– Поистине, для кого-то Стезя – это прямая накатанная дорога, скрывающаяся за виднокраем, для кого-то – узкая извилистая тропинка, тянущаяся причудливыми изгибами в горах, для кого-то – след, проложенный неведомым путником в снегу. Для кого-то – это широкое натоптанный летник, по коему он мчится во весь дух, для кого-то – чуть заметная тропка, виляющая среди деревьев, среди буераков да урманов топких, по коей он ступает осторожно, дабы не сбиться. А есть и такие, кто не по дороге полевой, не по тропе лесной да не по следу снежному идёт, но новые шляхи да тропы прокладывает, по коим пойдут вслед за ним его сородичи да потомки…. Поистине, любой из оных идущих уваженья да примера достоин, ибо сумел, истинного себя раскрыв, Стезю свою обресть, Стези же всех идущих, хотя и непохожи одна с другой, а и они сходство своё имеют. Бо все они во Роде Все-Сущем начинаются, во нём же и заканчиваются…

Перед тем, как прикрыть тело землей и дерном, Молчан снял с пальца мертвого вождя перстень с магической символикой, ромб с наложенным на него «косым» крестом, протянул Вячко со словами:

– Носи княже. Помни батьку своего и не забывай от каких корней род происходит. Высоко голову не поднимай, но и гордость крепи.

До нового дня оставалось совсем мало времени.

Оскал удовлетворения обозначился на морде волчицы. Свободный поиск дал результат. Бираг растрепав стаю по одному, направил их в разные стороны. Посчитав, что хитрость славян может заставить их выйдя из реки, направиться назад, путая след. Нынешний вожак как знал, русы выбрались на берег с которого вошли в реку, переночевали на нем и этим же берегом, все больше отклоняясь в сторону, поспешно уходили от преследователей. А вот она их все же нашла. Усевшись на открытой площадке, подняла голову вверх, произведя призывный зов воем:

– У-у-а-у!

Прервалась на короткое время, повторила призыв.

– У-у-а-у!

Принюхавшись, взяв направление, порысила за людьми. Стая должна вывести бродников на славян, а сцепиться, полосуя друг дружку саблями – это не их дело. Волки помогут конечно, догонят разбежавшихся, загрызут.

Утренний лес оживал постепенно. Роса на листьях, холодными слезками стекала на траву, в каплях удерживаясь в плоских местах. Бежать было удивительно легко и даже весело. Это конечно не ширь степного края, с курганами и поросшими дубравами балок криницами, морем ковылей и пастбищами живности… Великий Тэнгри, как же ей хотелось есть! Ага! Вот и отставший славянин. Один. Идет споро, прислушивается и постоянно оглядывается. Все время меняет шаг на бег, а потом обратно.

Шадра полукругом обошла руса, улеглась на хвою, подложив голову на лапы. Он должен пройти именно здесь. Нападения спереди вряд ли будет ждать. Правильно рассчитать, сильно оттолкнуться и прыгнуть, завалив человека. Уже припечатав его тело к земле, она вырвет его гортань, насладится горячей кровью, напьется и есть уже не будет так сильно хотеться. Странный Бираг, он запрещает всем в стае пожирать мясо людей. Ну и чем оно отличается от скотского? Ничем! Затем она спокойно дождется остальных и выведет бродников на русов. Рядом они, следы совсем свежие, выветриться не успели. Славянин!

Шадра приготовилась к прыжку. Ее волчья ипостась взведенной пружиной самострела, готова сорваться, вылетевшей стрелой поразить инородца.

Бакута торопился, но не настолько, чтоб не заметить за собой слежку. Он бы и не понял этого, если бы не был приучен сызмальства ощущать посторонний взгляд. Глава племени, ведунья, представительница гардара, подметив у него эту особенность, отдала на обучение данки.

Его учитель, Светозар, жил в селище на правах немощного родича, которого община обязана была содержать. Данки, вышедший в тираж по причине увечья, полученного при выполнении важного задания заря, поручение выполнил. Вот только к своим печищам добрался едва живым и сильно искалеченным. Как сие приключилось с ним и где, знали только те, кому это по службе было положено. Отрок только попав в руки учителя, узнал кто такие данки. Оказывается юного людина, имеющего разные отклонения в своем развитие, отличные от сверстников, прикрепили для учебы к престарелому умельцу с определенной специализацией, и тот его обучал своей премудрости. Данки Светозар в молодости, получивший определенный уровень подготовки, в качестве испытания подвергался многим провокационным действиям. Как и другие, ему подобные, за время учебы он должен был распознать ложь и выйти сухим из воды. Огонь, вода и медные трубы основной этап проверки данки со стороны гарамана на моральную и духовную зрелость. Под понятием рода Расы, «вода», это пустые слова, «медные трубы» – триумф, возвеличивание, похвала. Слово «огонь» – соблазн, где хитрица – женщина-обольстительница, применяя одной ей известные ухищрения, пыталась соблазнить Светозара. Пройдя все круги испытаний, новый полноценный данки влился в воинство, побывал там, где другой выжить бы не смог. Он выжил, прибегая к всевозможным тактическим действиям во время войны. Данки «вползали» в стан врага, в их семьи и души, скрываясь под различными личинами. За ухищренный способ вливаться в ряды врага и воздействовать изнутри называли змеями. Вот такой человек учил Бакута. Учил, да не доучил. Помер. Так молодой парень у остался недоучкой, но воином стал. Вот и сейчас привет из прошлого выручал. Напрягало караба только то, что шла за ним собака. А где хозяин псины? Почему она одна? Зачем следит? Мысли роились в его голове. Сам Бакута был еще молод, его и берсеком нарекли только нынешней весной, однако когда слежка вдруг ни с того ни с сего пропала, заволновался. Молодость сказывалась.

Караб шел по следам своих, чуть пригнувшись, вихляя между ветвями и кустарником, беспрерывно встававших преградой на пути, озирался и прислушивался. Расстояние в десяток саженей, волчица взяла одним прыжком. Как ни сторожился человек, ударом тяжелой груди, она сбила его с ног. Только дальше все пошло не так, как рассчитывала. Бакута вогнал в потянувшуюся к шее слюнявую пасть зверя глубокую перчатку с крюком и штырем у локтя, заставив чудовище поперхнуться, отклонил от груди, и резко ударил ногой в сапоге, в носок которого вшит металлический штырь. Видно хорошо перепало, хватка ослабела, но изворачиваться зверь не перестал. Метался, катаясь по земле, удерживаемый за загривок крепкой рукой. Отгребая задними лапами, пытался разодрать одежду, хоть так добраться до плоти. Рычал. Бакута борясь, и сам выбивался из сил. Сильный зараза! Перекатившись, дикая животина оказалась под ним. Руками разрывая пасть зверюге, несколько раз с силой припечатал тому голову о землю. Мягкая! Не раскроить череп. Изловчившись, наконец-то, дотянулся рукой до рукояти ножа на поясе за спиной. С упорством мясника на бойне, раз за разом втыкал клинок в шерстистое податливое тело, пока скулеж не прекратился, а зверь не затих в спокойствии окончательно. Отвалился на сторону, лежал, дышал, наслаждаясь ароматом лесного воздуха. Отдыхал.

Опомнившись, скосил взгляд на зверя. Заполошно отодвинулся шагов на пять, вскочил на ноги. В потеках крови, в луже, лежала мертвая дева. Волосы цвета половы, длинные, спутанные от борьбы. Правильные черты бледного лица, только рот открыт в последнем крике или скулеже. Грудь до конца не развита, значит еще не рожала, а бедра широки. Была бы жива, увел бы такую из любого рода-племени. Мечта! Между тем, тело изуродованное порезами, вот оно. Никуда не делось. Не исчезло. И кровь горячая, значит не нежить перед очами.

– Оборотень! – Наконец-то дошло до караба.

– У-у-у-а-у!

Волчий вой послышался со стороны откуда ушел. Подхватив плащ, Бакута бросился бежать. Именно бежать, а не отходить, как отходит воин арьергарда.

Ломясь через валежник, телом распихивая ветви деревьев, позабыв чему учили, и что вбивали в подсознание. Бежал, создавая шум присущий кабаньему выводку, пока не нарвался на грозный голос Молчана.

– Бакута!