Раконцы зашумели.

– Кого это мы испугались? Клан Быстро стреляющих известен своим бесстрашием!

– Вы боитесь себя и своей судьбы. Вы не хотите идти навстречу злу – сперва в своей душе, потом на всей земле. Идите за мной – и вам не придется унижать других, чтобы ваши дети не голодали!

Шум стал сильнее, но гигант в центре поднял руку – и все затихло. Он долго и пристально вглядывался в тонкую девичью фигурку, но взгляд Греи был безмятежен. И неподвижен, как у змеи, замершей в стойке перед броском. Наконец раконец заговорил:

– Что-то в моей душе дрожит, признавая за тобой право на совет… Однако ты – женщина, и к тому же – не нашего рода. И потом, даже если бы ты была права… У нас есть обязательства, и мы их обязаны выполнить.

– Если вы колеблетесь между путем воина и обязательством перед кучкой жирных торгашей, богатеющих на страданиях народа, – вы не воины, вы наемники. Вы вряд ли сможете глядеть в глаза своим детям, когда они вырастут, и даже ваши женщины проклянут вас, увидев, к каким страданиям привел клан Быстро стреляющих выбранный вами путь.

Вождь нахмурился.

– Ты оскорбляешь нас, женщина. Мы докажем тебе свою силу и свою правоту, когда ты будешь стоять перед нами на коленях. Взять ее!

Толпа раконцев кинулась вперед, тыча перед собой копьями. Грея подпрыгнула, пропуская первый, самый опасный своей слаженностью удар – и в руке ее блеснул волнистый клинок…

Часом позже, вся в чужой крови, драконесса, с трудом переводя дыхание, поднималась по склону. Губы ее разомкнулись, и она только теперь ответила гиганту, бывшему самым сильным и могучим, а теперь ставшему безликим трупом, лежащим посреди деревни с застывшими огнями в остекленевших глазах:

– Сила никогда еще ничего не доказывала. Всегда найдется более сильный, более ловкий – и где она тогда, твоя правда? Ты умер воином, я готова это подтвердить перед всеми. Но ты никогда не жил воином – и это оборотная сторона твоей правды.

И закрытые ставни домов внимали ее словам…

– Проспали инициацию! – Кради`о`Лост возмущенно мерил шагами свой кабинет. Несколько иерархов рангом пониже смиренно стояли в стороне, не смея поднять голову. Глава местного отделения Церкви никогда не был столь разъярен.

– Еще бы немного – и он осознал бы себя адептом Предела! Чего бы стоили тогда все ваши предосторожности?

– Простите, о высочайший, слава Всевышнему, ничего страшного не случилось. Ваша державная рука, без сомнения, направляемая нашим божеством, прервала столь опасное для нас превращение в самом начале, не дав свершиться непоправимому…

– Оставьте лесть! Все наши планы отправились под хвост Дракону Триединого! Если он так отреагировал на самый обычный обряд, как мы можем продолжать?! В следующий раз он окончательно пройдет инициацию, и что тогда будет со всеми нами?

– Нужно его уничтожить!

– Он стал опасен!

Хор голосов прервался, стоило поднять руку незаметному старичку, скромно сидевшему в уголке, почти сливаясь с запыленными портьерами. Маленький, сухонький, сам будто покрытый пылью веков, он производил впечатление необычайно древнего человека. Да и человека ли? Стоило ему пошевелить пальцами, как собрание иерархов тут же прервало обсуждение самого важного из вопросов, обсуждаемых за века существования Церкви, и склонилось, чтобы услышать – пожелание? Волю?

– Он был нам угрозой всегда, с самого своего появления на свет. Мы знали это, затевая эту игру. Он стал, несомненно, сильней, а значит, и опасней – правда, и ценность его возросла. Возможно, нам не удастся его сломить, но воспользоваться им… Если он пройдет инициацию за обеденным столом Кавншуга, вся его сила достанется нашему подопечному. Это будет достойный конец для жалкого Хранителя. Вы знаете, как поступать с магами, так почему сейчас не пойти проторенным путем?

Сухонький старичок сморщился, будто отведал чего-то кислого, но тут же улыбнулся, глядя на просветлевшие лица иерархов.

Монастырский двор гудел, напоминая пчелиный улей. Священнослужители заполонили все свободные места, жадными глазами уставившись на жертвенник перед алтарем. Сегодня им обещали рождение нового бога, они должны были лицезреть великого Кавншуга воочию! Наконец-то их труды увенчаются успехом и они увидят того, кому были посвящены их души, кто существовал лишь благодаря их усилиям, их молитвам и проповедям. Тот, чьи тайные алтари были установлены в каждом храме, в каждом приходе, тот, о ком мечтали и кому поклонялись. Кавншуг грядет!

На жертвеннике, прикованная цепями вместо обычных ремней, неподвижно покоилась тщедушная фигурка. Монахи глядели – и шепотом пересказывали друг другу, как «вот этот вчера едва не разорвал пополам чугунную плиту…» Незнающие верили и удивлялись, жадными глазами наблюдая за последними приготовлениями.

Элан, как зачарованный, сидел на узком, залитом подсохшей кровью сиденье. Неужели это происходит с ним? Неужели вся эта толпа с радостным улюлюканьем будет наблюдать, как рвут и поджаривают его тело, одобрительными возгласами подбадривая палачей? Утром старший из магов, словно предчувствуя что-то, долго теребил свой ус, потом нехотя обронил:

– Может, и правда… Давайте попробуем прорваться?

– Вы же сами говорили, что шансы есть, только если уйти незаметно.

Ир`краг вздохнул, нервно провел пальцами по земле, будто рисовал какую-то одному ему видимую картину.

– Старости свойственно осторожничать. Не мне идти завтра под пытки, не мне платить за спокойный уход. Я с удовольствием поменялся бы с вами, юноша, но завтра это никак не получится. Лучше попробовать прорваться!

– Нет! – Хранитель сам удивился рассудительности, прозвучавшей в его голосе. – Наверху собралось слишком много народа, чтобы такой план имел шансы на успех. Вам нужно положиться на меня – я не подведу. В крайнем случае, я и так прожил на несколько месяцев дольше, чем планировал, и у меня появилась цель в ранее пустой и безрадостной жизни. А значит, игра стоила свеч.

Теперь же, при свете дня, прикованный к магическому агрегату, созданному, чтобы уничтожать не тела – души людские, он испугался. Даже не боли, а того, что, не выдержав, сломается и сделает что-то мелкое и постыдное, чего потом, покинув свое измученное тело, будет стыдиться.

– Начинайте! – Кради`о`Лост величественно взмахнул рукой, и огромный хор монахов запел, вставая на колени.

Верховный иерарх улыбнулся своим послушникам, при этом его пальцы, сжимавшие посох, побелели от напряжения, а на лбу выступили капельки пота.

«Почему он так нервничает?» – додумать эту мысль Элан не успел. Тонкий визг ворвался в разум, заставив заскрежетать зубами от головной боли – и тут же над головой возник шар белесой мути, начавший свое бесконечное вращение. Из специальных пазов выдвинулись штыри и начали нарочито медленно приближаться к замершему в страхе человеку.

Один надрез на плече, другой… Струйка крови потекла по коже, но тут же впиталась в странную дымку, которая спустилась ниже, окутав тело человека, словно саваном.

«Странно, вчера ничего подобного не было…» И тут пришла боль. Древние мастера пытки знали свое дело. Как будто тысячи мельчайших игл вонзились в нервные окончания Хранителя, заставив его тело забиться в пароксизме мук, натягивая удерживающие его цепи. Боль превосходила все, что мог выдержать человек, и продолжала увеличиваться.

Глубоко под землей, в тесной камере белые маги остановились, бросив свою работу. Им всем послышался крик – тонкий и бессильный крик попавшего в ловушку существа.

– Что это, учитель?

– Ничего. Лучше копайте, – Ир`краг бессильно опустился у стены, лицо его стало белее мела.

– Сила Хранителя – в нем самом, а Дух его крепче тела… – Губы его шептали еще что-то, но тут голова старого мага запрокинулась, и он потерял сознание.