чесались. Карп черт-те как - не то по-обезьяньи, не то как гимнаст - раскачался и, умирая в полете, приземлился в залежи пакли, ветхих тряпок и мелких дощечек. Костюм его ничуть не пострадал, и из бутылки не вылилось ни капли. На миг Карпа охватило желание никуда больше не ходить, остаться тут, в мусоре, и возродить в памяти безумные мгновения, но он заставил себя сделать новый шаг, за ним - второй, и вот уж стоял он в темной, таинственно чужой комнате, прислушиваясь, принюхиваясь и, нюхая, ухитряясь не дышать. Непосредственной угрозы, во всяком случае, не было. Зато был шкаф - надежный, вместительный, добротный. Карп ничуть не удивился, его обнаружив, нечто подобное он и ожидал увидеть. Крадучись он подошел ближе - шкаф с неодобрительным достоинством насупился и смотрел куда-то поверх Карповой головы. Недолгое колебание - и Карп терроризировал его недра, нарушая покой убаюканных парами нафталина тюков, коробок и свертков. Усевшись поудобнее и убедившись, что он в очередной раз спрятался, Карп нащупал бутылочное горлышко.

6

Чибис сумел-таки избавиться от Воропаева. У того начался запой, и, невзирая на отчаянные попытки совершить невозможное и являться обществу в относительно свежем виде, он освободил вакансию. Решение насчет Воропаева принимал лично Губернатор. Он был не в восторге от деятельности броневика. С одной стороны, антиобщественный элемент притих. С другой - бригада переправила на тот свет пропасть людей. Среди них, конечно, набралось сколько-то объявленных в розыск лиц, но большинство зачехлили ни за что ни про что. Общественность начинала роптать. Хотелось как-то изменить положение, и Губернатор, покривлявшись для вида, дал добро на изгнание делегата от рабочего класса. Правда, он строго-настрого приказал Чибису найти замену из того же слоя - непьющую и с обостренным чувством ненависти к криминальному миру.

Чибис, испытывая сдержанное удовлетворение, решил завернуть на огонек в родной опорный пункт. В броневик ему не хотелось.

- Здорово! - рявкнул он, сжимая ладонь приземистого плешивого капитана. Тот, освободившись, игриво подмигнул. Он всегда, когда речь заходила о спиртном, превращался вдруг в маленького мальчика-сладкоежку, дорвавшегося до конфет и изюма.

- Дернем, - кивнул Чибис. Он мимоходом отметил всклокоченное существо, пребывавшее в ступоре за решеткой, и прошел за капитаном в крохотный кабинет.

Капитан полез в сейф и достал водку. Чибис прислушался. Где-то в соседнем помещении разноголосое причитание, до сих пор тянувшееся себе помаленьку, неожиданно переросло в поросячий визг. Рычание и стоны слились с бешеными ударами по железу.

- Кто там у тебя? - спросил Чибис сдавленно, нюхая хлеб.

- А-а, это - кадры! - радостно закатил глаза капитан. - Всем кадрам кадры! Обычная шпана, шелупень. Бухие ломились в ларек, оказали сопротивление. С собой - два газовика. В общем, все было спокойно. Тут к полуночи привозят фрукта - и началось! Ты меня знаешь - я всякое вижу, но такого не помню.

- Что за фрукт? - Чибис налил еще.

- Да ты мимо прошел, - усмехнулся капитан. - Не приметил, что ли? слона-то?

- Которого? Того фраера? - изумился Чибис, вспоминая увиденную в клетке измочаленную личность.

- Вот и мы думали, что фраер, - согласился капитан, делая большие глаза. - Сначала решили, он просто шизанутый. В двадцать два тридцать звонит баба в истерике: дескать, у нее в шкафу сидит бандит. Посмеялись, конечно, чуть не послали, потом думаем - ладно, съездим на всякий случай. Оказалось правда, сидит! Не говорит ни слова. Начали его тащить - упирается. Ну, налегли всем миром, доставили. Одет вроде прилично, только почему-то не по сезону - один костюм.

- Давеча тепло было, - обронил Чибис.

- Бог с ним, - махнул рукой рассказчик. - Потерпевшая утверждает, будто видит его впервые. Из квартиры ничего не пропало, с глупостями не приставал. Понюхали - пахнет, но не пьяный. Короче, посадили к тем двоим. Сначала было тихо. А потом эти козлы что-то ему сделали - хрен их разберешь, что. Только слышим: визг, и страшный такой! До мурашек! Мы туда, а наш клиент их грызет - в буквальном смысле грызет! Рвет зубами в клочья! И уже не разобрать, кто из них воет. Те двое уже и не отбиваются, их как паралик хватил. А этот ухитряется их драть сразу обоих - до сих пор не пойму, как так у него получалось. Зубами, ногтями! У тех щеки - веришь, нет - оборваны, свисают, уши болтаются, кровищи - как на бойне. Чудо, что глаза уцелели. Мы его впятером оттаскивали - визжит, плюется...

- Так надо было на дурку его, - пожал плечами Чибис. - На кой черт он вам тут нужен, псих такой.

- В том-то и дело, - капитан немного успокоился и понизил голос. Вызвали. Говорят: "не наш". Нет, мол, у него ничего такого. Реакция на ситуацию. Потолковали с ним о чем-то, меня не пустили, а потом заявили: "не наше", и след простыл.

- Запись оставили? - осведомился Чибис.

- Оставили, - сказал капитан, продолжая удивляться. - Записали и уехали.

- Это интересно, - протянул Чибис, закуривая и вслушиваясь в завывания потерпевших. - Почему бы им не заткнуться?

- Так больно же, вот и скулят, - объяснил капитан.

- Угу, - задумчиво буркнул тот. - Слушай, дай-ка мне взглянуть на этого деятеля. Не укусит?

- А кто его знает. Я стараюсь не подходить. Вот начальство приедет, тогда будем решать, как его оформить.

- Ладно, пошли. Дай мне бумаги на него, - бросил Чибис на ходу. Капитан, хоть и был старше по званию, поспешил исполнять. С Чибисом особенно с известных пор - предпочитали не спорить.

- Ну и имечко! - хмыкнул Чибис, листая дело. - Карп! Редкое.

Это говорилось в присутствии Карпа, словно и не было его в помине так, скрючилась в углу какая-то дрянь, для того и родившаяся, чтобы сидеть тут и нигде больше. Дрянь же, хотя и не шевелилась и даже не моргала, будучи внешне поражена кататонией, внутренне жила напряженной жизнью. Карп отлично все помнил и, пусть шокированный крайне, но не сломленный, лихорадочно искал выход из положения. Правда, ошалевшие мысли его на беду затеяли гонку по кругу. Чибису не сразу удалось разорвать этот круг. Карп хорошо слышал и понимал его вопросы, но на ответах он сосредоточиться не мог. Чибиса же интересовало многое: возраст Карпа, его образование и специальность, причины нахождения в постороннем шкафу и прочие вещи. Карп молчал. Наконец Чибис задал очень важный - и это тотчас почувствовал Карп - вопрос: