– Берси, а что с этим, как его… Роджерсом? – спросил я у искина.

– Стивом Роджерсом? Пропал без вести во время своей последней миссии на северном полюсе.

– То есть он находится непонятно где… образец сыворотки. Слушай, а мы можем его найти?

– Теоретически – да. Координаты его полёта от германии до Америки можно просчитать и просканировать местность. Хочешь, что бы я этим занялся?

– Желательно.

– Нужно будет поднимать ЛК310. Сканеры есть только на нём.

– Да пожалуйста. Только что бы тебя не заметили, – махнул я рукой.

Сидел в своём кабинете, на луне. На столе передо мной лежала папка с газетами, кружка горячего чая в руках… красота. Лунная база отстроилась полностью. Это действительно база – тут было всё для проживания большого количества человек, сотни. Вернувшись на лунную базу, я дал себе немного отдыха. Пошлялся по базе, поигрался с техникой, покатался по луне на лунном хаулере, навестил отсек с компьютерами ЛК310. Искин «Директор» включился в работу – именно он руководил постройкой завода. Он смотрел сверху, с выпущенного нами спутника разведки, а так же работал через нескольких дронов на земле. Простые летающие квадрокоптеры, которые смотрели за стройкой неустанно. Директор уже провёл кучу увольнений – работники, которые начинали балду пинать и сачковать предупреждались в первый и последний раз. Прилежания хватало ненадолго – несколько дней работали, как полагается, а потом снова – то пьяные на работу заявятся, то вообще чёрт-е где шляются в рабочее время… почти весь состав нанятых строителей пошёл прочь, осталось только несколько инженеров и бывших военных – самые дисциплинированные. Директор даже поднял им зарплату.

Здание завода имело шесть этажей – производство деталей, требующее герметичности, происходило в специальных закрытых камерах, роботами, а снаружи… снаружи здание было обычным, построенным по монолитной технологии – каркас из бетона. Удобно, когда руководитель – в прямом смысле, может быть во многих местах одновременно. Директор одновременно отслеживал расход материалов, заказывал новые, сдавал через курьеров документацию в регистрационные органы и покупал оборудование, которое было нерентабельно заменять нашим. Ещё директор занимался лицензированием нашей продукции – так как в ней не было никаких внеземных материалов, а все технологии уже были запатентованы – проблем с этим не возникло. Наверное, не лишним будет упомянуть наличие на заводе системы безопасности – от высоких стен до тщательной проверки всех входящих на сканере отпечатков пальцев и сетчатки глаза. Оружие в России запрещено – слишком много мороки, а жаль. Я бы ещё и вооружил охрану до зубов, что бы желания выпендриваться ни у кого не было.

Пока что не лез в дела Директора – он быстро вкурил обстоятельства и тут же развернул кипучую деятельность. По скайпу говорил почти без остановки – на всех языках и со всеми возможными партнёрами. Так, например, титан и алюминий нам везли местный, а на заводе была электропечь, где происходила плавка, легирование, отливка, и все последующие этапы обработки. Корпус из титанового сплава я не стал менять на пластик – с пластмассой куда больше проблем. Да и механическая прочность – не пустой звук.

Ледяное поле, на километры вокруг – лёд. Нда, то ещё местечко. Я огляделся – в своей броне я выглядел посреди льдин как белая ворона. Или, вернее, как чёрная ворона… а, запутался! Выделялся, в общем. Рядом со мной стоял челнок с лунной базы. На нём я спустился в нужное место, где Берси, к моему удивлению, обнаружил аномалию. Металл на глубине семнадцати метров, во льдах. Мы приземлились в десяти метрах от аномалии.

– Я полагаю, он внизу.

– Давай посмотрим, – я направил на лёд перчатку, но Берси остановил меня:

– Нет, это может послужить причиной обрушения льда. Необходимо аккуратно расплавить глыбу…

Вот значит как? Ладно…

– Можешь дефорсировать турболазер до минимума?

– Бесполезно.

– Блин, что же делать? – задумался я.

Придумал всё же Берси – он предложил использовать механическое повреждение льда. Если быть точным – резать его моими мечами, лёд очень твёрдая субстанция, поэтому виброклинок входит в него как в масло, создавая вокруг себя крошку из льдинок. Ну что же, начали!

Я достал свои мечи и вонзил их в лёд – прошли насквозь. Резался лёд как масло. Большими кусками я срезал лёд. За час работы Берси пришлось вызвать с луны ещё дроидов и раздать им виброклинки – дело пошло быстрее. Оставшиеся после резки угловатые льдинки выбрасывались наружу.

Скукотища. Мы прорезали уже глубокую шахту, а никаких результатов! Однако, стоило мне об этом подумать, клинок начал идти тяжелее.

– Что там? – спросил я у искина.

– Металл. Поздравляю, капитан, вы успешно спустились.

Я отошёл в сторонку и, примерившись, вырезал четырьмя росчерками себе люк. Он провалился вниз. Я прыгнул следом, слегка затормозив себя двигателями. На полу валялся кусок обшивки самолёта, с намёрзшим на него льдом. Я включил режим ночного зрения. Нда, ситуёвина. Вокруг – какие-то стальные балки, перекладины…

– Может, это подводная лодка?

– Нет, видите эти балки? – Берси указал на металлическую балку, – в них проделаны отверстия. Это сделано для облегчения конструкции, а в подлодках и кораблях такого не бывает. Да и судя по размерам – этот самолёт значительно больше машин второй мировой войны.

Под ногами был металлический пол. Всё вокруг покрыто инеем. Я двинулся в одну сторону, убрав меч в подпространство и осматривая всё. Какие-то электрические тумблеры и переключатели, таблички на немецком языке, знакомым готическим шрифтом. Берси тоже смотрел через костюм. Мы дошли до конца – тут металл был оборван и виднелся только лёд.

– Офигеть, – только и сказал я, – пошли в другую сторону.

– Я всего лишь наблюдатель. Да, судя по сужению фюзеляжа, тут была задняя часть.

Обратная дорога принесла нам искомую находку. Кабина пилота, в кабине, был, судя по всему, живой человек. Фантастика! Он жив! Стивен сидел, схватившись за штурвал, скрючившись и закрывшись щитом. Щит, кстати, из довольно прочного металла, который мне не был знаком. Но вернусь к Стивену – плохо, что у него не было такого костюма, как у меня, с климат-контролем. Замёрз, но сердце медленно-медленно билось. Температура тела – градусов десять. Феноменальная живучесть!

– Берси? – спросил я, – ты тоже это видишь?

– Я в шоке. Заберём его на базу. Хочу посмотреть, что у него в крови.

В госпитале лунной базы было тихо. Дроиды перемещались почти беззвучно, оборудование работало тоже. Хотя абсолютной тишины не было – играла лёгкая музыка. Это общая ситуация для всех космических объектов – большинство разумных в галактике чувствует себя неуютно в полной тишине, поэтому на кораблях, как правило, во время стоянки работают шумогенераторы, которые создают лёгкий, ненавязчивый шум.

Пахло совсем не по-больничному – пахло цветами и апельсинами. Стивен открыл глаза и уставился в потолок. Потолок был ему незнаком. Он поднялся на кровати, тряхнув головой и осмотрел себя. На нём был спортивный костюм.

Он осмотрел помещение – больничная палата, без окон, с одной сдвигающейся дверью. Стивен был дисциплинированным человеком и раздумывал о двух вещах – можно ли ему выйти из палаты и где он находится. На оба вопроса не было ни ответов, ни подсказок. Даже намёков. Стив осмотрел место своего пробуждения, решив, для начала, выяснить, где он находится. Мягкая кровать и большая палата не очень то похожи на враждебность, а значит – скорее всего, как он думал, он в госпитале союзников*. Роджерс, вместо того, что бы позвать кого-то из персонала, принялся изучать обстановку. Для начала – он осмотрел кровать. Кровать была тёплой, чуть теплее его тела. Определённо, внутри был нагревательный элемент. Сделана кровать была из неизвестного Роджерсу материала, но точно не из металла или дерева. И у неё были боковины, на которых несколько кнопок. Роджерс нажал одну, справедливо полагая, что ничего важного на кровати не будет. Кровать стала ещё теплее. Выключив обогреватель, Стив обошёл палату. У стены в вазочке стоял букет полевых цветов, рядом с кроватью – деревянная тумбочка, внутри которой нашлись кроссовки и кожаная куртка, похожего на Роджерса размера. Он примерил их – оказались впору. На ярлычке значилось С. Роджерс – это окончательно убедило его, что он не в госпитали союзников. Ну не было у них такого трепетного отношения к солдатам дяди Сэма, хотя ему, определённо, могли оказать особый приём. Пол в палате тоже был тёплый, так что ходить босиком было приятно. Роджерс всё же зашнуровал кеды и подошёл к двери.