Уисперинг Пайнс представлял собой большой каменный дом, построенный на склоне горы. Окруженное огромными старыми деревьями, фасад здания граничил с широким гладким озером, сверкающим в свете зимнего солнца.

Внутри отель оказался таким же большим с высокими арочными потолками, вырезанными из тёмно-красного дерева, мансардными окнами, сквозь которые солнечные лучи отсвечивали бликами на паркетном полу. В углу стояла внушительная ёлка, со вкусом украшенная золотыми и бордовыми игрушками, по всей видимости, дань предстоящему празднику.

Помимо эксклюзивного и роскошного декора «Страстный Шепот» также имел теннисный корт, крытый бассейн и даже небольшой ювелирный магазинчик, где вновь влюблённые мужья покупали своим женам подарки. Ещё здесь находился спа-салон, посещение которого Дженевьева ожидала с нетерпением. Сама идея о расслабляющем массаже и уходе за лицом оказалась весьма привлекательна, особенно учитывая стресс, под гнётом которого Дженевьева жила последние шесть месяцев.

— Красиво, — прошептала она в ответ.

Она не знала, почему говорила шепотом, возможно, потому что всё ею сказанное эхом отразилось бы в этом огромном пространстве.

— Лучше пойдем зарегистрируемся.

Они подошли к длинной стойке регистрации из полированного дуба, по-прежнему неловко держась за руки. Дженевьева хотела расслабиться и отдохнуть, но не могла, держать за руку своего ассистента всё ещё казалось ей неправильным. Как-то слишком интимно.

Лучше смирись с этим, Джен, сказала она себе, молча вздохнув. Если ты с трудом выдерживаешь то, что он просто держит тебя за руку, то как ты собираешься смотреть ему в глаза во время всех этих секс-практикумов, которые так пиарят в рекламных брошюрах?

Но чтобы она ни говорила себе, от одной мысли о том, что ей придется сидеть напротив Дрю и смотреть в его глаза, она так разнервничалась, что слегка вспотела.

Как, чёрт возьми, она это сделает?

За громоздкой регистрационной стойкой стояла красивая молодая женщина, вероятно, возраста Дрю, и что-то спокойно печатала на компьютере. Открыв рот, Дженевьева собралась заговорить с ней, но к её удивлению, Дрю перебил её.

— Привет, мистер и миссис Уэллс прибыли на рождественский семинар для супругов, — сказал он, улыбаясь девушке за стойкой. — Моя жена работает на «Идеальны пары», Дженевьева Уэллс.

— О да, миссис Уэллс. — Пальцы девушки запорхали над клавиатурой. — Да, на днях мы получили подтверждение от самого мистера Соломона. — Её глаза сияли благоговением. — Каково это, работать с ним каждый день? Он настолько же красив в реальности, как и по телевизору?

— Ох, ну, он... — От несомненной лжи, поскольку Дженевьева не чувствовала к боссу никакого притяжения, её спас низкий, громкий голос, донесшийся из кабинета позади прилавка:

— Это Дженевьеву Уэллс вы только что зарегистрировали, Марли?

— Да, сэр, её, — отозвалась девушка, бросив быстрый взгляд через плечо.

Дженевьева вовремя подняла взгляд и увидела, как из дверей находящегося позади стойки офиса выходит высокий, сутулый мужчина, прямо как тролль из своей пещеры.

— Дженевьева, я так рад вас видеть, — прогудел тролль. Вероятно, застрявший где-то в шестидесятых, с редкими седыми волосами и округлыми плечами, настолько высокий, что как ей казалось, постоянно должен был наклоняться, чтобы не задевать головой слишком низкие потолки и дверные косяки. На его большом бугристом носу сидела пара толстых очков в чёрной оправе, он поправил их пальцем, прежде чем протянуть руку.

— Ээ, тоже рада с вами встретиться, — сказала она, с запозданием осознав, что продолжает пялиться на него. Она расплела их с Дрю пальцы и потянулась через стойку пожать руку тролля. — Извините, но мы знакомы? — спросила она, когда её рука утонула в прохладном, но крепком рукопожатии. — Мы встречались на одном из семинаров для персонала? Я обычно езжу в ближайший к моему дому офис, но...

— О, нет, нет, нет. — Он покачал головой, и его смех загремел над головой, подобно грому. — На самом деле я новый сотрудник в «Идеальной паре». Я доктор Гай Филлипс, и Стюарт оказал мне любезность, назначив консультантом здесь, в Уисперинг Пайнс.

— О, в таком случае, я слышала о вас много хорошего. — Дженевьева сквозь зубы улыбнулась ему, желая, чтобы он наконец отпустил её руку. Но док этого не сделал. Вместо этого он другой рукой накрыл её руку сверху, удерживая ту в плену, и склонился через стойку, рассматривая её лицо.

— Я тоже много слышал о тебе, Дженевьева, и должен сказать, что Стюарт обеспокоен, очень обеспокоен тем, что твои отношения с мужем разваливаются.

— Простите? — Дженевьева возмущенно посмотрела на него. — Что? В смысле, почему? Почему он так сказал?

— Стюарт беспокоится о тебе, — повторил Филлипс, приподнимая бровь. — Он говорил, что, возможно, и ошибался некоторое время назад. Он чувствует, что ты и твой супруг нуждаетесь в коррекционной помощи. Только между нами, не думаю, что ваш выигрыш этой поездки в лотерее — чистая случайность.

Он снова расхохотался грохочущим смехом и сжал её руку двумя руками. Дженевьева уже начала считать доктора безжизненным придатком, вялой рыбиной, прикреплённой к её руке, которую никогда не вернут.

— Коррекционная помощь, да? — Дрю приподнял брови и обнял её за плечи. — Дженникинс и я и правда пережили не лучшие времена, её бабушка заболела, к сожалению, но сейчас, между прочим, у нас всё просто отлично.

Дженникинс? Это действительно зашло слишком далеко. Дженевьева, правда, изо всех сил пыталась скрыть недоверчивое выражение на лице и удовольствовалась тем, что пнула своего ассистента в голень, радуясь, что регистрационная стойка всё скрыла.

Дрю сдавленно застонал и чуть сильнее, чем необходимо, сжал её плечи. Невозмутимое выражение как будто приклеилось к его лицу, и Дженевьева ощутила, как на её губах застыла неестественная улыбка. Если бы только этот странный персонаж, Филлипс, вернул ей практически онемевшую руку! Но нет, он всё ещё был слишком занят, пристально вглядываясь в её лицо, словно анализируя каждое движение, и не торопился отпускать её руку.

— Значит никаких проблем, да? Вы уж простите, но я даже не знаю вашего имени, мистер Уэллс.

— Чарлз, — сказал Дрю, и в то же время Дженевьева произнесла:

— Дрю. — Пока они смотрели друг на друга, горячий румянец разливался по её лицу. — Ээ... на самом деле его зовут Чарльз Дрю Уэллс, но я всегда называю его Дрю, — объяснила она, стараясь скрыть свою оплошность.

— Ну, пусть будет Дрю тогда. Или это его личное имя только для вас двоих? То, что вы используете, когда занимаетесь любовью? — Филлипс приподнял кустистые брови цвета соли с перцем, и Дженевьева едва не подавилась.

— На самом деле во время занятий любовью она называет меня «папочка», — соврал Дрю с совершенно непроницаемым лицом. — Так что вы можете спокойно называть меня Дрю, нет проблем.

О Боже, «папочка»? Дженевьева пнула его ещё раз, но он смог увернуться. К сожалению, Филлипс принимал всё, что они говорили, за чистую монету.

— «Папочка», да? — Нахмурившись, он пристально посмотрел на неё, сузив глаза за толстыми линзами очков. — Возможно, в вас скрыт комплекс Электры, тогда...

— Мой ассис... э-э-э, муж обманывает вас. — Дженевьева заехала Дрю локтем под рёбра. — Он такой шутник. На самом деле в первую очередь именно его чувство юмора и привлекло меня к нему. — Она думала, что последняя часть её монолога вышла особенно блестящей, но, казалось, Филлипс обеспокоился.

— Странно, что вы сказали это, Дженевьева, потому что вы, кажется, не получаете удовольствия от маленьких шуток Дрю вообще. — Он снова приподнял густые брови. — Более того, от его чувства юмора вы напрягаетесь, а не расслабляетесь.

— О, ну, я... — начала оправдываться Дженевьева, но Филлипс покачал головой.

— Я видел такое раньше, в длительных отношениях, когда пустяковые, ласковые и интимные шутки между партнерами вызывали не веселье и близость, а только раздражение. Я бы сказал, что у нас много работы впереди. Не желаете проследовать за мной в вашу комнату?