— Желаем, — спокойно сказал Дрю, прежде чем она успела ответить. — Если не возражаете, верните моей жене её руку?

— Хм? — Филлипс недоуменно посмотрел вниз, казалось, не осознавая, что продолжает сжимать руку Дженевьевы между двумя своими огромными лапами. — Ох, мои извинения, Дженевьева. Просто я так сосредоточился на вас. Стюарт сказал, что вы очень ценный сотрудник, и ему не хотелось бы потерять вас. Итак, как вы поняли... — Он улыбнулся Дженевьеве и снова поправил очки на переносице. — Я здесь, чтобы помочь вам сохранить ваш брак и карьеру.

— Э-э, спасибо. Большое спасибо, — пробормотала Дженевьева.

Она почувствовала, как кто-то только что забросил около фунта кубиков льда в её живот. Но ничего не могла поделать, кроме как позволить Дрю снова взять её за руку, и последовать за высоким, сутулым троллем по направлению к блестящим золотом дверям ультрароскошного лифта.

— Боюсь, Стюарт зарегистрировал вас в самый последний момент, и все наши тематические номера уже оказались заняты, — говорил Филлипс, вставляя старомодный ключ в блестящий металлический замок комнаты номер триста тридцать шесть. — Я взял на себя смелость забронировать для вас номер для молодоженов, хотя понимаю, что ваши отношения уже не новые. Думаю, вам понравится, — продолжая говорить, он вытащил тонкую пластиковую ключ-карту, вставил его в отверстие над замочной скважиной и одновременно с этим повернул ключ. Одновременно послышались звук открывающегося механизма, электрическое гудение и тихий металлический щелчок, а затем дверь распахнулась.

— Нехилая у вас тут система безопасности, приятель, — кивнул Дрю на двойной дверной замок.

— О, да. Это необходимо для спокойствия наших гостей. Вы всё поймете через минуту. — Филлипс кивнул на их номер. — Входите.

— Ничего себе, — услышала Дженевьева, как Дрю пробормотал себе под нос, едва они вошли в апартаменты. На роскошном паркетном полу тут и там лежали сверкающие меховые коврики, которые светились мягким очарованием в тусклом свете.

Посмотрев наверх, она увидела источник света — небольшую хрустальную люстру высоко под сводчатым потолком. Затем они вошли в своего рода гостиную с мягким плюшевым кроваво-красным диваном с пуфиками, на котором спокойно могли бы уместиться двое, как раз перед телевизором с пятидесятидвухдюймовым экраном.

— Это наша зона отдыха, — сказал Филлипс, кивая на диван и телевизор. — Но об этом через минуту. Сначала позвольте мне показать вам спальню и туалетную комнату с гидромассажной ванной.

— Звучит здорово, не так ли, детка? — спросил Дрю, снова обнимая её за плечи.

Дженевьева старалась не напрягаться, но странно было слышать, как он называет её «детка» и так фамильярно ведет себя с ней. Она заставила себя улыбнуться.

— Да, конечно же... дорогой, — добавила она в последнюю минуту.

Чёрт! И почему у Дрю получается намного лучше, чем у меня?

Дженевьева предполагала, что это связано с проявлением его внутренней самоуверенности, но сейчас ничего не могла с этим поделать. Вместо этого она постаралась не подпрыгнуть, когда большая рука соскользнула с её плеч вниз по спине, и он повел её через небольшую дверь в спальню.

— Ох, восхитительно, — прошептала Дженевьева, на мгновение позабыв раздражение из-за ассистента.

Мягкое рассеянное освещение разливалось по спальне, пол оказался полностью застелен роскошным ковром насыщенного синего цвета. Из окна открывался вид на склон горы, где несколько деревьев ещё не сбросили желтые листья.

В спальне доминировала огромная королевского размера кровать, заправленная роскошным белым одеялом, по которой были разбросаны около сорока подушек разных размеров. С брусьев над кроватью свисали тонкие, прозрачные кристально-белые занавеси. Их присобрали и привязали к четырем деревянным столбикам в углах кровати, но Дженевьева хорошо представляла, что если их распустить, они образуют нежный полупрозрачный кокон вокруг кровати.

Не то чтобы мы будем спать вместе под этим коконом, подумала она, искоса бросая взгляд на Дрю. Мы должны решить, кто из нас станет спать на кровати, а кто на диване. И тем не менее, великолепная кровать оказалась настолько привлекательной и романтичной, и ей было жаль, что не с кем её разделить. С кем-то, кого она действительно любила.

— Я подумал, вам понравится большое пространство, — кивнул Филлипс, явно удовлетворенный её реакцией на спальню. — А теперь посмотрите сюда, у вас есть собственная туалетная комната с гидромассажной ванной.

Он кивнул на дверь справа от кровати, и Дженевьева поспешила осмотреть комнату, пользуясь возможностью отвязаться от направляющей руки «мужа».

Ванная оказалась такой же роскошной, как и спальня, с мраморным полом в золотую и чёрную крапинку, круглой гидромассажной ванной, сделанной из того же камня. Ряд белых толстых свечей и стопка пушистых воздушных чёрно-белых полотенец стояли на краю ванной.

Осталось добавить шампанское, и идеальная обстановка для романтического вечера готова.

Дженевьева снова почувствовала сожаление. Если бы она действительно вновь стала частью пары. Имела бы рядом любящего мужчину, который не отказался бы принять с ней тёплую пенную ванную и выпить шампанского при свечах... подавив вздох, она присела на мраморный бортик.

— Ммм, выглядит достаточно большой для двоих. — Дрю присоединился к Дженевьеве, снова положив руку ей на плечо.

Понимая, что убер-терапевт внимательно наблюдает за ними, Дженевьева гордилась собой, что не вздрогнула, даже когда Дрю наклонился к ней и поцеловал в щёчку.

Хоть она и сидела, не шевелясь и не возмущаясь, разрешая эти неуместные прикосновения, Филлипс продолжал хмуриться.

«Боже, что я делаю не так?» — она не могла не задумываться об этом.

Пытаясь отделаться от ощущения, что весь этот сценарий оказался каком-то тестом, который вот-вот провалит, Дженевьева заставила себя улыбнуться и взглянула на Дрю.

— Ванна на двоих и много свечей. Вот всё, что нам нужно, ещё бутылка шампанского, и нам будет чем заняться.

— Конечно, мы можем обеспечить вас шампанским, призываем наши идеальные пары как можно больше времени проводить друг с другом в интимном плане. — Филлипс нахмурился. — Но в вашем случае, Дженевьева, боюсь возникает проблема. Очень большая проблема.

Сердце Дженевьевы едва не выскакивало из груди, а холодный мрамор под её попкой вдруг показался ледяным.

— Почему это? У вас закончился «Дом Периньон»? — она тихо рассмеялась, с большим трудом ей удалось сохранить самообладание. Внутри неё всё сильнее и сильнее сжималась петля страха и вины.

«Он знает! Знает! Знает, что Дрю не Чарльз. Знает, что ты врёшь. Он всё знает. Знает!»

Когда Филлипс наконец ответил, её сердце так громко колотилось, что она едва расслышала его под эту барабанную дробь.

— Проблема заключается в том, — сказал он, хмуря густые, нависшие над глазами брови, — что я ни на минуту не поверил в твой интерес или в косвенное предложение заняться сексом, которое ты только что сделала своему мужу.

— Я... что? — Дженевьева не знала, стоит ли вздохнуть от облегчения или от недоверия. По крайней мере, Филлипс не подозревал об их маленьком обмане — это придало ей уверенности в себе. — Простите, — чопорно ответила она, приподняв подбородок, и, нахмурившись, посмотрела на врача. — Но вы никоим образом не можете этого знать.

— Моя дорогая Дженевьева, безусловно могу. — Филлипс мягко улыбнулся. — Видите ли, я эксперт по языку тела, наблюдаю за вами с тех пор, как мы поздоровались у стойки регистрации.

Дрю фыркнул.

— И вы думаете, что пятнадцать минут наблюдения дает вам право судить о нашей сексуальной жизни? — потребовал он ответа, притворяясь, по мнению Дженевьевы, с завидным мастерством. Он действительно сказал это так, словно они и правда пара и ложились вместе спать многие годы.

— Мой дорогой мистер Уэллс, Дрю, даже пять минут наблюдения сказали мне о многом, — низким тихим голосом ответил Филлипс и улыбнулся, но Дженевьева всё ещё чувствовала себя, как змея, столкнувшаяся с большим и особенно умным мангустом. — Пойдемте. — Филлипс жестом предложил им покинуть ванную. — Давайте вернемся в комнату просмотра, я всё вам объясню. Мне ещё нужно показать вам нечто очень важное.