– Есть такие. Только вопрос. Зачем они тебе? Наём? И чем платить за работу будешь?

– Заплачу серебром, добытым у славян. А зачем! Месть. Хочу отомстить за вожака. Твоих людей по следу поведут я и мои волки. Врагов меньше десятка осталось. Мыслю, тридцати воинов хватит.

– Если соглашусь, когда выходить?

– Пусть с первыми лучами светила к куманскому стану подходят, и волков не боятся. Как те станут на след, чтоб за ними шли.

– Договорились.

Все-таки цивилизация его подпортила во второй раз. Привычка к седлу, подточила выносливость хождения по лесу в группе. А помнится… У-у! Каким он парнем был по молодости в спецназе ГРУ. Теперь же Ивар, шедший позади, шефствовавший над боярином, подгонял. После быстрого движения по лесу, когда с тропы, по бурелому, через овраги и взгорки перебирались на другую тропу, да еще неся на себе двух раненых, периодически меняя шаг на бег и обратно, и так до бесконечности, утомился. Прозвучавшая команда «стой, передых», заставила рухнуть в траву, прямо под высокой сосной, от ствола которой подумал оттолкнуться до подачи команды. Время к полудню подбиралось, во всяком случае, он так себе представлял. Повел глазами по отдыхавшим вятичам, удивился. Особой усталости у парней не наблюдалось. Молчан, тот еще лось, мало того, что считай, сам всю дорогу бессознательного князя на себе пёр, так и сейчас, склонившись над ним, поил из баклажки и что-то нашептывал. Заговором лечит, что ли?

Как привидение появился Бакута, шедший в замыкании, переведя дыхание, доложился старшему:

– За нами тянутся. Далеко отстали, но идут как по нитке, будто с проводником. Мыслю, лесовики догнать пытаются.

– Откуда у степняков лесовики? – подал голос молодой Вячко, сидевший рядом с Молчуном и Деяном.

– Среди бродников могли клич кинуть, княжич, – задумавшись, ответил десятник.

Вот те раз! Самый молодой среди карабов, как и сам Лихой, можно сказать опекаемый дядькой, оказывается сыном князя. Чудеса!

Молчан взбодрился, настроился на продолжение борьбы за живучесть. Это он сейчас в группе царь и бог. Распорядился:

– Ставай! Кряж, головным выдвигайся, на заимку путь топчи, ну а мы следом. Бакута позади смотри. Двинули.

И снова марш по пересеченной местности, обильно поросшей лесом. И снова Лихой отдавал концы, держась на одной силе воли. В иное время прогулка в лесной чаще, покажется незабываемой, теперь же изобилие сладкой дикой малины, земляники, не радует, не до них. Пару раз наступил на белые грибы, бездумно раздавил сыроежку. Получил тумака по горбине от Ивара, все подмечавшего. Вот старый по меркам спецназовца дядька, а покрепче молодых будет. Преодолели густые заросли лещины, минули лесную полянку, густо покрытую оспинами разноцветных цветов, жужжащую пчелами.

У поросшей, загущенной талицы, подошли к ожидавшему Кряжу. Боец в головном дозоре думал задать старшему вопрос куда дальше идти, да вот только всей группе пришлось задержаться. Один из раненых, Яромир, ушел за Кромку, скорее всего по-тихому истек кровью. И в самом деле, долго продержался, хотя порван волками был зверски. Похоронили не по-людски, притопив тело в воде. Опять Лихой провел аналогию с прошлым-будущим. С появлением Бакуты, след в след ушли вверх по речке. Солнце на небосводе спустилось к вечерней поре, еще немного протянуть и сумерки нагонят такую тень в самом лесу, что человеку будет трудно, что-либо разглядеть, а уж ходить, просто опасно…

Бираг со своей стаей, довел преследователей до реки, больше похожей на широкий ручей. След терялся в воде. Славяне могли пойти либо вверх, либо вниз по течению, но так как ночная темень не позволяла бродникам шастать по местам полным завалов и преград другого свойства, пришлось становиться на ночевку. Люди развели три костра, принялись готовить еду. Ажок взяв у ближника мешок с чем-то легким, прошел в кустарник, в котором скрылась стая. Встретившись взглядом с вожаком, насмешливо улыбнувшись, бросил мешок к его ногам. Один за другим, шестеро волков оборачивались в людей. Среди серых была и молодая женщина, без стеснения как и все, одела на голое тело порты и рубаху.

– Теперь бы поесть. – Выразил желание один из оборотившихся. – Проголодался как волк!

Общий смех поддержал мнение товарища.

– Потерпи Магжан, еще не готово. Ажок велел еду и на нас готовить.

– Ну и прожорливые у тебя воины, Бираг. Как бы мне с их аппетитами, голодным не остаться!

– Не останешься, вождь бродников.

Чувствовалось, что настроение в стае было хорошее. Русам не уйти от карающих клыков и когтей. Завтра настигнут и отомстят. Азарт преследования добычи бередил кровь, горячий след ощущался с каждым вздохом воздуха. Уйти от погони в лесу, да еще в случае преследования с ищейками-волками не так-то просто. Чтобы не приходилось тратить драгоценное время на то, чтобы заметать за собой следы, пытались их не оставлять. Для этого русы старались двигаться по сухой земле, валежнику, бурелому, а вечером ушли по реке. Весь день меняли направление.

В это же время в пяти верстах вверх по течению безымянной речушки, расположились вятичи. Их князь лежал подле маленького костерка и прощался с сыном. Заговоры Молчана помогали только на время, а времени у Деяна становилось все меньше и меньше. Отблеск огня высветлил слезу на щеке княжича. Едва слышно князь велел десятнику позвать Веденю.

Лиходеев склонился к лицу умирающего князя, глаза которого пытливо уставились на него.

– Кто ты?

Егор подался назад, ощутил на себе взгляд Молчана. Деян закашлялся, видно было, что держится с трудом, произнес:

– И сказал Велес:

Открой короб песен!

Размотай клубок!

Ибо кончилось время молчания

и пришло время слов!

– Песни птицы Гамаюн… – вырвалось из уст Лихого, с народным творчеством его знакомил еще дед, когда учил обращению с оружием.

Ну и что отвечать князю? Человек в свой последний час пребывания на грешной земле, желает знать правду. Ответил так же, как задавался вопрос, словами из книги:

– Так сходилися силы грозные, бились яростно Прaвда с Кривдою. Одолеть Кривда Прaвду хотела, но – Прaвда Кривду все ж переспорила. Полетела Прaвда на небеса к самому небесному Пращуру. Оставалась Кривда на Сырой Земле. Понесло Кривду по всей земле, по всему поднебесному царству-мытарству. В чистом поле, широком раздолье грудь на грудь две силы сходились: бог Семаргл с небесною силою и чудовищный Змей с силой черною. То не огненный вихрь по Земле кружил – то Семаргл с небесною силою шел на силушку Змея лютого!

– Поясни?

– Помнишь, как две седмицы тому, по дороге на Кром…

– Помню.

– Это были мои люди.

– Так это ты Радима…?

– Я. И у тебя в вотчине, тоже я. Кровную виру хотел взять.

Последние минуты разговора давались Деяну тяжело. Силы на глазах таяли, но он держался, продолжая разговор. Казалось, сейчас для него он был главнее всего.

– Чего ж ты с нами, а не против?

– Но я же русский человек. На мою державу пришел враг с огнем и мечом…

– Мудрено… А вира?

– После всего, что произошло за эти дни, ни у тебя, ни у твоих людей передо мной долга нет. Вира уплачена сполна.

Притихшие, навострившие уши, Молчан и княжич, разговору не мешали. Деян продышавшись, спросил еще:

– Как твое имя?

– Лихой. Я боярин курский. По ложному посланию, должен был добраться в Ростов, да вот не доехал.

– Слыхал, про тебя. Думал, постарше будешь, а ты вон как мой Вячко…

– Прости князь, не мог помочь, уберечься тебе.

– Ха-ха! – закашлялся, роняя из горла капли крови. – Пустое. Молчан…

– Здесь я, батька!

– Не вижу ничего. Всюду темно. Уходить буду. Молчан, ты боярину препон не чини, все в этом деле замарались. Черниговских блудней наказать потребно будет. А сейчас позови всех берсеков, прощаться буду.

Князь Деян вскоре ушел, оставив после себя уныние в душах простившихся с ним людей. Его захоронили как всякого погибшего на чужой территории разведчика-диверсанта. Десятник отказавшись от своего немногословия, чуть раскрывшись душой, промолвил у безымянного захоронения своего друга и вождя, обратившись к живым бойцам: