Я перекатилась на другую сторону кровати, но он уже был здесь, перекрывая мне путь.

— Куда ты идешь, когда я специально пришел сюда ради тебя, Кора? — спросил он.

Сердце грозилось выпрыгнуть из груди.

— Прямо сейчас?

— Да. Прямо сейчас. Я хочу тебя, Кора, — он двигался на суперскорости. А когда остановился, на нем уже не было плаща и футболки, и он сидел на мне, переместив весь вес на свои колени.

Голова закружилась, и я была так ошарашена, что просто уставилась на него, как идиотка. Я не понимала, зачем ему нужно снимать футболку, чтобы забрать мою душу, но, полагаю, если мне суждено умереть, я не против, чтобы меня забрал красавчик без футболки.

У него была широкая мускулистая грудь, покрытая чёрными татуировками. Они светились и тускнели, спускались вниз по его каменному прессу и исчезали под поясом штанов. Кожаные брюки обтягивали бедра и его…

— Будешь так на меня смотреть, и игра закончится прямо сейчас, — хрипло произнес он.

Я отвела взгляд. Ради всего святого, что я делаю, пялюсь на существо, которое собирается вырвать у меня из груди душу. Я должна была кричать. Молить о пощаде. Нет, я не собиралась упрашивать его, и, если бы я закричала, мои родители поднялись бы наверх. Я не хотела, чтобы они нашли в комнате мое бездыханное тело.

Может, я могу договориться со жнецом. Выторговать больше времени.

— Можно я еще немного побуду со своими родителями, прежде… — мой голос задрожал и оборвался. Я прочистила горло и продолжила, — чем ты заберешь меня?

Он поднял брови.

— Пожалуйста, — добавила я.

Он усмехнулся и провел пальцем вниз по моей шее к верхней пуговице рубашки, оставляя горячие следы на моей коже.

— Просишь, Кора? Это что-то новое. У тебя будет время сегодня и завтра, — он расстегнул пуговицу. — Я не заберу тебя. Ты пойдешь со мной. У нас у всех есть работа.

Я схватила его за запястья.

— Значит, у меня есть время до завтрашнего вечера?

— Конечно, — он изучал меня прищуренным взглядом и довольно ухмыльнулся, затем завел руку за спину и достал какой-то странный нож. Он не выглядел как мини-коса. Он совершенно отличался. Более тонкое лезвие и рельефная рукоятка, словно специально сделанная под его длинные пальцы. Я сглотнула, уставившись на лезвие, и затем перевела взгляд на его лицо.

— Закончим с играми, милая, — сказал он. — Я хочу тебя сейчас, — он опустил лезвие к моему сердцу. Я перестала дышать.

— Пожалуйста, — прошептала я. — Ты сказал, что у меня есть….

— Ты очень трогательно умоляешь, но немного переигрываешь, — с издевкой сказал он, скользнув лезвием под мою рубашку. — Ты же не хочешь наскучить мне, Кора?

Часть меня хотела закрыть глаза и позволить ему покончить со мной, но другая не собиралась прятаться. Пусть смотрит мне в глаза, когда будет убивать меня, придурок. Как он может обещать мне дать время и затем передумать? Так он делает? Дает ложную надежду умирающему? Надеюсь, мое лицо будет преследовать его вечность.

Я посмотрела на него, наши взгляды пересеклись, и я приготовилась к боли, которая, разумеется, последует за этим. Но вместо этого, пуговицы на моей рубашке разлетелись по всей комнате, когда он избавился от них одним простым движением. По коже прошелся холодный воздух. Я инстинктивно потянула за края ткани, пытаясь прикрыть себя.

— Ты ведь не будешь это тоже делать, куколка, — предостерег он.

Я снова задержала дыхание, когда кожи коснулось холодное острие ножа. В любой момент я ожидала, что он заберет мою душу этим лезвием. Разве он не указал своей косой на душу Морелло, когда тот замер?

— Сначала я хочу поговорить со своими родителями, — потребовала я. Точнее, это должно было так выглядеть. Мой голос дрожал. Как жалко.

— Сейчас? — лезвие придвинулось к сердцу.

— Да. Попро…попрощ… — на глаза набежали слезы, и я не могла закончить слово. Я не хотела, чтобы он их видел, и закрыла глаза, приготовившись. И снова боль не последовала. Я открыла один глаз, потом второй.

Он, нахмурившись, смотрел на меня.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я начала кивать, но потом отрицательно затрясла головой.

— Нет.

— Ты плачешь. Что не так?

А чего он ожидал? Что я засмеюсь в лицо смерти?

— Я не хочу… — я не могла взять себя в руки и сказать «умирать».

Он переместился, и теперь стоял на коленях, хотя все еще зажав меня между ног.

— Почему ты просто не сказала? Я бы остановился.

Я заморгала. Голос дрожал, пока я бормотала:

— Правда?

— Конечно, — он спрятал нож куда-то за спину. — Какой смысл в прелюдии, если она тебе не нравится?

Нравится? Какой же он больной ублюдок, раз играет с людьми, прежде чем их убить? Стараясь не сорваться, я, прищурившись, посмотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что я должна показать, что боюсь тебя, прежде чем ты убьешь меня?

Он посмотрел на меня, словно я была деревенским идиотом.

— Убью тебя? Что ты несешь?

— Только что. Ты собирался убить меня и забрать мою душу.

Он засмеялся и грациозно поднялся с кровати.

— Забавная шутка, сладкая, — он нагнулся и поднял футболку.

— Я Гримнир, а не убийца. Существуют правила. Я могу нарушить и обойти парочку, но я не пересекаю черту. Я не убиваю своих людей. Где ты была на прошлой неделе?

Теперь уже я была удивлена. Его людей?

— На прошлой неделе?

— Мы должны были встретиться, но ты просто исчезла. Что случилось? — он надел футболку, одним грациозным движением, натянув ее на широкую грудь. Она плотно облегала его грудь и мускулистые руки. К тому времени как она закрыла его рельефный пресс, я сидела и пыталась, должна добавить безуспешно, не пялиться на него, пока натягивала края своей рубашки, которая теперь была без пуговиц.

— Встретиться с тобой? — спросила я. Мыслительный процесс замедлился до скорости улитки. — Я впервые увидела тебя только сегодня в магазине. Наверное, эм, ты с кем-то меня перепутал.

— Ох, милая, — он потянулся и накрутил на указательный палец прядь моих волос. — Я никогда не спутаю тебя с кем-то другим. Я знаю тебя, как и должен. Тесно. Разговоры для тех, у кого отсутствует воображение, а наши маленькие игры всего лишь, эм, прелюдия, — он нежно коснулся моей нижней губы. — Добавить остроты.

— Неправда, — я хлопнула его по руке, к щекам подбежал жар. Нуждаясь в пространстве, я встала с противоположной стороны кровати. — Ты ошибаешься. Я никогда…

— Никогда, что?

Я не могла просто так взять и сказать, что я девственница. Что я ждала, что Эрик, парень которого любила, однажды откроет глаза и заметит меня.

— Неважно. Ты хочешь сказать, что все это время, когда я думала, что ты собираешься убить меня, ты просто играл со мной?

— Прелюдия, куколка, — он заиграл бровями. — Как тебе и нравится.

— Ты свихнулся? Ты до смерти меня напугал, и из-за чего? Воображаемых отношений между нами?

— Воображаемых? — он мигом оказался около меня. Я отступила, но он последовал за мной. Его простой запах и тепло смешались с моими чувствами и не давали нормально думать. — Ты хочешь, чтобы я детально тебе описал, что у нас было последние несколько недель? Как тебе все нравилось? Как часто ты…

— Нет, — оборвала я, мои щеки горели. — Перестань! Я не хочу быть частью твоих извращенных игр, жнец. Что? Стало скучно провожать души, и ты решил поиздеваться над людьми?

Его глаза сузились.

— Ты это серьезно?

Мне хотелось выцарапать ему глаза. Прямо сейчас мне было плевать, что они были безумно красивыми, и у него были самые невероятные ресницы, которые я когда-либо видела у мужчины. Мне хотелось кастрировать его.

— Похоже, что я шучу?

— Тогда скажи, откуда я знаю такие личные подробности о тебе, Кора Джеймисон, — сказал он, наклоняясь. — Родилась 16 декабря в Портленде, волосы — натуральный блонд, внизу тоже, — он ухмыльнулся, кода мое лицо запылало. — Размер лифчика — 30 D, ненавидишь шпинат, но любишь гавайскую пиццу. Лучшая подруга — Рейн Купер, и, пока не появился я, — он сделал паузу и довольно улыбнулся, — думала, что влюбилась в Эрика Севилля. Мальчик-бог не заслуживает тебя.