В о л о д и н. Игра еще не кончена.

Губернатор. Для нас она уже кончена. Вы получили мат. Человек политики должен быть хладнокровен. Ваш приход сюда показывает, что вы побеждены. Вы ставите на карту свою жизнь, потому что вы проиграли и вам больше ничего не остается.

В о л о д и н. Снявши голову, по волосам не плачут.

Губернатор. Ого, но вы ведь не просто волосы. Вы - голова. И ваш конец есть конец игры.

В о л о д и н. Игру веду не я, а масса, жизнь, история.

Губернатор. Но во главе-то стоите вы!

В о л о д и н. Генерал, вы путаете вопрос, я бы просил...

Губернатор. Мне ваша просьба известна.

В о л о д и н. У нас не просьба. У нас требование. Мы требуем остановить эту братоубийственную резню.

Губернатор. Не потому ли, что она расстраивает ваши мятежные планы?

В о л о д и н. Почему вы разъединяете эти братские нации и натравливаете их друг на друга. Вы хотите, чтобы они уничтожили друг друга?

Губернатор. А как бы вам хотелось? Не прикажете ли вы объединить два диких народа, чтобы они под вашим руководством уничтожили нас, родных сынов России.

В о л о д и н . Это-преступление!

Губернатор. Во всяком случае не большее преступление, чем поднимать мятеж против трона его императорского величества и расшатывать основы Российской империи.

В о л о д и н. За трон и основы России они не ответственны. Они в своем доме и вас сюда не звали. Вы насильственно навязались им и теперь затягиваете петлю на их шее. Почему вы им не даете жить так, как они хотят? Что вам от них надо? Зачем вы пришли сюда?

Губернатор. Они, я думаю, и вас не звали, зачем же вы пришли?

В о л о д и н. Я пришел трудиться, я пришел за куском хлеба.

Губернатор. А я пришел защищать вас.

В о л о д и н. В вашей защите мы не нуждаемся. Мы принесли сюда свой труд, а вы свои штыки, свои виселицы.

Губернатор. Володин, без штыка они вам хлеба не дадут.

В о л о д и н. Мне не нужно хлеба, замешанного на крови.

Губернатор. Да я не о вас забочусь. Я солдат моей империи, которая хочет водрузить свое знамя на Бендер-Бушире и на берегах Босфора. А этот путь не одеколоном поливать надо, конечно. Его надо пробить штыком, а продукция штыка - это кровь и кости.

В о л о д и н. Так могут думать только палачи. Кто ответственен за эти горящие дома, за эту потоком льющуюся братскую кровь?

Губернатор. Ну, снявши голову, по волосам ведь не плачут, не так ли?

В о л о д и н. Они, генерал, не волосы. Это - люди, кровь их человеческая, братская кровь!

Губернатор. Они братья только вам и изменникам родины. А мне они враги. Политика не знает жалости. Не уничтожь я их, уничтожат меня.

В о л о д и н. Генерал, мы решительно требуем прекращения этой кровавой бойни.

Губернатор. Ее не мы создала, и не нам ее прекращать.

В о л о д и н. Нет, ее создали вы.

Губернатор. Пожалуйста, попробуйте прекратить; мы создали, а вы прекратите.

В о л о д и н. Мы прекратим, генерал, но это обойдется вам дороже.

Губернатор. Прекращайте!.. Гм, а что с вашей рукой?

В о л о д и н. Это не имеет отношения к нашему разговору.

Губернатор. Я все знаю, Володин. Выходить к этим дикарям с белыми флагами могут только потерявшие голову дураки. Ведь у них лишь один бог пулемет. Если бы им удалось объединиться, я вынужден был бы подставить под их пули головы родных сынов империи. А теперь пусть сами расхлебывают. Наша хата с краю. Нам не жалко, лошади чужие, и хомут не свой...

В о л о д и н. Так могут думать только палачи.

Губернатор (вскочив). Володин, вы повторяетесь. Вы - предатель отечества и нации. Вы хотите использовать затруднительное положение империи и свалить ее венец под ноги врагов. В такое-то время вы хотите обострить борьбу классов. Это смерть для нации. Вот где действительно братоубийственная борьба. Но вы этого не добьетесь.

В о л о д и н. Превращая классовую борьбу в национальную, вы можете лишь оттянуть время, но заставить массы замолчать навсегда вы не сможете.

Губернатор. Ага, значит, не будь национальной войны, была бы классовая? Так ли я вас понял? Шах и мат, господин Володин. Вы - очень плохой игрок, вы проиграли. Бросьте же все это, пока не поздно. Уйти с половиной убытков уже есть прибыль. А конец игры будет для вас страшен. Империя - это борющийся орел. Он дерется с орлами, а вы не более, как воробьи с разбитыми крыльями, только в ногах путаетесь.

В о л о д и н. Но этот орел о двух головах высасывает кровь трудящихся России. Уж близок его конец, и ни одну из своих голов спасти ему не удастся.

Губернатор. Володин!.. Я вас не задерживаю, господин Володин. Можете идти. Я хотел только последний раз предупредить вас, что политика, это кровавые шахматы. Если будем живы, конец увидим. Значит, игра продолжается?..

В о л о д и н. Конечно, генерал, продолжается. Будем живы и результат увидим. (Резко повернувшись, выходит).

Входит полицеймейстер.

Губернатор. Поручик, его освободить, а других прямо в тюрьму.

Полицеймейстер. Володина освободить?

Губернатор. Да, освободить.

Полицеймейстер. Слушаюсь, ваше превосходительство. Вы правы, у него слишком большое влияние.

Губернатор. Вы еще молоды, поручик. Я прекрасно учитываю положение. Они теперь безопасны. Интернациональное единство взорвано навсегда. Колесо истории повернулось вспять. Мятежный корабль ударился об скалу и разлетелся вдребезги. Теперь они ничего из себя не представляют... Освободить и... не позднее, чем завтра, вручить мне обоих. Его и Эйваза Асрияна.

Полицеймейстер. Простите, ваше превосходительство, живых или мертвых?

Губернатор. Поручик, вы должны понимать политические термины. Мертвых.

К А РТИНА ПЯТНАД Ц А ТА Я

Подпольное собрание.

В о л о д и н. Товарищи, заседание кончилось. Теперь, не теряя времени, за работу. Рабочие ждут решения. Надо разъяснить всем, что это наше выступление должно довести дело до решительного конца. Ни одного промысла, не примкнувшего к забастовке! Идем, товарищи. Выходить поодиночке.

Б а х ш и. Во всяком случае, товарищ Володин, это заседание еще больше перепутало мои мысли.

В о л о д и н. Идем, Бахши, мы поговорим по дороге.

Э й в а з. А знаете, товарищ Володин, я буду на вас жаловаться.

В о л о д и н. Кому?

Э й в а з. Генерал-губернатору. Вы не хотите исполнить его желание.

В о л о д и н. Нет, Эйваз, твои рассуждения неправильны.

Э й в а з. Как то есть неправильны? Вы сами говорите, что губернатор называет политику кровавой шахматной игрой. И что же, он мне будет объявлять мат, а я буду молчать? Клянусь, я .ему такой мат преподнесу, что и сам не рад будет.

В о л о д и н. Пойми, Эйваз, что организация не может заниматься террором против отдельных лиц и убийствами из-за угла.

Э й в а з. Ничего подобного. А почему они убивают? Вы связываете нам руки и ноги. Каждый день убивают то одного, то другого. Хорошенькое дело, ты убивай, а я буду смотреть. Убьет он одного, а я за него пять.

А р а м . Эйваз прав, очень даже прав.

В о л о д и н. Да ты пойми, Эйваз, из того, что ты убьешь одного или трех, ничего не выйдет. Убьешь одного, придет другой. Тут дело в режиме, в образе правления. Надо ударить в корень. Надо уничтожить самый режим. А это возможно только путем классовой борьбы.

Э й в а з. Ну, это не дело. Соловья баснями не кормят. А у нас еще говорят, не сдыхай осел, придет весна и трава вырастет. Когда еще масса поднимется...

В о л о д и н. Да вовсе не "когда еще", товарищ Асриян. Первое наше дело поскорее поднять массу и свергнуть этот режим. Сам же ты голосовал за решение.

Э й в а з. Одно другому не мешает. Забастовка своим чередом, а это своим. Я настаиваю, что надо убить губернатора, и конец.

В о л о д и н. Если ты настаиваешь, то мы запросим об этом центр, но заранее знаю, что он не разрешит.

Б а х ш и. Вот это и путает мои мысли. Я всегда был врагом крови, но теперь, когда я вижу, с какой жестокостью враг проливает нашу кровь, я начинаю колебаться. Что же? Враг наносит удары, а ты стой и смотри?