— Нет, — покачал я головой. — Англичанин. Похоже, что военный советник у желтожопых.

— Да, тут всяких гнид хватает… — отозвался драгун.

— Кстати, должен поблагодарить вас за спасение, — я встал, вытер окровавленную руку о штаны и протянул ее кавалеристу. — Поручик Фредерикс, Григорий Арсеньевич, — представился я. — Отряд Данилова.

— Аверин, Мстислав Юрьевич, — в свою очередь назвался драгун. — Мы увидели, как кто-то машет гимнастеркой…

— Это был я… Япошки загнали нас на крышу, и ни одного патрона…

— Да, — протянул кавалерист. — А это кто? — кивнул он в сторону чудовища в открытом саркофаге, вокруг которого столпились остальные наши спасители. — Что это за урод?

— После расскажу, — отмахнулся я. — История длинная… да я и сам толком ничего не понимаю… — А потом, вспомнив о Степане, добавил: — Там на крыше остался один из наших… ефрейтор… Он ранен, сам спуститься не сможет.

Только через полчаса с большим трудом Степана спустили с крыши, но, увы… он был мертв. Тело вспухло, и плоть приобрела зеленоватый отлив. Раны — следы от когтей — стали черными дырами, словно кто капнул кислоты на разлагающуюся плоть. Яд твари убил его. Полковой батюшка прочитал молитву над ним, и мы похоронили его вместе с безымянным поручиком, погибшим накануне, в общей могиле во дворе таинственного храма.

Глава 3

Застава «Пламенная»

1939 год. Туркестан

Паровоз дал гудок и, выпуская облака белого пара, начал притормаживать. Василий распахнул дверь тамбура. Во все стороны расстилалась ровная голая степь, и лишь вдали, у самого горизонта, темной линией вытянулись покатые холмы. Красный Туркестан.

Нагнувшись за чемоданом, Василий поправил кобуру маузера, потом кивнул проводнику, спустился на подножку, не ожидая, пока поезд остановится, спрыгнул на песок насыпи и, отбежав в сторону от состава, замахал рукой. Пассажир сошел, можно ехать дальше. Поезд загудел и, так и не остановившись, вновь начал набирать скорость.

Василий огляделся. И хотя в Коммунарске глава НКВД заверял, что Василия всенепременно встретят, никаких встречающих видно не было, а было лишь крошечное здание станционного смотрителя, где, по идее, должен был располагаться и телеграф — обшарпанный дом, сложенный из кирпичей, о происхождении которых не стоило задумываться. Позади здания в тени сгрудилось несколько лошадей. Чуть поодаль на запасном пути застыли ржавая цистерна и дрезина.

«Вот тебе и прибыл, — подумал Василий и взглянул на солнце, которое только начало лениво выползать из-за горизонта. — Уже жарко, а что днем будет? Зря он во все это ввязался. Сидел бы себе сейчас в Ленинграде… или в камере на Литейном. Хотя, с другой стороны, это не Антарктида, никакой заграницы, а следовательно…» Нет, дальше думать об этом он не хотел.

Поезд уже укатил к самому горизонту, а навстречу Василию так никто и не вышел. Ну что ж, как там у мусульман? «Если гора не идет к Магомету…» И, перехватив покрепче ручку чемодана, Василий решительным шагом направился в сторону здания.

Оказавшись у плотно прикрытой двери, Василий поставил чемодан, а потом громко постучал. Пусть даже это общественное здание, входить без предупреждения как-то неудобно. На стук никто не ответил, тогда Василий резким движением распахнул дверь и шагнул в темное помещение. Тут же холодный ствол пистолета уперся ему в висок, а чья-то рука сзади выхватила из кобуры маузер…

Перед Василием на полу в луже крови лежал молодой красноармеец. Над ним с карабином наперевес замер местный абориген. Длинный драный полосатый халат, тюбетейка и длинные усы придавали ему неприятный, разбойничий вид. За широкий пояс у него был заткнут большой кривой нож.

— Добро пожаловать в наш аул, — растягивая слова, с акцентом произнес усач.

В комнате было еще человек пять бандитов в пестрых одеждах Востока, в углу жался старичок в форме железнодорожника. Еще один бандит стоял за спиной Василия, уперев дуло револьвера ему в висок.

— Так вот ты какой, агент из столицы, — продолжал усач.

Шагнув к Василию, он еще раз смерил его взглядом, а потом тихо усмехнулся.

— Прошу прощенья, я из Ленинграда, — вежливо поправил Василий.

— Какая разница, — вновь улыбнулся усатый. — Город с именем шайтана — вот откуда ты.

Пока шел этот бессмысленный диалог, Василий соображал. Нужно было выпутываться. Бандиты считали себя в полной безопасности, и это была их ошибка.

— Что ж посмотрим, что у тебя есть, — усач шагнул к Василию и, встав рядом с ним, собрался произвести обыск. Медлить было нельзя. Василий резко ушел вниз, одновременно выхватив нож из-за пояса главаря. Тот бандит, что держал его под прицелом, явно не ожидал такого маневра. Одним ударом Василий выпустил ему кишки, одновременно толкнул главаря назад, на остальных бандитов. Те сразу схватились за оружие, но в первое мгновение не могли стрелять, так как главарь загораживал цель.

Василий же не стал ждать, а спиной вперед вышиб дверь и откатился в сторону. Тотчас в то место, куда он упал, ударило с десяток пуль. Выхватив из наплечной кобуры револьвер, Василий пальнул сначала в дверной проем, а потом в окно. Один из бандитов взвыл от боли. Звон разбитого стекла, и оперативник выиграл еще несколько секунд — вскочив на ноги, метнулся за угол здания. Тут не было окон.

На несколько секунд Василий замер, соображая, что делать дальше, но в голову не приходило ни одной дельной мысли.

— Эй, комиссар, кончай шутки шутить, если не хочешь смерть принять лютую, — вновь раздался голос главаря. — Ты думаешь, хитрый и ловкий, да? Нет. Ты глупый. Сейчас мы будем резать телеграфиста, потом начальника станции. Будем резать, чтобы ты слышал, как они кричат. А потом оставим тут тебя одного. Тут нет ни еды, ни воды, а поезд придет нескоро. Мы приедем через три дня, и к тому времени ты не сможешь резво прыгать, как джейран, ты будешь… — дальше Василий не слушал. В том, что бандиты с легкостью могут воплотить в жизнь свои угрозы, он ничуть не сомневался. Только вот что теперь ему делать?

Развернувшись, он отбежал от здания метров на двадцать, плюхнулся на землю, так чтобы одновременно видеть то, что происходит слева и справа от домика станции. Выстрел, и одна из лошадей упала на землю, суча копытами в предсмертной агонии.

— Послушай ты, урод, если ты сейчас же не отпустишь пленных… обоих пленных, — тут Василий запнулся, он ведь не знал, скольких людей захватили бандиты. — Так вот, если ты не отпустишь всех пленников, я перестреляю твоих лошадей. Интересно, сможешь ли ты пешком добраться до ближайшего колодца? Сколько у тебя уйдет на это времени и что скажут твои люди?

— Хитрый русский, решил простого чабана обмануть, — интонации бандита изменились, а потом несколько пуль ударило в песок слева и справа от оперуполномоченного. Что ж, Василий так и думал. Бандитам будет толком не прицелиться, а выйти из укрытия они побоятся. Теперь, пока они думают, что делать, надо быстро перезарядить револьвер. Василий очень жалел, что маузер остался у бандитов. Ведь если пристегнуть деревянную кобуру к ручке, получается мини-карабин, целиться и стрелять удобнее. А так, хоть Василий и был знатным стрелком, но револьвер штука не слишком надежная. Однако выбирать не приходилось.

Достав револьвер, Василий сбросил куртку и кепку, набил куртку песком, чтобы издали казалось, будто на песке лежит человек, а сам отполз еще метров на десять. Только он успел устроиться на новом месте, как бандиты высыпали из здания. Двое появились из дверей, двое из-за навеса с лошадьми. Василий замер. Его противники тоже не спешили. Вот один из них присел на колено, вскинул ружье и выстрелил в куртку Василия, а потом что-то прокричал на гортанном лающем языке. Из домика смотрителя ему ответил предводитель бандитов. Еще пару шагов… дальше медлить было нельзя. Василий вскинул пистолет. Первая пуля ушла в молоко, вторая попала в лоб стрелявшему бандиту, третья в колено ближайшего басмача. Раненый, завывая, повалился на песок. Двое других, развернувшись, побежали назад в дом. Василий выпустил оставшиеся в барабане пули им вслед. Один из бандитов, споткнувшись, упал и остался лежать без движения. Или это был хитрый ход, или Василий и в самом деле попал. Еще раз перезарядить револьвер и разобраться с раненым. Нельзя оставлять живого врага у себя за спиной. А впрочем… В последний момент Василий передумал. Вражеский пленник — это «язык», он может рассказать много интересного. Подобравшись к извивающемуся на песке басмачу, Василий с легкостью обезоружил его, а потом скрутил ему руки его же ремнем. Теперь в его распоряжении оказался еще один револьвер и длинный прямой кинжал без ножен.