Совсем недурно инструктору ЦК КПСС попроситься на самостоятельную партийную работу на периферию. Это вызовет известное уважение: созрел человек. Его ждет в обкоме секретарство. Не первое — оно для тех, кто рангом повыше, но при некоторой целеустремленности (приемы и средства старые: блюдение старых связей и завязывание новых) есть верная возможность вынырнуть опять в ЦК партии в качестве, скажем, зав. сектором. А через некоторое время разумно еще раз вернуться в ту же провинцию как знакомому с местными условиями. Но уже в совершенно новом качестве — в статусе первого секретаря обкома. Первый секретарь — это уже супер-элита. Здесь предполагается членство в ЦК КПСС (или кандидатство), депутатство в Верховном Совете страны со всеми вытекающими отсюда приятными и почетными последствиями и правами, непосредственные контакты с генеральным секретарем. И отныне основное — не зевать. Сумеет первый секретарь обкома в требуемом (Генсеку) свете представить собственную работу — очарует Политбюро деловитостью, обходительностью, обязательностью; будет исполнительным, в меру скромным, научится предугадывать и предварять высокие желания — быть ему вознагражденным. Из удельного князька, генерал-губернатора области выскочит в подмонархи — секретари ЦК КПСС. И если не увязнет в рискованных интригах, дорастет до Политбюро. А это в некотором смысле бессмертие при жизни: титул сподвижника вождя, портреты на рутинных демонстрациях, место в почетных президиумах и "долгие, несмолкающие, переходящие в овации аплодисменты"…[2]

Нарисованная картина — обобщение, абстрагированное от массы частностей. Нередко именно частности (неумение и неспособность сработаться с начальством или раскладка политической конъюнктуры) сбрасывали с правительственных подмостков в безвестность, на растерзание случая (и в назидание другим) честолюбивого партократа, заканчивающего свои дни в глухой области или убогом городе третьим или четвертым секретарем. Не стоит, однако, унижать такого неудачника жалостью: в старости ждет и его добротная дача, персональная пенсия и круглый счет в сберкассе, плюс какое-то золотишко, награбленное в праведных трудах.

Но те, что поумнее из инструкторов ЦК, не хотят искушать судьбу. Они, наученные ошибками коллег, будучи, возможно, образованнее других, а может, более дальновидными, принимают решение вовремя сойти с партийной карусели. К сему шагу они готовятся задолго и тщательно. Злоупотребляя бесконтрольной властью и неограниченными правами, они обзаводятся кандидатскими, а затем докторскими степенями — благо на подхвате всегда есть высокообразованные подхалимы, пишущие им диссертации. И как только открывается добротная научная вакансия, инструкторы ЦК выворачиваются директорами научно-исследовательских институтов. И если при этом им удается сорвать академический институт, то через какое-то время они проталкиваются в Академию Наук, поначалу член-корром, а затем — при некотором везении — действительными членами.

Можно спорить, что выгоднее: членство в ЦК или членство в Академии. Но несомненно одно: пребывать в академиках спокойнее, надежнее. Привилегий, конечно, меньше, да и прибыли не те. Но необходимый (им) стандарт жизни удается создать: всегда они окружены подобострастными аспирантами, им гарантировано авторство в солидных монографиях, написанных подчиненными. К услугам академика кафедра в университете — 500 рублей в месяц и еще 500 за членство в Академии. К этому следует присовокупить кремлевский паек — он останется, — персональную машину, государственную дачу. Немало стоит (в денежном выражении и престижном) членство в многочисленных ученых советах, редколлегиях, государственных комиссиях. При этом же остается потенциальная возможность, что подчиненного академика, выросшего на партийной работе, когда-нибудь вновь призовут в ЦК. И в этом случае самое меньшее, что его ждет, — заведование отделом, а то и секретарство. Таковы пасьянсы власти, и через них прошли многие советские академики: Петр Поспелов, Марк Митин, Федор Константинов, все еще проходят академики Борис Пономарев, Анатолий Егоров, Виктор Афанасьев, Георгий Арбатов, Джермен Гвишиани.

Необъятны возможности партийной карьеры для настойчивого, на все готового — на компромисс, беспринципность, сделку с совестью — человека. Не удастся начать с ЦК, есть возможность партийному активисту подняться с райкома партии. И если не терпится ему приобрести независимость, он может через два-три года из инструкторов райкома переключиться на начальника отделения милиции, районного прокурора, директора завода. Должности эти не очень престижные, но в них заложены безграничные возможности разбогатеть. А при наличии выдержки и терпения партийный работник, пройдя начальные коридоры власти — райком, горком, обком (затраченные усилия и время обратно пропорциональны происхождению и связям человека), — обязательно доберется до ЦК. А дальше — схема, нарисованная нами.

Партократы — опора режима, вознаграждаемая и оплачиваемая очень высоко. Их оклады соперничают с заработками знаменитостей искусства и спорта, выдающихся ученых и военной элиты.

Месячная зарплата первых секретарей партийных комитетов составляет: районных — 560 рублей в месяц, городских (с населением более 100 тысяч человек) — 700 рублей, обкомов — 800, крайкомов и ЦК республик — 900—1000.

Помимо зарплаты первые секретари, как и любой партийный работник, получают многочисленные денежные дотации (и это помимо привилегий и многообразных социальных услуг, которыми они пользуются).

Первый секретарь райкома, как правило, является депутатом Верховного Совета республики — это в месяц еще 50 рублей. Ему полагается каждый год бесплатная путевка в правительственный санаторий, номинальная стоимость которой 240–320 рублей. И в период отпуска ему начисляется дополнительная, так называемая тринадцатая, зарплата.

Прибавки к зарплате первых секретарей городских, областных, краевых и республиканских комитетов партии увеличиваются еще более. Им предоставляются бесплатные путевки в лечебные санатории и на членов семьи (партийному работнику районного масштаба приходится доплачивать 25 % стоимости путевки для жены и 50 % — для детей). Они обычно представлены в Верховном Совете страны, что означает в месяц дополнительно 100 рублей.

При скрупулезном подсчете, принимая во внимание весь ракурс услуг, привилегий, прав, которыми пользуются первые секретари, следует увеличить их доходы на 30–40 %. Депутаты Верховного Совета пользуются бесплатным проездом на всех видах общественного транспорта: республики — в рамках республики, Союза ־— в пределах страны. К их услугам персональные машины, дежурные шоферы. Из сумм, которые выплачиваются партократам в счет служебных доходов — приемов, командировок, инспекционных поездок, — значительная часть, и немалая, тратится не по назначению: идет на развлечения или кладется в карман. Но и без дополнительных благ, которыми пользуются партийные секретари, их доход в 6–9 раз больше заработка высококвалифицированного рабочего. При этом у простого работника нет ни права на бесплатный проезд, ни депутатских привилегий, ни возможности пользоваться спецмагазинами. А путевку он получает далеко не каждый год — и не в лечебный санаторий, а в профсоюзный дом отдыха.

Чем же в таком случае объясняется более чем щедрое вознаграждение партократов? Большей ответственностью — они принимают решения, оказывающие значительное влияние на общественную жизнь? Нет, напротив, подчиняясь стадному чувству, инстинкту самосохранения, партфункционеры неизменно уходят от сколько-нибудь значительных решений. И если же пускаются в самостоятельную интригу или игру, исполненную неизвестности и риска, то только в небольшую, не затрагивающую общепринятых в стране канонов и стереотипов. Им платят не за инициативность или изобретательность, хотя по характеру исполняемых ими социальных ролей они участвуют в выработке государственной политики и несут ответственность за ее реализацию. Однако, если в компьютер заложить информацию, которой располагают власть имущие в СССР, то, несомненно, суждения, рекомендации, выводы и обобщения машины будут более продуманными и продуктивными, чем идеи, предлагаемые ответственными советскими чиновниками.