- Та гусеница была голодной? – кричал он.

- ОЧЕНЬ! – ответили двадцать детских голосов.

Это работало. Было шумнее обычного, но и веселее. Мы даже не хотели прерываться на обед.

Библиотекари повели детей есть пиццу, которая изначально заманивала их сюда. Столы для пикника стояли у библиотеки, их установили, чтобы читатели отдыхали.

Квентин сел подальше от меня, когда я вытащила свой обед. Он посмотрел на меня через расстояние, словно говорил: «Видишь? Этого ты и хотела».

- Твоя подруга попросила помочь ей, - сказал он. – Она не сказала, что ты будешь здесь.

Я поверила ему. Я знала, как Юни любила доставать меня.

Я заметила, что он с пустыми руками.

- Ты не принес еду? Это на весь день.

- Я не подумал. Я обойдусь.

Ага, он мог изображать важного сколько хотел, но я видела, как он с желанием смотрит на фрукты, что я взяла с собой.

- Вот, - сказала я, протягивая его. – Бери.

- Спасибо! – он поднял подарок на миг обеими руками, словно принимал подношение. – Персики – моя самая любимая еда. Но этот выглядит иначе?

Он попробовал, его глаза стали огромными.

- Это гибрид, - сказала я. – Персик со сливой или абрикосом. Нравится?

- Это прекрасно! – пробормотал он, откусывая большие куски, стараясь не пролить сок.

Я наблюдала, как он поглощал угощение. Это было мило. Если бы у него был хвост, он бы вилял им, как щенок.

Я решила, что можно и поговорить немного.

- Ты хорошо разобрался с Майком и его бандой, - сказала я. – Где ты изучал вушу?

- Нигде, - сказал Квентин. – Я никогда не учился сражаться.

- О? А с детьми ты сидел? Или это само получилось?

- У меня много маленьких кузин, племянников и племянниц дома, и я заботился о них. Мне нравятся дети. Так что я с радостью вызвался.

Он прижал косточку персика к щеке изнутри и недовольно смотрел на меня.

- Насколько я узнал от твоей подруги, вы делаете это, только чтобы получить доступ к волшебному королевству под названием Гарвард.

- Пфф. Йельский университет тоже сойдет.

Ему не понравилась шутка. Он посерьезнел.

- Ты прыгаешь через слишком много колец, чтобы порадовать каких-то бюрократов, - сказал он.

Я рассмеялась. Я еще не слышала, чтобы это так описывали.

- Так работает система, - сказала я. – Думаешь, мне просто важны оценки? Думаешь, мне просто нравится писать сочинения?

Его наивность поражала. Ученик с континента не мог быть таким. Многие из них только и делали, что старались улучшить оценки и попасть в лучшую школу.

- Я делаю так, потому что не хочу быть бедной, - сказала я. – Я не хочу оставаться в этом городе. Я хочу двигаться дальше, и мне нужен колледж. Чем престижнее, тем лучше.

Я скомкала бумажную упаковку и бросила в урну.

- Если ты такой, как думает моя мама, то ты и не поймешь. У тебя, наверное, уже все есть.

Он был недоволен моим ответом.

- Надеюсь, тебе повезет с системой больше, чем мне, - сказал он.

У Квентина был странный далекий взгляд на лице, словно он вспоминал свои дни в академии. Он, наверное, с детства умел считать. Может, и английский потому у него был хорошим.

Я вздохнула.

- Хочешь половину бутерброда? С ветчиной.

- Спасибо, - сказал он. – Но я вегетарианец.

Мы продолжили чтение. К концу дня толпа родителей была очарована, как и дети, которых они пришли забирать.

- «Джордж молчал, - прочитала я. – Он дрожал. Он знал, что утром произошло что-то грандиозное. На пару мгновений он прикоснулся кончиками пальцев к волшебному миру».

- Конец, - сказал Квентин. Сложность книг возросла по ходу чтения. Мы встали и поклонились по просьбе миссис Томпсон. Все хлопали.

Комната медленно пустела, взрослые задерживались и общались друг с другом, дети бегали, наслаждаясь мгновениями свободы.

- Как скоро вы вернетесь? – сказала миссис Томпсон с улыбкой. – После выступления сегодня я готова повторять это каждую неделю.

Милая кроха потянула за штанину Квентина.

- Где красивая девочка? – сказала малышка. – Ты должен читать с красивой девочкой, а не с ней.

- Бет! – охнула мисси Томпсон. – Твоя мама зовет. Иди, - она прогнала ребенка, успевшего устроить неловкую паузу.

Мы с Юни проводили много времени вместе, и люди чаще всего обращались к нам в целом. Никто не считал ее красивее меня. Она была хрупкой, худой, с естественной красотой.

А у меня этого… не было.

Она была маленькой, а я большой. Она была дружелюбной ко всем, а я была с резким характером и острым языком. Она была привлекательной, и понятно, что оставалось мне.

- Ага… кхм… это было на один раз, - сказал Квентин.

- Эх, - сказала миссис Томпсон. – Но вы так хорошо… - она скрестила пальцы.

- Веселый контраст? – мой голос был слишком резким. – Ага, только бы посмеяться. Увидимся в следующем месяце.

Я развернулась и вышла из библиотеки через задний ход, чтобы не толкаться с родителями и детьми.

Я не слышала шаги, когда пошла домой, и не видела тень за собой, но все равно заговорила.

- Хочешь сказать, что это было грубо? – сказала я. – Что не стоило так говорить с взрослой?

Я мысленно пинала себя. Я была грубой. Миссис Томпсон не заслужила едкости от меня. Она была как миссис Клаус и Мария вон Трапп вместе.

- Я не буду ничего говорить, - сказал сзади Квентин. – Но ты выбрала долгий путь домой.

Я повернулась к нему.

- Как так вышло, что ты знаешь больше одного пути в мой…

За Квентином стоял неподвижно огромный мужчина.

Таких крупных я еще не видела. Он, наверное, был не меньше двух метров ростом.

Он был в костюме из шелка, такого черного, что напоминал волосы человека. Его выпирающие глаза казались косыми, и было что-то не так с его огромными руками, словно они скрывали еще один сгиб.

Квентин заметил мое удивление и оглянулся. В мгновение ока он оказался рядом со мной и отодвинул меня от незнакомца.

- Хо, кроха, - сказал ему великан. – Ты размяк, раз позволил мне подойти так близко. Что случилось с твоим знаменитым зрением?

- Хуншимованг! – закричал Квентин. – Так это тебя я ощутил в этом городе! Как ты смог выбраться из ада?

- О, хочешь узнать? – мужчина в черном издал смешок. – Назовем это «хорошим поведением». Важнее то, что я – Хуншимованг, демон-король смятения – вернулся в мир живых, - он шумно вдохнул огромными ноздрями.

О боже. Юни была права. Квентин был бандитом, и это был какой-то его друг из тюрьмы. Я нашла телефон, чтобы позвонить хоть кому-нибудь, но теряла минуты из-за потных ладоней.

- Ммм, это запах человеческого дитя? – сказал мужчина. – Я убью тебя, вернусь и устрою себе праздничный ужин. Я давно не пробовал плоть.

- Только шагни к ней, и я скормлю тебе твою печень! – рявкнул Квентин.

- Всегда так переживаешь за смертных, - один глаз мужчины, только один, повернулся ко мне, он слизнул с губ слюну, его язык был толстым и узловатым. Его тошнотворный вид лишил меня шанса ответить быстро. Может, я могла побороть смятение или подавить страх, но по отдельности, а не все сразу.

- Я смотрю, ты еще не сказал девочке бежать, - сказал он Квентину. – Неужели боишься встретиться со мной без нее? Ты же не так ослаб?

Квентин оскалился.

- Ты не знаешь, кто она! И мне не нужна ничья помощь, чтобы избить тебя до смерти во второй раз!

Он выхватил у меня телефон, не дав ввести 911.

- Прости, Джини, - сказал Квентин, сминая его в ладони до осколков стекла и металла, - но мы не можем никого вовлекать.

Мужчина в черном улыбался. И улыбался. Не переставал улыбаться. Его улыбка разделила лицо от уха до уха, раскрывая рот, что занимал почти всю голову, как у крокодила.

Квентин зарычал, его вид без изъяна исказился от маски гнева. Я видела его оскаленные клыки, они стали длиннее, чем должны быть. Он резко толкнул меня в бок, и я отлетела по воздуху в траву, а он бросился на великана.