— Это не влюбленность. Я люблю Эрика.

— Нет, не любишь. Я мог бы рассказать тебе пару фактов о нем, после которых тебе захочется сбежать…

— Не интересует. Он идеален. И Рейн больше не моя лучшая подруга, — хватаясь за свою разорванную рубашку, я отодвинулась насколько возможно подальше от него. — Ты мог узнать об этом от моих друзей или из блога.

Его брови взлетели.

— Ладно, перейдем к более интимным подробностям. Тебе нравится, когда я целую твою шею. Начинаешь мурчать, как котенок. У тебя две заметные родинки: одна под левой грудью, а другая на внутренней стороне бедра, что может знать только твой любовник. Ты хочешь скрыть их татуировками, но боишься, что татуировщик подберется слишком близко к тебе.

Откуда он мог узнать? Я никому не говорила, что хочу как-нибудь скрыть свои родинки, даже Рейн. Нет, неправда. Тема нанесения увечий на тело, поднималась в психушке во время групповых сеансов с доктором Венделлом, тогда я упомянула, что хочу сделать себе татуировки.

— Черт! Ты больной, придурок-извращенец! Ты послал свои души шпионить за мной. Ясно, почему, когда я просыпаюсь, они стоят у моей кровати.

— Послушай, куколка. Мне нравится играть с тобой в игры, потому что секс становится потрясным, но это уже смешно, — он отошел и взял свой плащ. — Хватит притворяться, что не знаешь меня. Если хочешь порвать со мной, просто так и скажи. Очевидно, что ты лучше останешься Смертной, чем… — он выглядел, словно был готов схватить меня и вбить немного здравого смысла. — Забудь.

— Чем кто? Быть с тобой, кем-то, настолько очевидно сумасшедшим? — я стянула с вешалки на стене кофту. — Что за жнец следит и придумывает истории о людях? Целует их, будто… будто…

— Будто что? — спросил он, и на его лицо вернулась эта раздражающая ухмылка. — Будто я знаю тебя? Что тебе нравится, и насколько ты это любишь?

— Будто ты хочешь высосать их душу, мудак, — выпалила я и попыталась застегнуть кофту, но руки слишком тряслись. — Хочешь мою душу — забирай, но не пытайся убедить меня, что мы любовники, когда я впервые вижу твою самодовольную, высокомерную рожу, из какой бы адской дыры ты ни выполз. Если это какая-то шутка жнецов за то, что я разогнала парочку душ, то она совсем не смешная. Подколол, а теперь выметайся из моей комнаты.

Он смотрел на меня, словно я выжила из ума, а после усмехнулся.

— Придурок, — я схватила подушку и запустила в него.

Он поймал ее и отбросил на кровать. Затем развел в сторону руки.

— Иди сюда. Я должен был утешить тебя, а не усложнять все. Наверное, Норны стерли тебе память. Поэтому ты не можешь меня вспомнить.

— Норны? Я не знаю, кто это, и мне все равно. Просто. Убирайся. Отсюда, — я взяла ближайший от меня предмет, кочергу, которой разгоняла призраков, и запустила в него. Он даже не пытался увернуться. Она отскочила от его груди и с глухим ударом упала на пол.

— Не волнуйся, милая. Я узнаю почему и помогу тебе вспомнить все, — его взгляд переметнулся на кровать, затем его губы медленно растянулись в улыбке, подтекст очевиден.

— Мечтай, жнец, — отрезала я, пытаясь звучать, как что-то, что выползло из канализации. — Уходи.

Он перестал улыбаться, на коже появились татуировки и засветились.

— Кто-то идет, — он склонил голову и прислушался. — Шаги тяжелые, значит твой отец. Я Гримнир, не грим и не жнец. Гримнир, — он двигался быстро и оказался передо мной, не успела я моргнуть, его руки держали мою голову, а губы находились в дюйме от моих. — И мы с тобой любовники.

— Неправда, — я попыталась оттолкнуть его, но он был словно стена. Теплая стена с бьющимся сердцем и запахом, проникающим в головы девушкам. Его глаза спустились на мои губы. — Не смей, — сказала я сквозь сжатые зубы.

— Ох, ещё как, — и он поцеловал меня.

Я ожидала нашествия чувств, но вместо этого получила нежность и ещё что-то, чего не предвидела. Руки перестали отталкивать его. Пальцы сжали его футболку. Я не знала, что хотела сделать с ним. Притянуть ближе, наверное. Я знала только, что больше не хочу бороться с ним.

Он поднял голову, спасая меня от самоунижения, и заговорил.

— Ты хочешь меня, Кора Джеймисон. Может, твой разум меня не помнит, но не тело.

Мне хотелось ударить его, чтобы он упал на колени, но он уже уходил.

— Если Норны, действительно, все стерли, и ты не помнишь, как меня зовут. Я Эхо. Не забудь, потому что у нас с тобой много хорошего здесь происходит, Кора. Я вернусь за тобой.

Звучало зловеще.

— Не стоит.

— Когда дело касается тебя, стоит, — он встал рядом с большим зеркалом, висящим на двери шкафа, и со своей привычной ухмылкой на лице не отводил от меня взгляда. Поверхность зеркала изменилась, стала пористой, затем мутной, как то облако, которое он создал в магазине. Оно закрутилось и открыло туннель в неизвестность. Вероятно, в ад.

Эхо подмигнул, как раз когда дверь открылась, и в проёме появился мой обеспокоенный папа.

— Увидимся, куколка, — сказал Эхо.

Папа, казалось, не слышал его и не видел портал в зеркале.

— Что здесь такое, Кора? Мы слышали крик, — он осмотрел комнату, словно проверял на наличие взломщика.

— Все в порядке, папуль, — я осмотрелась в поисках оправдания и вспомнила свой лаптоп. — Я сидела в интернете и, эм, слишком остро отреагировала на то, что прочитала. Я буду потише.

Он нахмурился, опустив взгляд на лаптоп.

— Что было там написано? Что-то про тебя?

— Нее-ет, — засмеялась я, но голос всё равно дрожал. — Это дурацкий модный тренд. Понятия не имею, кто придумывает, что сейчас модно, а что нет, — я закатила глаза и наигранно вздрогнула, краем глаз следя за его лицом. Он по-прежнему хмурился, видно, не купился на мою ложь. — Этой осенью в моде кожа, а я совершенно ненавижу ощущения от кожи на теле, но ботинки — исключение, и это напомнило мне, что надо сходить по магазинам. Мне нужна новая куртка и свитера и, ох, штаны. Несколько пар, — папа поморщился. Мода была не по его части. — Ты или мама можете отвезти меня в город, раз не разрешаете мне садиться за руль.

— Я, эм, твоя мама может отвезти тебя, — он начал закрывать дверь. — Ужин будет готов через пятнадцать минут. Спускайся и помоги маме накрыть на стол.

— Буду через минуту, — дверь закрылась, и я медленно выдохнула.

Я села на кровать и уставилась на свое отражение. Что происходит? Я подскочила и разделась. Родинки, о которых упоминал Эхо, были на месте. Либо кто-то играет со мной жестокую шутку, либо я нахожусь в альтернативной реальности, где у меня интрижка с надоедливым, высокомерным мрачным жнецом.

Я бы выбрала жестокую шутку.

Чем ближе я подходила к школе, тем больше нервничала. Последние два дня были кошмаром: переживания о школе, появление Эхо с ещё более невероятными историями, пересматривание видео с моего блога и попытки найти хоть какой-нибудь смысл.

Надоедливый жнец не возвращался, и ничего полезного в блоге я не нашла. На этих видео была я, не кто-то, притворяющийся мной и не какой-нибудь двойник. Манеры, выражение лица, даже смех на них говорили, что это я.

Но как я выбралась из палаты в лечебнице? Создала портал через зеркало, как это сделал Эхо, но из-за того, что была напичкана психотропами, все забыла? Проблема в том, что я не звучала накаченной и не выглядела тронутой на видео. Меня сводило с ума то, что я не понимала, как сняла те видео.

На протяжении двух дней я исследовала паранормальные явления. Среди возможных объяснений была астральная проекция. Я могу видеть души, в это несложно поверить. У Эхо светились татуировки, и он становился невидимым, поэтому мой астральный образ мог привязаться к нему.

Точно. Это звучало, как что-то вырванное из фантастики. Я бы запомнила Эхо. Что переспала с ним. Меня просто бесила мысль, что у меня был с ним секс. Как я могла забыть свой первый раз?