— Ты слишком громко ходишь.

— Я иначе не умею. Мы от чего-то прячемся?

— Да. От будущего обеда. До этого было слишком рано. Мы не хотели нести еду так далеко. Если что-то услышишь, дай мне знать.

Корбелл кивнул. Он знал, что, скорее всего, ничего не заметит: для Мальчиков это знакомая территория, а ему нужно много времени, чтобы привыкнуть к ней. Остроглазый индеец видит то, чего не видит белый человек, но только в привычной обстановке.

Двое Мальчиков отдали свою поклажу другим и тихо отошли куда-то. Корбелл не видел, куда и зачем, но вскоре услышал странный, даже жуткий звук: словно кларнет плачет и зовет на помощь. Все немедленно покинули тропинку, постарались вжаться спиной в деревья. Ужасный, мучительный звук приближался; было слышно, как под ногами неведомого чудища ломаются ветки. Что же покажется из леса? Может быть, чудовище со множеством щупалец, потомок пришельцев, порабощенных Государством при завоевании космоса?

Деревья раздвинулись, и показался хромающий зверь, передние ноги его кровоточили. За зверем бежали Мальчики — вначале охотники, за ними остальные. Они старались попасть ножами по задним ногам жертвы.

Да это же слоненок!

Корбелл едва успел добежать к месту убийства. Ему было тошно смотреть на происходящее, но он поборол брезгливость и подошел поближе, чтобы осмотреть труп. Морщинистая шкура зверя была вся покрыта старыми шрамами. Получается, это не слоненок, а взрослый слон четырех футов в холке!

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил Корбелл у Скатольца.

— Я не могу дать тебе нож. Ты не будешь разделывать тушу Ты не дикт, Корбелл. Мы тебя не понимаем.

— Сегодня я не буду убивать. — Он намеревался пошутить, но знал язык Мальчиков недостаточно, чтобы фраза прозвучала иронически.

— А завтра? Я считаю, ты многое выдумал о себе, но если я неправ, многие могут погибнуть. Ты понимаешь меня?

— Я выучу язык. — Корбелл знал, что Скатольц использует облегченный, детский вариант Мальчикового.

— Ты видел чкинтов?

— Мы называли их слонами. Раньше они были очень большими, выше, чем ты. — Интересно, как слоны попали в Антарктику? Вряд ли в качестве домашнего скота. Возможно, здесь когда-то был зоопарк…

— В море есть животные и больше, но как такая большая туша могла ходить по земле? — Похоже, Скатольц ему не поверил. — Хотя… Я никогда не понимал, почему у слонов такие большие ноги. Они держали большой вес, да?

— Да. Раньше их ноги были еще толще. Это животное было самым большим на суше. А пять миллионов лет назад, — Корбелл разделил нужную цифру на двенадцать, учитывая длину юпитерианского года, — жили звери еще больше. Мы находили в земле их окаменевшие кости.

Мальчик скептически усмехнулся и отошел.

Закончив разделывать слоновью тушу, команда двинулась в путь. Какое-то время Корбелл тащил ребра, но он не мог идти достаточно быстро с таким грузом, и один из Мальчиков с презрением освободил его от тяжести.

Внезапно лес кончился. Далеко на горизонте, за красно-желтой прерией, горел край закатного солнца. Розовато-белый диск Юпитера начал восхождение к зениту.

Мальчики разбили лагерь, и вскоре Корбелл впервые в жизни попробовал жареного слоновьего мяса. Он слишком устал, чтобы петь после ужина, и отряд развлекал Крайхайфт. Он рассказывал какую-то историю, его восточные глаза и белые пряди в черных волосах словно светились в сумерках. Джером слушал его и сам не заметил, как заснул.

Весь следующий день отряд шел по полям розовато-желтых колосьев. Корбелл решил, что это пшеница, и спросил у Скатольца, кто ее выращивает. В ответ он услышал только смех. Но ведь за пшеницей нужно ухаживать! Хотя ее могли генетически модифицировать. Живут же на свете генетически модифицированные кошки; вон, обвились вокруг шей четырех из Мальчиков. Пшеница, способная расти без ухода, полезнее, чем кошка, от которой остались только голова и хвост.

Весь день Корбелл видел кенгуру и страусов, прыгающих по полю вдали; они двигались быстро и были довольно пугливы. Один раз впереди показалась одинокая фигура с копьем, она гналась за страусом. И жертва, и охотник быстро исчезли из вида. На исходе дня Крайхайфт нашел следы большого животного, и племя двинулось по ним. На закате они нагнали большого неуклюжего зверя, который бежал на четырех конечностях, а потом поднялся на две.

Это оказался медведь. Его шкура была желтой, белый мех присутствовал только в виде гривы. Голый полярный медведь? Да притом немаленький! Зверь вперевалку направился к охотникам, намереваясь задрать их длинными острыми когтями. Но его противниками оказались представители вида высших людей — молодые, сильные и здоровые. Они танцевали вокруг него, нанося удары ножами. Медведь сражался долго, но в конце концов истек кровью.

Этим вечером на ужин была медвежатина. На границе светового круга от костра охотились кошкохвосты. Наевшийся Корбелл отдыхал, поглядывая на полный Юпитер, светившийся полосато-оранжевым на ночном небе. Вдруг рядом на землю плюхнулся Ктоллисп и медленно, отчетливо проговорил:

— Ты сегодня поешь?

— Если можно, я хотел бы отдохнуть.

— Хорошо. А что ты говорил про выращивание зерна?

— В мое время зерно росло только под присмотром человека.

— Ни я, ни Скатольц не понимаем твое выражение лица. Если ты снова придумал сказку, то мне она нравится. Жаль будет терять тебя.

— Как же вы меня потеряете? — Сейчас Мальчик скажет, что дикта стареют и умирают, как кошкохвосты.

Вместо этого Ктоллисп заявил:

— Мы потерям тебя, когда придем к дикта. На это Джером никак не рассчитывал.

— Скоро это случится?

— Через четыре дня. Пять, если мы пойдем куда-нибудь развлекаться. Тебе понравится у дикта, Корбелл. Там есть мужчины и женщины, они делают нам новых Мальчиков. У них есть город и парк, но они не умеют чинить машины. Днем мы чиним им то, что ломается ночью.

— Почему они сами не чинят? Ведь они такие же, как вы. Их мозг устроен так же.

— Да, у них есть мозг, как и у нас. Только времени им не хватает. Мы не говорим им, как чинить машины, а сами они живут слишком мало, не успевают научиться. И когда они учатся, то ломают машины. Они живут в городе дикта, иначе мы наказываем их. Мы нужны им. Мы всегда знаем, где их искать. Они нужны нам, чтобы в племенах были новые Мальчики.

— А что вы делаете… с детьми, которые не мальчики?

— С девочками? Они вырастают, и некоторые мальчики тоже. Мы выбираем себе лучших, самых умных и сильных, а остальных оставляем дикта. Мы не делаем с ними того, от чего перестают меняться и расти.

Значит, Мальчики занимаются плановым разведением… Так они пополняют свои ряды.

— У дикта должно быть больше женщин, чем мужчин. Ктоллисп усмехнулся.

— Тебе это нравится?

От гнева Корбелл чуть не потерял дар речи.

— Ты… ты шутишь! Я скоро умру от старости! Я не могу делать детей!

Мальчик схватил его за волосы и вытащил нож прежде, чем он успел шевельнуться. Лезвие со свистом рассекло воздух, и перед глазами у Джерома закачалась прядь его собственных волос.

— Твоя ложь — для новорожденных! Ты оскорбил нас. Что скажешь вот на это?

Отрезанные волосы были седыми, а их корни примерно на полдюйма — темными. Корбелл аж рот раскрыл от изумления.

Вокруг них уже столпилось все племя. Похоже, они слышали весь разговор — и теперь выглядели очень оскорбленными.

— У дикта волосы растут не так, — сообщил Скатольц. — Ты нашел их способ жить долго, как Мальчики. Мы знаем, что он был, из сказок. Ты должен рассказать, что это за способ.

От потрясения все Мальчиковые слова вылетели у Корбелла из головы, и он закричал по-английски:

— Я понятия об этом не имею!

Ктоллисп ударил его. Джером закрылся руками.

— Постой! Да, вы правы. Наверное, я нашел бессмертие дикта. Только я не знаю, где и как. Может, дело в том, что я ел? Дикта же занимались генной инженерией. Они сделали кошкохвостов и дикорастущую пшеницу. Они могли сделать растение, содержащее ген бессмертия. И оно растет в Сараш-Зиллише! Я же не знал, что происходит! Я не вижу своих волос!