– Я приветствую Хранителя фиолетового Предела на земле народа аллорнов и надеюсь, что он простит досадную ошибку сторожевого леса, так же как и Rozotm`ech Zari. Ведь среди перворожденных есть те, кто носит на теле отметины его граней.

Голос у правителя оказался под стать возрасту – молодой, полный сил, как у человека, но мелодичный и певучий, как у эльфа, – казалось, что он не говорит, а поет.

– Чем может помочь мой народ Хранителю?

Элан пожал плечами.

– Я появился в этом мире недавно, хотя уже успел поссориться с моими собственными священнослужителями. Похоже, их намерения не совпадают не только с интересами народов, населяющих этот мир, но даже с задумками тех, чьим именем они заманивают людей в храмы. Теперь я ищу Дракона, и мой путь лежит на Змеиный континент. Это вы мне скажите, чем народ аллорнов может помочь мне в моих поисках?

– Мы рассмотрим просьбу Хранителя. – Улаайн пожал плечами. – Боюсь только, что мы – затворники, никто из нас не покидал лесов, и вряд ли мы сможем чем-то быть полезными путешественнику. А пока: будьте гостем моего народа – отдохните, наберитесь сил перед дальней дорогой. Уверен, что совет магов наверняка захочет задать вам тысячу вопросов, не утомите их своими ответами.

– Интересно, – Меч хмыкнул, – обещание, вежливая отговорка и совет быть настороже в одной фразе – и это в присутствии свидетелей. Не все так гладко в Датском королевстве, как говорил приятель одного из моих Хранителей…

– Ты был знаком с Шекспиром?!

– Не сейчас, Элан. Посмотри направо… Незаметно.

Хранитель как можно небрежнее обернулся и увидел небольшую группу эльфов, одетых более строго, чем остальные. Их одеяния темно-зеленых оттенков полностью закрывали тела, да и длинные капюшоны были скинуты на плечи скорее по традиции, чем как дань уважения. Среди них не было ни молодых эльфов, ни эльфиек: только крепкие, сильные воины, уже всласть пожившие, но еще полные сил, и их глаза, огромные, как у всех эльфов, были устремлены прямо в лицо Элану. Это было так не похоже на остальных эльфов, что Хранитель невольно задержал свой взгляд на лице одного из них – высокого, статного аллорна с резным посохом в правой руке, стоящего посреди необычной группы. Человек тут же ощутил давление, словно кто-то пытался пробиться в самые сокровенные глубины его души, узнать его – и подчинить своей воле. Элан закрыл глаза – а неожиданное, но мощное воздействие только усилилось. Ураган чужого разума взламывал природную защиту Хранителя, разбивая наспех создаваемые рубежи обороны. Еще пару недель назад у Элана не было бы никаких шансов, но он изменился, и это касалось не только тела. Усилием воли сдерживая неожиданную атаку, он обратился к магии Предела – и мощь невероятной силы хлынула в него, нарушая чужие расчеты. Усмехнувшись краем губ, Хранитель восстановил равновесие, затем принялся теснить чужую волю, загоняя ее в глубины сознания – и устремился следом. Но ему противостояли профессионалы. Быстро и эффективно группа магов организовала защитный купол, который и был рассчитан на магию Предела. Он если не остановил, то задержал контратаку Элана, давая время на вздох. Хранитель открыл глаза и огляделся. Эльфы вокруг него стояли неподвижно, почти белые, словно выточенные из дорогого мрамора с легкими зеленоватыми прожилками – и все глаза были устремлены на него. Теперь никто из них не прятал взглядов, и в них не было вражды. Элан вздохнул и, спокойно пройдя сквозь магическую защиту – нет такой защиты, которая могла бы выдержать присутствие Rozotm`ech Zari, – протянул руку пожилому эльфу.

– Надеюсь, это было всего лишь испытание?

– Только достойный может быть нашим гостем, и тем более – другом, – ответил тот, накидывая капюшон. – Нам кажется, что вы не обманете доверие народа аллорнов.

Элан пожал плечами.

– Чтобы злоупотребить чужим доверием, его нужно как минимум иметь. Сейчас я для вас скорее противник, с которым приходится мириться.

Возможно, ему показалось, что в глазах молодого Улаайна промелькнула искра стыда?

– Я устал с дороги и хочу отдохнуть. Потом я надеюсь, что Светоч Древа удостоит меня аудиенции, – Элан повернулся и, нарочито грузно ступая, направился к выходу из зала.

Интересно, показалось ему или нет – но за этой довольно опасной атакой скрывалась мольба о помощи? Та, о которой нельзя сказать, но которую легко увидеть во время поединка сознаний. Или хотя бы – почувствовать.

Апартаменты, в которых его поселили, были неплохим аналогом людских гостиниц – на эльфийский лад, конечно. Несколько комнат с толстым ковром пахучих трав вместо пола, бурлящий пузырями теплый ручей, стекающий по нескольким бассейнам, – причем если в первом можно было умыться, в последнем легко можно было поплавать. Свитая из лиан огромная постель, мягкая и нежно обнимающая тело и несколько небольших птиц у потолка, поглядывающих на человека бусинками глаз и выводящих затейливые мелодии.

– Повелитель аллорнов, Светоч Древа, сиятельный Улаайн!

Элан, только умывшийся после долгого сна и выбиравший из корзины с фруктами, росшей прямо на столе, что-нибудь похожее на земные деликатесы, едва не подавился, забрызгав соком недавно купленную рубашку.

– Аккуратней! – Раздался насмешливый голос, молодой и звонкий, и крепкая рука хлопнула по спине. – Если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду сидеть за одним столом с грозой всех аллорнов, да еще помогать ему, когда он подавится соком манильи, – никогда бы не поверил.

Улаайн сидел рядом с Эланом, и в глазах его прыгали бесенята. Но, в отличие от вчерашнего приема, это было не обидно, а даже приятно. Словно его приняли в свой круг.

– Если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду есть фрукты рядом с королем эльфов, я бы точно не поверил. Еще бы высмеял собеседника за беспочвенные фантазии.

– Эльфов? Когда-то нас называли и так, только очень давно. А насчет короля… Я стану королем, если поведу свой народ в военный поход. Пока я просто Светоч Древа.

Элан вздохнул.

– Как у вас все сложно. И как ты стал королем, пардон, светочем в столь юном возрасте?

– Меня выбрали.

Хранитель снова едва не подавился очередным плодом, похожим на земную грушу, но лилового цвета.

– Заканчивай свой завтрак, а я немного просвещу тебя насчет политического устройства нашего общества, иначе ты скоро весь с головы до ног будешь в соке – а он не отстирывается.

Улаайн рассеянно щелкнул пальцами, отчего рубашка Элана вновь стала девственно чистой и, подхватив со стола почти натуральную виноградную гроздь, принялся рассказывать, неторопливо закидывая ягоды в рот:

– Народ аллорнов живет долго, очень долго. Практически, если бы не сражения и колдовство, мы могли бы жить вечно. И наши пути зачастую непонятны обычным людям, меряющим свои жизни не веками и не тысячелетиями – годами. Это не похвальба, это суровая правда. Однако сейчас и здесь ты – больше чем просто человек. Возможно, ты сможешь что-то понять…

Молодой эльф нахмурился, словно вспомнив о чем-то неприятном.

– Управлять целым народом, если, конечно, это твой народ и ты принимаешь интересы любого близко к сердцу, – это не удовольствие, а тяжкий долг, и только молодые, незачерствевшие сердца, полные юношеского задора и пыла, способны вести народ аллорнов по пути прогресса. Так, кажется, написано в древних уложениях. Но это лишь часть истины. Любой, чья кровь уже остыла, становится эгоистом, он живет для себя, и интересы народа ему важны, лишь пока они служат его собственным целям. Вот почему нашу молодежь держат в изоляции, не давая ей столкнуться с той стороной жизни, что заставляет сердца черстветь. Вот почему любой правитель, почувствовавший, что он думает о себе более, чем о других, добровольно покидает свой пост, уступая место более молодому.

Элан хмыкнул:

– Так уж и добровольно?

Улаайн улыбнулся. Немного задумчиво и печально.

– Сейчас почти всегда – да. А раньше… Есть два пути, которые предлагаются правителю, обманувшему доверие народа: первый – он сам делает себе айкардо, это смерть, медленная и мучительная, второй – ему помогают, и тогда мучения растягиваются на месяцы. У нас были случаи, когда правители, в ужасе от содеянного, сами выбирали путь мучений, чтобы болью хоть немного загладить вину перед народом аллорнов.