– Понятно. Сдвинулось дело с мертвой точки. – В удовольствии потер руки. – Лис, этому кляп в рот. Тащи сюда второго.

Радим оказался крепким орешком или тертым калачом, ну это как кому покажется. Боли не боялся, не опускался до откровенного разговора, и лишь когда узнал, что Лихой намерен грубо пообщаться с самим князем, расплылся в улыбке на синюшном лице, заговорил.

– Тать, ты вообще, что либо про карабов, чул?

– Про кого?

– Понятно. Так вот, чтоб своему князю доставить удовольствие в том, чтобы не тратил времени гоняясь по всему свету за тобой, можно и поговорить с живым покойником.

– Что же вы все раньше времени меня хоронить надумали?

Блаженная улыбка на лице.

– Так оно так и есть. Слушай и мотай на ус, в могилу с собой унесешь, правду сказать многое, что скажу, тайной не является. Ха-ха! Выходит, что нашлись недоумки сызмальства заткнувшие уши. Ха-ха!

– Ну рассказывай.

– Государство вятичей встало на этих землях так давно, что уже никто и не упомнит, кто до нас жил на этой земле. Испокон веку сохраняется и иерархия подчиненности, небольшими племенами управляют светлые князья, которые, в свою очередь, подчиняются единому правителю – Князю князей. Только наше племя, поверь, оно многочисленно, хоть и подчиняется главному вождю, но стоит наособицу.

– Отчего ж такая привилегия?

– Во-от! Умнеешь на глазах. А оттого, друг ситный, что мы являем собой род белой расы. С нами связываться себе дороже. Белая раса, это карающий меч всего нашего народа. Понял? Верховный князь, он есть главный зарь всего народа, а наш родовой князь, его подручник.

– Царь?

– Какой царь? Сам ты царь! Под водительством заря возводились зажели на указанных кущеями местах.

– Не понятно.

– Дубина. Все города, городища, погосты и деревеньки возведены там, где их столбили кущеи, ну а зарь, надзирая за всем этим, являет и верховную власть и помощь в постройке. Уж потом, как сама зажель становится селищем или градом, в них зарь приводит ведунью, помощницу и покровительницу жен наших. Сам же оставался володетелем мужского племени. Кто такая ведунья, хоть знаешь?

– Да.

– Ну про всю иерархию рассказывать тебе и не нужно. Коль раньше не знал, так перед смертью знать лишнего, только голову мучить. Теперь трепещи. Мы, карабы, воины ночи. Воинство для ведения скрытых боевых действий. Летучие мыши.

Лиходеев чуть не подавился собственной слюной на вдохе, так смехом прорвало.

– А-ха-ха-ха!

Громкий раскатистый смех потряс стены терема, заставив троих соратников как угорелым ворваться в помещение. Увидев их, Егор не сумев остановить веселье, взмахом руки указал чтобы вышли. Радим обалдело смотрел на пленителя, никак не мог понять такой реакции человека на информацию об воинстве наводившем страх на любого князя Руси и правителей чужих стран.

Отсмеявшись и вытерев набежавшую слезу, Лиходеев весело вопросительно констатировал:

– Значит коллеги с тобой?

– Чего?

– Я тоже из летучих мышей, только на пенсии.

– Чего-о?

– Ладно, проехали. Продолжай пугать дальше.

Короче, из рассказа Лиходеев понял, что воинство белой расы вели боевые действия в основном ночью. Под покровом тьмы совершались опустошительные налеты на расположения противника. Но существовала среди них еще и элита. Берсеки. Берсек – волчий клык: это воинский титул. Удостаивались его воины, обладающие высоким мастерством, выносливостью и хитростью. Подразделение, состоящее из берсеков, именовалось карабой. Действовали скрытно, с дистанции ближнего боя; осуществляли также разведывательные и террористические действия. Вот и выходило, что спецподразделения ГРУ ГШа, не на пустом месте возникло, а являлось наследником этих самых карабов.

– Князя Деяна найти труда не составит. Ты почитай у черты его земель сейчас. От Кром на другую сторону реки перебраться придется, вниз по течению двинешь, а верст через сорок по лесным тропам пройдешь, на полуночь направляясь, там городище Медвежьи Поляны подле притока реки. Меня конечно в живых не оставишь?

– Нет.

– Это ясно. Скажи только, чем я тебе так поперек горла встал?

– На этой седмице на летнике у лесной криницы, ночью зарезали шестерых воев. Потом там же в хибаре тела сожгли.

– Ну и…

– Так это был мой молодняк. Резали твои.

– А может не мои?

– Воронец… – Потемнев взглядом, промолвил Лихой. – Это ваши хваленые летучие мыши на хлеб насущный так зарабатывают? Голодные?

– Ничего ты не понимаешь.

– Куда там! Я ведь сирый и убогий.

– Ты ведь в Ростов шел?

– Ну?

– Ростов нам враг. Два года подряд с их князем ратились, большой крови избежать хотели, наши племена по лесам прятались.

– Ага. Потом кардинально вопрос решили. Траванули как крысу.

– Вот только не нужно… Сначала к князю как полагается вестуна послали, и тот доходчиво объяснил что может быть. Хоть и знал, что на смерть послан. Князь Ростова не внял, он же гордый. Вот и получил чего заслуживал.

– Ну да, а вы потом еще и княжича схитили.

– Какого княжича?

– Сына Ростовского князя.

– В уме ли ты? Никто его не похищал. Он и сейчас у своей бабки гостит, между прочим, и под нашим приглядом тоже.

– Так-так. Ростовский гонец здесь обитает, а в Курск с посланием иной человек ездил.

– Не наш. Однорукого. Это он князя упросил, тебя и людей твоих убить. Мол враг через ваши земли в Ростов пробираться будет.

– Прозор?

– Точно.

– Вот неймется человеку!

Лиходеев отвлекся от замолчавшего пленника, вслух рассуждая о сложившейся ситуации.

– Из Ростова выезжает гонец с посланием, по дороге его перехватывают и в Курск с другим письмом едет иной человек. Там на некоторое время он исчезает и вновь появляется уже у меня с предложением княгини. Я выезжаю, но с полдороги возвращаюсь. Как оказалось не зря. На усадьбу нападают с целью похитить дочь. Из-за спины татей проросли явные уши боярина Вадима. В это время с подачи Прозора, руками князя Деяна, убивают моих людей, подумав, что уничтожили меня. Отсюда явная связь Вадима с Черниговом, то есть с Прозором. Напрашивается вопрос. А звала ли княгиня на службу, если с княжичем все в порядке и его никто не похищал?

– Ты про письмо, что ли? – обозвался местный боярин.

– Про него.

– Хм! Там в нем было сообщение, что Ростов в этом году не сможет поддержать в войне Курск. Ну и про кончину самого князя. Сестра брату отписала.

Лиходеев помолчал.

– Видишь Радим, оказалось, что ты неплохой парень. И в других обстоятельствах мы может быть смогли даже подружиться, но между нами кровь моих желторотиков. А кровную месть еще никто не отменял. На очереди Деян.

– Ты погибнешь.

– Ну это еще неизвестно, я ведь тоже из породы летучих мышей.

Крикнул:

– Лис!

И когда тот пришел, встав на ноги и отвернувшись к окну, приказал:

– Обнулить.

Вернулись уставшие, грязные. Въехав на постоялый двор, Лиходеев не по обыкновению, сам швырнул отроку, помощнику конюха, целый резан, распорядился:

– Лошадей напоишь, накормишь, вычистишь и в стойла поставишь. Вымотались они.

Лошади действительно измотались, привлекая на себя ночных хищников леса. Как не взбесились, одному богу известно. Когда к ним подошли в укромном месте, те встретили радостным ржаньем своих хозяев. На шкурах отчетливо просматривались следы потеков высохшего пота и хлопьев пены. Будто на скачках успели побывать в их отсутствии.

– Вольрад, идем в трапезную, ужин закажем, пока Лис со Жданом поклажу отнесут.

Расправившись с едой, все четверо посетили баню, после которой, распаренные и соловые, поднялись к себе в опочивальню и сразу завалились спать. Закончился еще один трудный день. Лиходеев еще какое-то время размышлял над тем, что теперь он казак вольный и никакая княгиня Ростовская ему не указ… Не заметил когда заснул.

Во сне, будто холодом сердце обвеяло. Услышал звук скрипнувшей двери, в полусне чуть приоткрыл глаза, увидел как крепкий, широкоплечий мужичара в расшитой рубахе, уверенной поступью проходит к окну спального помещения.